Луи Буссенар - Путешествие парижанина вокруг света
— Да ты с ума сошел!
— Да разве вы не видите… что это трехмачтовое судно, черный пират оно и есть!.. Он опять переменил название и внешний вид, но это он, я тотчас же узнал его… Это невольничье судно… Проклятый корабль морских бандитов!..
Часть третья
НЕВОЛЬНИЧИЙ КОРАБЛЬ
ГЛАВА I
Морской бой. — Бронированное судно и небронированное. — Дуэль на орудиях. — Глиняный горшок и железный горшок. — Кокетство бандита. — Удивление Мариуса Казавана. — Прекрасный маневр, но прескверное намерение. — Полет ядра, пролетающего четыреста двадцать семь метров в секунду. — Каким образам заделываются пробоины в деревянном судне. — Абордаж. — Преимущество непроницаемых перегородок. — Ранены оба. — Новый подвиг парижского гамена. — Радость человека, который будет не повешен, а расстрелян.
— Меткий выстрел! — сказал командир де Вальпре, стоя на капитанском мостике и следя за полетом снаряда.
Наводчик, старший канонир Пьер де Галь, стоял у своего орудия в башне, вытянув вперед руку, выставив правую ногу и слегка подогнув левую, на которую налегал всей тяжестью своего тела. Вдруг он сделал быстрое движение, отдернув локоть правой руки назад, и этот жест как будто вызвал целый огненный ураган. Громадное жерло двадцатисемисантиметрового калибра вдруг воспламенилось; из металлической пасти чудовища показался белый дым, сквозь который прорвалось пламя. В тот же момент грянул выстрел, оглушительный и раскатистый, точно эхо, повторившийся на подвижных верхушках темно-зеленых волн.
— Попал! — воскликнул звонкий голосок, напоминавший голос разбуженного грозой чирка. — По самой ватерлинии!
Нахмурившись, матросы с озабоченными лицами, приложив руку козырьком к глазам, следили с напряженным вниманием за полетом снаряда.
Еще шипение его не успело заглохнуть в воздухе, как совершенно похожий звук донесся с моря, но только более резкий, более свистящий и закончившийся глухим ударом. Одна из рей крейсера «Молния» разлетелась в щепки от ударившего в нее снаряда, а человек, находившийся наверху, упал на палубу и разбился. Это прозвучал выстрел с моря.
— Эй, послушай, Пьер, неужели ты позволишь разбойникам так нас разносить? — продолжал тот же молодой голос.
— Не бойся, мальчуган, — проговорил старый канонир, — я желал бы, чтобы в дорожном мешке оказалось столько добра, сколько мы всадим свинца в брюхо этому кашалоту!
Однако Пьер ошибался. Правда, он не был виноват в этом; он считался одним из лучших наводчиков французского флота, но его противники на этот раз оказались настоящими демонами.
Так как капитан отдал приказание: «Огонь по всему борту!», то старый канонир тотчас же принялся за свое дело и не зевал по сторонам.
Дуэль между двумя судами с такими орудиями обещала быть ужасной.
Пьер де Галь как человек, до тонкости изучивший свое трудное дело, снова навел орудие на едва видневшееся на горизонте судно. Прислуга у орудия отличалась также образцовым знанием своего дела. Правда, качка была значительная. Но что до этого было Пьеру? Он давно привык к ней. Кроме того, он прекрасно знал, что наводка должна быть не только точная и меткая, но и быстрая. Канониры, которые справляются со своим делом особенно ловко, обыкновенно стреляют лучше всех, и это объясняется тем, что их глаз не успевает утомиться. Кроме того, всегда есть основание опасаться, что канонир, имеющий привычку стрелять не торопясь, пропустит в большинстве случаев все удобные для выстрела моменты, что не так уж часто бывает во время боя и которыми чрезвычайно важно воспользоваться.
Заряжающееся с казенной части громадное орудие образца 1870 года стреляло приблизительно на десять тысяч метров. Его огромный снаряд в двести шестнадцать килограммов, выбрасываемый посредством сорока одного килограмма пороха, вторично описал параболу. Теперь цель была ясно видна. Это было большое черное трехмачтовое судно, шедшее на всех парусах, держа курс прямо на французский крейсер «Молния».
Пьер снова открыл огонь — грянул выстрел. По точному расчету снаряд должен был долететь до цели менее чем за сорок секунд. Вдруг неприятель неожиданно ушел в сторону. Можно было подумать, что из простой и глупой хвастливости он хотел посмеяться над военным кораблем, который, отягощенный своей броней, не мог маневрировать с такой же легкостью и проворством, как это судно.
Смелость этого небронированного парусника, казалось, граничила с безумием: он все время не только отвечал на выстрелы с броненосного крейсера, но еще и шел прямо на него, как бы намереваясь подойти с носа.
— Негодяй! — воскликнул Пьер. — Погоди, уж я подстрелю тебе крыло! Вот я сейчас сыграю в кегли с твоими мачтами!..
— А все-таки лихое судно, что ни говори! — бормотали между собой матросы.
Действительно, это было легко управляемое судно; оно было послушно, как превосходно выдрессированный конь в руках лучшего ездока.
Едва только дымок выстрела из башенного орудия показался на крейсере, как это шустрое трехмачтовое судно, шедшее под ветром, с бакборта, в мгновение ока повернулось и, сильно накренясь на штирборт, стало уходить раньше, чем снаряд успел долететь до него.
Этот маневр был положительно фееричен. Снаряд с «Молнии» шлепнулся в море как раз на том месте, где оно находилось всего за несколько секунд, к сожалению, у него за кормой.
Французские матросы не могли удержаться: крик бешенства и досады невольно вырвался у всех.
— Терпение, ребята! — проговорил командир. — Придет и наша очередь!
— Ну что же! — воскликнул наш приятель Фрике. — Неужели он опять уйдет от нас?!
— Нет, сынок! — возразил за его спиной голос, по которому по несомненному марсельскому акценту сразу можно было признать доктора Ламперрьера. — Будь уверен, что этого не случится! И доказательством может служить то, что это разбойничье судно впервые после долгого времени наконец-то проявило свое настоящее лицо — подняло свой черный флаг!
— Не сомневайтесь, милый Фрике, — подхватил другой, красивый, звучный голос Андре, стоявшего рядом с доктором. — Ведь вам известна его манера, не правда ли? То, что пираты подняли черный флаг, да и сами ответные выстрелы доказывают, что он принимает вызов!
— Тем лучше! Хотя враг силен, как бандит, и ловок, как дьявол, но мы мужественны и отважны, как доблестные воины. И мы победим! — воскликнул доктор. — Отныне конец этому безымянному судну! Да погибнет разбойничье судно!
Громкое «ура!» сопровождало последние слова и завершилось новым выстрелом из орудия.
