Исуна Хасэкура - Волчица и пряности. Том 11
– Что я тебе только что сказала? Что я сказала, хоть и очень стеснялась? Вот я сижу рядом с тобой, и все равно ты отталкиваешь меня, чтобы обдумывать свои проблемы в одиночестве…
– А…
Ну да, она и вправду совсем недавно жаловалась как раз на это. Она чувствовала себя лишней – и вот он повторил ту же ошибку прямо у нее на глазах.
Лоуренс решил, что сейчас надо не извиняться, а спросить.
– Тогда… н-не поделишься ли ты со мной… своей мудростью?
После того как он, то и дело запинаясь, произнес эту фразу, Хоро прищурилась и уставилась на него с серьезным видом. Ее хвост мягко покачивался из стороны в сторону, словно весы, решающие, согласиться или отказать. Но в конце концов хвост замер, и Хоро вздохнула.
– Похоже, самая большая дуреха здесь я.
Лоуренс даже не успел понять, что Хоро имела в виду, когда она продолжила говорить. Ему оставалось лишь выпрямиться и вслушаться в ее слова.
– Пф. Я только знаю, каким способом пользуются люди в той отвратительной деревне Пасро.
– …Ну, камни и бревна можно передвигать, так что они не годятся, чтобы ими границы размечать… Границы вообще почти невозможно как-то обозначать, а если это делать словами, обязательно будут споры.
Если только не вмешиваются боги, идеального решения просто не существует. Однако же необходимо было найти такое решение, с которым согласятся все жители деревни; решение точное и справедливое.
Селяне дошли до того, что попросили Лоуренса о помощи; и если он просто кинет им самое очевидное решение, то лишь разочарует их. Хоро ведь не собирается принять свое истинное обличье, нет? Едва эта мысль у Лоуренса мелькнула, как Хоро тихонько пихнула его локтем и сказала:
– Дурень. Ты что, забыл, что больше всего досаждало мне в Пасро?
Что ж, если Хоро не собирается изображать божественное вмешательство, остается одно – собрать вместе всех жителей деревни, заставить их раз и навсегда определиться с границами их наделов и запечатлеть эти границы в их памяти.
– Но как нам это удастся? Лишь те, кто умеют определять положение звезд, могут измерять все с хорошей точностью. Ну, допустим, мы сможем воспользоваться и приметными местами на земле, как это моряки делают, но записать это словами будет просто невозможно… если мы на этом построим карту, она будет слишком нечеткая…
Карты, которыми пользуются путешественники, могут быть примитивными, и это не вызовет серьезных проблем. Но селяне нуждались в карте, которая послужила бы основой для решения всех земельных споров.
– Ты вчера упомянул, что человеческая память ненадежна, да?
– Э? Да, говорил такое. Вот почему нам приходится все записывать.
– Хорошо; а люди верят, что записанное не изменится никогда. Это я понимаю; но неужели у людей и впрямь такая ненадежная память?
Лоуренс не понимал, к чему она клонит, поэтому ответил как мог:
– Ну, когда люди ссорятся из-за чего-то, их память едва ли достаточно беспристрастна, чтобы на ней можно было основываться, когда принимаешь решение. А такие вещи необходимо помнить годами… даже десятилетиями.
Хоро внимательно выслушала, потом сказала:
– Что ж, ты прав.
Согласившись с Лоуренсом, она продолжила:
– Тогда… как насчет вот такого?
Хоро весело приникла к его уху и зашептала. Услышав ее слова, Лоуренс уставился на нее оторопело. Мудрая волчица радостно помотала головой.
– Ты правильно сказал, выбрать одну приметную точку недостаточно. Но если взять их несколько, точность оказывается гораздо выше. Так я прокладывала себе путь в горах. Со всех сторон были хребты, по ним я легко узнавала, где нахожусь…
Это жители деревни должны понять без труда, однако, если не ведутся записи, споры все равно неизбежны. А уж если дело идет о границах, люди тревожатся особенно сильно.
– И в этом мире есть такие воспоминания, с которыми каждый согласится.
Идея Хоро, несомненно, должна устроить всех. Во всяком случае она интереснее, чем все, до чего удалось додуматься Лоуренсу. С этой мыслью он встал со стула и взял руку Хоро в свою.
***
Какой бы век на дворе ни стоял, вести постоянные записи всегда тяжело. Даже родной город Хоро Йойтсу мог успешно хранить лишь те записи, которые были выбиты на каменных плитах или хранились в полутемных подземельях. Лишь немногие знали, как за ними ухаживать, и одним богам ведомо, пережили ли эти записи прошедшие с тех пор века.
Насколько ненадежны устные сведения, ясно уже из того, как часто случаются ссоры, когда все спорщики держатся своих версий и упрямо не желают идти на любые уступки. Такие ссоры могут длиться десятилетиями, и чтобы разрешать их ко всеобщему удовлетворению, приходится изрядно ломать голову.
Один из способов решения таких проблем Хоро подслушала, когда жила в пшеничных полях.
– Господин Лоуренс. Мы все собрались.
– Отлично. Кто будет представителем?
– Милостью Господней у нас в деревне есть подходящий человек.
Когда старейшина услышал от Лоуренса этот план, его первая реакция была точно такая же, как у Лоуренса, когда он услышал его от Хоро: это что, действительно хорошая идея? И он тоже вскоре понял, что она может оказаться вполне подходящей.
План не требовал ни каких-либо особых навыков, ни орудий, ни затрат, и тем не менее то, что должно родиться в результате, примут все, и это будет помниться даже десятилетия спустя. Старейшина немедленно собрал всю деревню возле колодца, который будет служить главной точкой в их «записях».
Осталось решить, кто будет представителем. После тщательных раздумий Хоро выбрала. Именно она – не только потому, что она сама была не из деревни, но еще и потому, что она лучше всех могла справиться с этим делом.
Селянам сообщили лишь о том, что их собирают, чтобы разрешить земельные споры. Все они относились к происходящему с подозрением, так что их выражениям лица не приходилось удивляться. Они ведь тоже искали подходящий способ, и уже довольно долго – но безуспешно.
Старейшина положил руку на плечо Хоро и, откашлявшись, произнес:
– Клянусь Господу всемогущему именем своим и всей деревней, что улажу раз и навсегда отягощающие нас проблемы с разделением земли, создав записи, которые будут жить вечно.
Говорили, что прежде он пас коров на бескрайних лугах, так что его голос, хоть и хрипловатый, был зычен.
– Все вы собрались здесь, чтобы быть свидетелями рождения разделительных вех на землях нашей деревни, а также чтобы, если спустя десятилетия снова возникнут споры, вспомнить сегодняшние события.
Не обращая внимания на Лоуренса, Хоро опустила голову, чтобы казаться как можно меньше и тем самым вызвать у людей симпатию. Поскольку накануне она за ужином вела себя очень сдержанно, все, похоже, решили, что она истинная монахиня. Она просто идеально подходила на эту роль.
