Неправильный оборотень - Ирина Кочеткова
Осмотрелся.
Площадка была огорожена лёгкими перилами, за которыми толпились оборотни и люди. Перед перилами на краю стояло только одно кресло, в котором сидела наша прабабка Мьяра и радостно мне улыбалась. Рядом с ней расположились Урсуна и Оррина, держащие в руках блюда с кусками сырого мяса.
Дальше Сора, сестра Сувора, кормила мясом молодого светло-серого волка – да это же Суворка! А вон и Рамиса в волчьей шкуре тоже вырывает куски мяса из рук своего младшего братишки.
За бабкиным креслом, уже за перилами расположились мать, держащая за руку Арыса, и Урус.
А вот это интересно! На краю площадки было установлено большое зеркало на подставке. Я его видел в горнице у знахарки Верены. Надо же, придумали, чтобы мы, обернувшись, увидели себя в облике зверя в полный рост! А я гнал от себя мысли, что это всё затеяно из-за меня.
Приобняв меня за плечи, Ррык спросил:
– Готов? Сосредоточься, торопиться не нужно. Если не получится, не стесняйся – помогу.
И отошёл на несколько шагов.
Я осмотрелся ещё раз, сотни глаз внимательно взирали на меня. Присел, опершись одной рукой о колено, и кончиками пальцев другой руки о землю, опустил голову, закрыл глаза, постарался успокоить дыхание и отрешиться от окружающего – так нас инструктировали наставники в школе. Глубоко вздохнул и мысленно позвал, обратившись вовнутрь:
– Время пришло, выходи. Не бойся, я с тобой!
Почувствовал, что в какой-то момент не опираюсь рукой о колено, а стою руками и ногами на земле. По площадке от одной стороны к другой прокатился непонятный шум, похожий на изумлённое восклицание, и наступила тишина…
Я распахнул глаза и увидел прямо перед собой… удивлённые глаза коричневого цвета. Рога.
Рога?!
Переступил ногами и руками. Руками?
Напротив меня переступил копытами молодой олень. В зеркале.
Олень?!
Я вытянул шею, олень в зеркале напротив потянулся ко мне, чёрный бархатный нос зашевелился, пытаясь что-то унюхать. В нос шибанул сильный запах травы, изрядно истоптанной, потом накатила волна смеси запахов людей и звериных шкур. В ушах зазвенели голоса птиц и жужжание насекомых.
Раздался чей-то шёпот, прогремевший в ушах:
– Какой краси-ивый!
Я нервно дернулся, в зеркале напротив олень передёрнул золотистой шкурой и запрядал ушами.
Вдруг послышались мягкие шлепки прыжков и низкое утробное рычание. Слегка повернувшись вправо, увидел, как на поле выбегают оборотни и сразу оборачиваются в волков. Вон ещё один.
Да это же дикие!
Взрослые оборотни, не проходившие «осознание». Да что взрослые! Вон и Мирак, дружок Арыса, перекинулся в толстолапого волчонка, к своим родителям пятится. Сразу и вожак у диких обозначился – Гром, волк-одиночка, уже немолодой, и шкура вся в шрамах.
Я стоял, ничего не понимая, когда рядом со мной возникли перекинувшиеся отец и мать. Увидел седую шкуру вожака, вот и Урус скалится на диких, целительница Верена, Арон, Орринкин отец, даже мать её – полярная лисица, и другие «осознанцы».
А это что такое? Бабка! Бабка Мьяра перекинулась! Старая волчица… Шкура совсем седая, кое-где даже с проплешинами, на холке шерсть дыбом поднялась, лапы тряслись от напряжения – того и гляди, свалится на землю, но рычит, рычит изо всех сил!
Бабка была ближе всех к диким. Гром рыкнул на старуху, и на меня накатило понимание, что бабку сейчас сметут и могут даже убить. Из-за меня! Диким я не понравился.
Да плевать! Не дам мою бабулю в обиду!
Один прыжок, и я перед самой мордой Грома. Наклонил свою – оленью, оскалил зубы и злобно зарычал, заревел. Я наступал на дикого, не прислушиваясь к звукам, только сосредоточился на волчьей морде с рваным шрамом, распахавшим нос и нижнее веко левого глаза. Краем сознания уловил, что моё горло издаёт какие-то странные утробные звуки, но сейчас самое главное, что этот дикий чуть не убил мою бабулю-у…
– Загр-р-ры-с-с-з-зу-угр-р-ры!
Волк и вся его свора медленно стали отступать. Гром сначала прижал уши, поджал хвост и, коротко взвизгнув, отвёл глаза. Я поднял голову, обвёл взглядом свору диких. Волки прятали глаза и уже не скалились, поджимая хвосты.
Рявкнул коротко, но громко:
– Убью!
Развернулся к вожаку диких и шаркнул попеременно задними ногами, так что комья земли с травой полетели в морды диких оборотней, фыркнул презрительно через плечо.
Что-то есть захотелось!
Ага, вон девчонки. Ещё прыжок. Орринка с заячьей лопаткой в руках стояла, открыв рот. Чем это так пахнет? Хрм-рм, а травы в венке на Орринкиной голове очень даже не дурны на вкус! Но чего-то не хватало.
Вот оно! Наклонился и выхватил кусок мяса из девчонкиной руки. Чвак-чвак, мням… Вкуснятина-а!
Оглянулся. Все присутствующие будто оцепенели, уставившись на меня круглыми глазами. У многих рты открыты, даже у волков. Насмешливо фыркнул и обернулся.
И только, когда все увидели меня в привычном облике, оцепенение спало. Народ зашевелился, волки стали перекидываться в людей. Вожак, напоследок рыкнув на диких, быстро обернулся и бросился к бабке, которую уже поддерживал отец.
Урус подскочил ко мне, хлопнул по плечу и захохотал:
– Гор, ну ты всех…
Меня за руку ухватили тонкие горячие пальчики, опустил глаза. Ну, конечно, Орринка! Глаза восторженно блестят, щёки разрумянились, в белых волосах застряла ромашка из венка, шёпотом:
– Лагор! У тебя зверь такой красивый!
И тут накатило.
Зверь… ОЛЕНЬ!
Я – оборотень-олень!
Стыдоба-а!
Зажмурив глаза, застонал, стукнул кулаком себя по лбу. Подбежала мама, обняла, прижала мою голову к своему плечу, а я-то уже много выше её макушки.
– Горушка, ты молодец! Вон какой красавец-зверь получился!
Сквозь зубы просипел:
– Мам, какой красавец? Какой зверь? ОЛЕНЬ! Сты-ы-ыдно!
– Ты не простой олень, ты – особенный! Вот увидишь, как всё ещё обернётся.
Сзади меня хлопнули по плечу, раздался негромкий голос вожака:
– Таруся, ну-ка, отпусти оборотня, – шёпотом добавил: – Ещё подолом ему нос утри. С ума сошла? Народ кругом, и гости высокие.
Мама отскочила, как ошпаренная, виновато закусив губу. Огрызнулась так же шёпотом:
– Гости, гости… Он мой сын, кровиночка моя! Кто ж его утешит? Гости твои?
Ррык нахмурил брови:
– Так, Лагор, подбирай сопли! Иди-ка, торжественно проводи главу рода к столу. Со старшими и с гостями не забывай кланяться, как вас учили. Взрослый уже, держи себя в руках, не смей ронять честь семьи!
Вспомнил: «…ты ишшо не большой, вот после праздничка побольшеешь маненько. Как обернёшься, как покажешь, кто ты есть таков, так и большим считать можно…».
Напророчила бабка, как в воду глядела!
Мьяра встретила меня, радостно улыбаясь, расцеловала в обе щёки. Изрекла во весь голос:
– Ты ж мой оленёнок, Горушка! Ух, какой зверюга у тя получился! Всем зверям зверь!
– Баб, ты ж потише, – старался утихомирить её. – Зверь и зверь… Пошли, к столу провожу.
Бабка уцепилась за руку, гордо оглядываясь на односельчан и гостей. Только мне все эти взгляды – у кого
