Василий Гузик - Не выходя из боя
Потом спохватилась и ругала себя: «Ох и дура же ты, Татьяна. Только встретила человека — и готово: влюбилась. Замуж собралась. Глупость сплошная. Лучше о работе думай».
Но работа, ее научная работа, и привела ее в Москву.
Была пятница. Пока она устроилась в гостинице и переоделась с дороги, наступил полдень. Не было смысла ехать на два-три часа в центральную лабораторию. Впереди два выходных. Можно сходить в театр, побывать в магазинах. Она так и не решила: звонить Максу или нет?
Позвонила в субботу, когда узнала из театральной афиши, что в Москве гастролирует знаменитый польский «Голубой джаз», но достать билет оказалось невозможно.
Питнер пришел в восторг от ее звонка и тут же приехал. Что таить, Таня тоже была рада его видеть. Недавние сомнения отступали. Ей было просто приятно с ним. Он сразу достал билеты на «Голубой джаз» и вообще окружил таким вниманием и заботой, что у нее не было времени для размышлений.
Концерт ей понравился. Во время антракта, когда они стояли в буфете, она растроганно и благодарно улыбнулась Питнеру:
— Теперь я верю, Макс, вы действительно волшебник. Ведь у нас спрашивали билеты за добрый километр. Кто же вы в самом деле? Где работаете?
Он поднял бокал с шампанским.
— Давайте выпьем на «ты». А уж потом я вам открою тайну, хотя ее нет.
И Питнер сказал, что работает в комитете по культурным связям с заграницей.
Тане было хорошо и весело в этот вечер. И во второй и третий тоже. Правда, больше ни в один театр они не попали. Все как-то получалось, что они не успевали к началу, хотя, как уверял Макс, у него даже билеты были в кармане. Чаще они уезжали за город. Максу нравилось на ходу менять маршрут, пересаживаться с автобуса на такси или троллейбус.
— Нет ничего скучнее запланированных поездок, — шутил он. — Надо быть там, куда позовет сердце сейчас, сию минуту.
Она не возражала. Дни проходили как-то бездумно, словно во сне. Она не могла сосредоточиться даже на работе, рассеянно выслушивала своего научного руководителя, а в мыслях была далеко от всего этого.
На последние дни командировки у нее оставалось поручение от руководителя лаборатории. Нужно было сходить в министерство и оформить документы на необходимое ее куйбышевским коллегам оборудование. Но человек, который должен был подписать ее бумаги, заболел. И будет на работе, как сказала секретарша, только через неделю.
Таня не знала: радоваться ей или огорчаться. Хотелось и в Москве побыть, с Максом, и тревожило какое-то смутное сомнение: что же у них за отношения? Дружеские? Или просто глупый флирт?
Она позвонила ему из автомата.
— Макс, у меня неприятности.
В трубке молчание. Показалось, отчуждение.
— Алло, ты слышишь, Макс?
Чуть ли не заикаясь, он спросил:
— Что за неприятности? Какого рода?
— Заболел человек, который должен подписать наряд на оборудование.
Макс повеселел:
— Ба! И это ты считаешь неприятности? Вот уж правда: у семи нянек дитя без слез. Приезжай сейчас же ко мне.
— Куда я должна приехать?
— В «Интурист».
— В гостиницу?
— Ну да. Поднимайся на четвертый этаж, я встречу тебя.
Она не могла понять, почему он приглашает в гостиницу. Но мало ли почему? Человеку, который работает в комитете по культурным связям и имеет постоянно дело с представителями зарубежного искусства, полагается для приемов, бесед, встреч иметь гостиничный номер.
— Ну вот, будь как дома! — впервые заключив ее в объятия, сказал Питнер. — Раздевайся. Может, примешь ванну?
Она испуганно затрясла головой.
Макс усадил ее на диван, поставил на низенький журнальный столик вазу с апельсинами и раскрытую коробку конфет.
— Теперь буду бездельничать и ждать, когда появится этот начальник, — пыталась она отмахнуться от недавнего огорчения.
— Ну и хорошо. Неужели это оборудование так смертельно необходимо?
— В том и дело. Серию опытов, которые мы сейчас проводим, без него нельзя закончить.
Она увлеклась и довольно подробно стала раскрывать суть научных экспериментов, порученных ей и ее группе. Потом спохватилась:
— Да что я тебе голову забиваю разной ученой мурой? Тут и своя-то голова иногда кругом идет.
— Нет, мне все интересно, Танечка. Все, что тебя волнует. А потом, я тоже чуть инженером не стал. Пожалуй, даже зря политехнический на последнем курсе бросил…
Зазвонил телефон. Но Макс не торопился снять трубку. Почему-то вдруг спросил Таню, какой она язык изучала в институте. Даже потом самой себе она не могла ответить, почему соврала, что заставило ее сделать это.
— Немецкий.
Немецкий она совсем не знала. Учила английский.
В глазах Макса мелькнуло что-то похожее на облегчение.
— Жаль. Сегодня меня будут осаждать англичане. Мог бы познакомить. Есть интересные люди. — Он снял с рычага трубку.
Разговаривал он с кем-то по-английски. Говорил о пустяках. А потом стал называть цифры, достал записную книжку и что-то записал.
Разговор заметно поднял настроение Макса. Он стал насвистывать какой-то игривый мотивчик. Потом сбегал в буфет, принес бутылку вина, кофе, бутерброды.
— Давай позавтракаем, Танечка, и пойдем в магазин. Я хочу сделать тебе презент. — Он достал из портфеля дорожный несессер и, извинившись, удалился в ванную комнату.
Неприятное беспокойство охватило Таню. Какой-то странный разговор Макса по телефону, его вопрос, какой язык она изучала. Что все это значит?
Когда Макс вышел из ванной, она приводила в порядок прическу.
4
Дежурный офицер управления Комитета государственной безопасности подал Тане стакан воды.
— Пожалуйста, успокойтесь. Возьмите себя в руки. Иначе вы ничего не сумеете рассказать.
А она и в самом деле ничего не могла рассказать толком. Перескакивая с пятого на десятое, повторялась, цеплялась за мелочи, хотя понимала, что надо сначала изложить главное, суть. Подробности понадобятся, очевидно, потом.
Старший лейтенант дружески улыбнулся:
— Давайте сделаем так. Вы сейчас очень устали, напряжены. Взволнованы. В конце концов, час-другой в этом деле не так уж много значит. Отдохните, а потом изложите все. Берите ключи от четвертой комнаты. Там есть диван.
Старший лейтенант проводил ее взглядом, дождался, когда захлопнется за поздней посетительницей дверь комнаты, потом набрал номер телефона.
— Товарищ полковник, пришла Костылева Татьяна Павловна, сотрудница отраслевой лаборатории. Имеет заявление по поводу действий австрийца Макса Питнера. Помните, зимой приезжал по культурным связям? Женщина очень волнуется. Просит принять немедленно.