Эльфийский бык - Екатерина Лесина
— Да? — обычно он звонил или почти не вовремя, или совсем не вовремя. В общем, не проявляя должной эмпатии и чувства момента.
— Я как раз собиралась… не обижайся, ты славный парень и дело вовсе не в тебе…
В душе шевельнулось нехорошее предчувствие.
— Но ты сам должен понимать, что в сложившихся обстоятельствах… у нас нет будущего. Так что давай останемся просто друзьями.
— В каких обстоятельствах? — уточнил Береслав на всякий случай.
— В нынешних, — произнесла Нютка с особым выражением. — Дядюшка настоятельно советовал… дистанцироваться.
Значит, знает.
Береслав подавил вздох.
— И вообще… слышал? У нас тут… государева инициатива, — теперь в голосе Нютки звучала насмешка. — С распределением.
— Меня вот распределили, — пожаловался Береслав, чувствуя, как душу наполняет обида. Пусть он и не собирался жениться, разве что когда-нибудь потом, в отдаленной перспективе, но… вот так взять и бросить?
Одного?
В Подкозельске?
— Куда? — живо поинтересовалась Нютка.
— В Подкозельск.
— А где это?
— Понятия не имею.
Надо будет уточнить у маменьки, а лучше в сети глянуть, это всяко безопаснее.
— Не обижайся, но звучит как-то оно… не вдохновляюще. В общем, сочувствую от души… а меня вот на море. Дядюшка обещался… сказал, что в коллекцию. Что, мол, на Черном я уже была, на Красном тоже…
Береслав поморщился.
— А теперь и на Белом побываю…
И закашлялся.
— Уверена?
— Ага… сказал, что полезно будет…
Да, дядюшка Нюткин славился некоторой суровостью нрава, но чтобы настолько…
— Представляешь, сначала заявил, что я замуж выхожу, что он мне жениха нашел, какой-то там сын маминой подруги… или его друга… я не очень поняла. Но сказала, что не пойду! Я ведь думала, что ты мне предложение сделаешь…
Береслав даже головой замотал.
— А дядя тогда сказал, что за тобой больше нет перспективы и вообще… или замуж, или отрабатывать учебу. И главное, папенька с ним согласный. И маменька… и все против меня! Я и решила, что отработаю. Назло возьму и отработают. В конце концов, я свободная женщина!
— Свободная…
— Вот ты меня понимаешь. Жаль, что нам расстаться выпало… но не переживай. Я буду о тебе помнить. Слушай, а как ты думаешь, мне какой купальник взять? Белый или черный? Белый на Белом море… звучит. Или по контрасту? Тем более белый у меня уже есть, я в нем на Черное летала… а черного нет, но мне черный не очень идет…
— Красный, — посоветовал Береслав. — Главное, чтоб на меху…
Глава 5
О радостных и не слишком перспективах сельского хозяйства
Глава 5 О радостных и не слишком перспективах сельского хозяйства
«Тяжела жизнь в деревне. То закопай картошку, то откопай обратно…»
Откровения одного очень городского человека, которому случилось вдруг купить дачу.
— Маруся! — вопль, раздавшийся снизу, прервал приятную полудрему, сквозь которую доносился стрекот кузнечиков, куриное кудахтанье и гудение пчел в густых кудрях липы. Липа была старой, от возраста чуть накренилась, едва не дотянувшись до старого забора. Вот под ним, на телеге, Маруся и прилегла.
На минуточку.
У нее тоже, между прочим, право отдохнуть имеется.
— Маруся! — голос у Таськи был зычный, такой, что и мертвого подымет.
Куры заткнулись.
Кузнечики тоже.
Только пчелы продолжали гудеть.
— Чего? — Маруся подавила зевок. Время — полдень, самый солнцепек, и люди нормальные от солнца прячутся.
— Вот ты где! — Таська поспешно забралась в телегу. — Тебя Петрович ищет!
— Зачем?
Двигаться было лень.
Сено, которое Маруся закинула в телегу, прикрыв сверху рогожкой, утопталось. И лежать в нем было приятно, да и в целом лежать было приятно.
— Так… не знаю. Сказал, срочно.
— У него все срочно, — проворчала Маруся, осознавая, что полежать дальше не выйдет. Это пока Таська пришла, следом и сам Петрович притянется, обнаруживши и липу, и телегу, и тайное Марусино убежище, выдавать которое она не собиралась. А потому потрясла головой, вытащила соломину, в волосах запутавшуюся и на подругу поглядела.
— Ну?
— Чего? — Таська жевала травинку.
— Веди. Где он?
— В конторе, где ж ему быть-то? — Таська слезла с телеги и потянулась. — Эх, Маруся, сердцем чую… грядут перемены.
— Еще как грядут, — почему-то стоило выползти из укрытия, и настроение упало.
Да и с чего ему держаться-то?
Проблемы вон, никуда не делись. Это куры в пыли купаться могут, радуясь солнечному дню, а у Маруси не выходило.
Петрович зовет?
Понятно, чего зовет… из банка, небось, очередную цидульку прислали, напоминая о задолженности. Или пачка штрафов очередным пополнилась. Интересно, кого на сей раз Свириденко прислал: пожарные уже были, санстанция, семенная инспекция…
В общем, хреново все.
— Маруся! — Петровичу было жарко, а потому в кои-то веки избавился он от клетчатого своего пиджака, купленного, если верить слухам, на собственную, Петровича, свадьбу. Правда, слухам Маруся не верила, ибо видела фотографии. В далекие времена молодости был Петрович румян, кучеряв, а главное, болезненно худ. И нынешний его округлый живот явно не вместился бы в тот самый пиджак.
— Я, — сказала Маруся, вытащив из волос еще одну соломину.
— Маруся! — Петрович даже подпрыгнул от переполнявших его чувств. А Маруся подавила вздох. Петрович, несомненно, был человеком хорошим и специалистом отменнейшим, но вот эта его эмоциональность изрядно портила Марусе нервы. — Тасенька! Девочки мои… вы погляньте, что пришло!
И листок протянул.
— Не попустил Господь, внял молитвам… все-то теперь у нас будет хорошо… все-то наладится…
— У тебя умер богатый дядюшка? — поинтересовалась Таська. — И оставил пару миллионов в Имперском банке?
— У меня нет богатого дядюшки, — Маруся сказала это с некоторым сожалением, поскольку пара миллионов в Имперском банке и вправду бы могли решить большую часть проблем.
Но листок она взяла.
— Лучше! — воскликнул Петрович. — Нам выделили мага! Двух! Я уж заявки отправлял…
Маруся поморщилась.
Заявки отправляла она, поскольку сам Петрович до недавнего времени к технике относился с опаской и явным недоверием, и требовал оные заявки отправлять почтой. Потому что где это видано, чтоб кнопку нажал и все.
В его представлении подобные заявки следовало отправлять заказным письмом.
И чтобы опись содержимого прилагалась. Да и вовсе, чтоб как у людей…
Маги.
И вправду…
— Погоди, —
