Атолл (СИ) - Колышкин Владимир Евгеньевич

   Джон так все и объяснил парням. Надо говорить правду, был у него девиз. Правда она не подведет.

   - Значит, ты считаешь, что у нас тут только один хлам продают? - сказал главарь.

   - Он думает, что мы все здесь нищие! - подзуживал правая рука главаря - парень с косыми, как скрещенные клинки, зубами.

   Джон стал что-то лопотать про свою бедность, но участь его уже была решена.

   - За то, что ты посмел нарушить границу нашего государства... Эй, Сэмми! Что мы делаем с нарушителями наших священных границ? - спросил совета главарь у подошедшего к ним сопливого подростка.

   - Обрезаем яйца, - хриплым гортанным голосом сказал подросток, достал бритву и вытряхнул жуткое лезвие.

   У Джона от страха похолодело то, что хотели ему отрезать, но он нашел в себе силы протестовать:

   - Позвольте! Но мы с вами живем в одной стране, самой свободной стране мира!

   - Закрой пасть, белый ублюдок!.. - твердый палец больно воткнулся ему в грудь, и он, дернувшись, стукнулся головой о стекло витрины, к счастью, оно выдержало. - Запомни, белая моль...

   Из-за угла вывернул побитый "Шевроле" с коробкой мигалок на крыше. Джон с облегчением вздохнул, но быстро пришло разочарование. Патрульный "кар", в котором сидели два копа, разумеется, черных, проехал мимо. Полицейские демонстративно смотрели в другую сторону, делая вид, будто на противоположной стороне улицы происходит нечто интересное, хотя там была грязная пустота.

   - Запомни, белый, - опять начал черный бандит, после псевдолояльной паузы с копами, и Джон понял, что сейчас ему зачитают смертный приговор.

   Вдруг дверь открылась, и из магазина вышел, щурясь на белый свет, старый негр. Нос у него был приплюснут больше, чем предписывали расовые признаки, и в осанке тощей его фигуры сохранилась некая спортивность. Было видно, что в молодости он занимался боксом и по привычке считает себя сильным человеком, в соответствии с этими представлениями он и вел себя.

   - Вы что здесь устроили разборку возле моего магазина? - гаркнул он на парней, ничуть их не боясь. - Прочь! Прочь отсюда!

   - Я хотел у вас купить! - вскричал Джон, надеясь, что торгашеские чувства собственника все-таки перевесят расовые предрассудки, и оказался прав.

   - Что ты хотел у меня купить? - владелец магазина подозрительно уставил на него старческие глаза с красной окантовкой - следствие бессонных ночей.

   - Вот эту машинку, - Джон ткнул пальцем в витрину.

   - Заходи, - кивнул старик молодому белому, а парням бросил: - Прочь, здесь моя территория.

   Звякнул колокольчик, подвешенный к двери. И Джон обрадовался, что попал в надежное убежище. Правда, из него все равно придется выйти, но эту проблему будем решать позже, не сейчас. Сейчас можно передохнуть и осмотреться.

   Старик без лишней канители достал из витрины машинку, ибо это был единственный экземпляр, и повел покупателя к обшарпанному прилавку. Джон все же огляделся. Магазин представлял собой пародию на заведение торговли. В этих стенах, как призрак в склепе, покоился XIX век. И больше добавить тут нечего.

   - Вот, смотри... - старик сдул пыль с каретки и клавиатуры.

   Это был древний черный ундервуд вертикальной компоновки. Буквы были уложены под кругляши плексигласа, в некоторых местах замутненного до непрозрачности.

   - Механизм сделан на совесть, - нахваливал продавец, - его только смазать надо и он еще сто лет будет работать.

   Старик наобум забарабанил по клавишам, рычажки с литерами ударили по обрезиненному валику и так истосковались по работе, что торопились разом протиснуться в узкую направляющую щель и, конечно же, застряли там. Старик черной рукой со вздувшимися венами вернул буквы на место. Потом он, кряхтя, полез под прилавок, достал лист старой бумаги, подозрительно смятой, расправил её и попытался вставить в машинку, но не преуспел.

   - Позвольте? - ринулся Джон.

   Наконец лист вставился просто из жалости к Джону, тем более, что он делал это первый раз. Это как с женщиной - все не так получается и тогда она, стесняясь, вам поможет.

   Лента была сухой, и на бумаге буквы отпечатывались просто от механического воздействия. Нечто слепое, мало разборчивое.

   - Ленту купите в любом магазине канцелярских товаров, - поспешил сказать старик. - Подойдет.

   - Хорошо, я беру машинку, - сказал Джон. - Футляр есть у нее?

   - Обижаете! Конечно... - старик опять полез под прилавок и долго там возился, наверное, стирал пыль с коробки. - Вот держите.

   Он протянул картонную коробку с фанерным дном, обшитую коричневым дерматином. Джон осмотрел футляр и сказал: "О'кей, упакуйте её". Это тебя сейчас упакуют, говорили глаза старого негра, и тогда Джон понял, что он находится лишь в пародии на магазин, и никто ему паковать здесь ничего не будет.

   - Позвольте, я сам...

   - Нет, - сказал противоречивый негр, - Это моя работа. Вы думаете, мы тут бездельничаем?

   Подростковый бандит на секунду выглянул из-под старой личины.

   - Нет, что вы, я так не думаю, - отперся Джон, хотя именно так и думал. Он понял, что правда - хорошо, а жить - лучше.

   Старик поставил машинку на дно футляра, закрыл её крышкой (как крышкой гроба, подумал Джон), защелкнул замок и перевязал футляр пластиковой бечевкой, бывшей некогда цветной.

   Джон полез в карман за деньгами, уж лучше истратить их на эту машинку, чем отдать просто так бандитам.