Катти Карпо - Окаянная душа
— Так, я сваливаю. — Эни махнула ручкой строению и развернулась на месте. — Не вставайте, не вставайте, кушайте дальше, товарищ Пожиратель.
— Спасибо, крошка, я сыт.
Эни подпрыгнула и выронила сумку. Клочья тумана у земли с обидой разлетелись в стороны.
«Говорящая статуя?!!!» — мысль пойманной птичкой забилась в мозгу и там и застряла. Больше мыслей не было — от страха Эни перестала соображать. Краем глаза она уловила движение и резко повернулась, готовясь увидеть чинно прогуливающуюся статую. Нет, не статуя. Хуже.
— Какие крохи к нам в гости забрели! — просюсюкал первый бандит, вальяжно выбираясь из-за кустов.
На нем были куртка и брюки серовато-белых оттенков, а внешностью он обладал не особо примечательной — обычное такое лицо, только бандитское. И с усмешкой. Единственной выделяющейся особенностью его облика были белые волосы, словно он рано поседел. Они торчали под немыслимыми углами, будто он понатыкал себе в шевелюру пару сотен перышек.
Второй бандит появился сразу за ним, но в отличие от первого, он не стал обходить кустик с голыми ветвями, а просто-напросто снес его своим телом. Сухие ветки сдались сразу. Эни непроизвольно вздрогнула от их треска. Второй бандит оказался здоровяком, возвышающимся над коллегой по ремеслу на полторы головы. Черный чубчик на макушке посреди ежика волос выглядел забавно, но Эни смешно не было.
Откуда-то с боков возникло еще трое. Один лысый и хмурый, второй курчавый и жизнерадостный, а последний со скучающим видом щеголял козлиной бородкой. У всех, кроме парочки признаков, внешность была какая-то простецкая и незапоминающаяся, у каждого одежда сероватых и белых тонов, которая, похоже, помогала им таиться в тумане, и у всех до невозможности уверенный вид, словно они находились на своей территории… Ах да, это ж и есть их территория!
Первой вменяемой мыслью Эни было завопить. Далее на ум пришло, что ее здесь все равно никто не услышит. От этой мысли захотелось завопить еще больше.
— Милости просим к вольным хлебам! — весело продекламировал Белесый. Похоже, в этой банде он был лидером. Или парламентером. Или просто был не прочь пообщаться.
— С-спасибо, — промямлила Эни и, ощутив в себе вернувшуюся способность двигаться, сделала робкий шаг назад.
— Э, нет, — шутливо погрозил ей пальцем Белесый. — Сразу никто не уходит.
Лысый, Курчавый и Бородка, как мысленно окрестила их Эни, громко заржали. Громила рядом с Белесым продолжал стоять с непроницаемым лицом. Почему-то эта его безучастность напугала девушку больше всего.
— К нам уже давно никто не заходил, — пожаловался Лысый. Курчавый утвердительно кивнул и пихнул в бок Бородку, показывая пальцем на Эни. Тот поганенько ухмыльнулся.
Эни судорожно дышала и испуганно следила за их переглядываниями, сопровождаемыми смешками. Что их так потешило? Внезапно девушка ударилась ногой о ступеньку. Откуда ступенька? Эни в панике оглянулась и только сейчас заметила, что находится на приличном расстоянии от того места, где ее обнаружили бандиты. Похоже, она неосознанно начала отступать все дальше к центральному строению, тем самым забавляя бандитов, следивших за ней словно стая волков за овечкой.
— Куда же ты, сладенькая? — проворковал Бородка, сверкая глазами. Выражение скуки с его лица исчезло. — Давай поиграем.
— Успеешь еще, — проворчал Белесый, лениво потягиваясь. Пока с места сдвинулась только Эни. Судя по всему, никто из банды не сомневался в том, что жертва от них никуда не денется, поэтому и не спешил, продлевая свою игру.
Девушка задрожала. Спиной вперед она попыталась взобраться на ступеньку. Лысый заметил маневр и выпрыгнул вперед с оглушительным воплем, словно кошку шугая. Эни вскрикнула и, поскользнувшись на только что преодоленной ступеньке, рухнула за каменной лестницей, сопровождаемая хохотом всей банды. Девушка никогда не обладала особой реакцией, поэтому, падая, сгруппироваться не сумела. К счастью, за лестницей у стены лежала большая куча листьев. Туда-то Эни благополучно и приземлилась.
Паника завладела всем ее существом, мешая придумать план спасения. Она даже отключилась на пару секунд — заработали ее своеобразные механизмы защиты от наступающего стресса. Прийти в себя Эни заставил голос Белесого, раздавшегося совсем рядом. Она приподняла голову с листьев и испуганно воззрилась на него. Тот почти преодолел первую ступеньку, чтобы шагнуть в зазор, в который свалилась девушка. За его спиной маячил Громила. Эни в мгновение ока вскочила на корточки и инстинктивно подалась назад, подальше от тянущихся к ней рук Белесого. Она больно ударилась о стену у лестницы, но, по крайней мере, смогла увернуться. Хотя эта временная передышка вряд ли ей чем-то могла помочь.
Поняв это, Эни раскрыла рот и выдала такой визг, что от нее даже туман шарахнулся. Белесый тоже такого не ожидал — он попятился и чуть не завалился назад, поскользнувшись на той же ступени, что и минуту назад Эни.
— Заткнись, идиотка! — пролаял Белесый. Он успел восстановить равновесие и теперь злобно разглядывал ее.
— Оглохнуть же можно! — донесся издалека рык Лысого.
— Да, заставь ее замолчать. — У Курчавого был слегка прибалдевший вид. — Ненавижу бабьи вопли.
— Какие нежные, блин, — хмыкнул Бородка. — Но я с ним согласен. Заткни ей глотку, прежде чем она снова взвоет.
Эни моргнула. Хорошая мысль, кстати, — выдать еще парочку таких оров. Но чтобы завопить, Эни нужно было набрать еще воздуха, а это пока не получалось, так как она медленно начинала впадать в неконтролируемую истерику.
Белесый скорчил рожу.
— Думаешь, охота мне лезть в эту яму? Она туда как таракан забилась.
— Плевать мне. — Бородка сопроводил свое высказывание смачным плевком. — Тащи ее сюда.
От его тона Эни вскинулась и со всего размаху впечаталась затылком в выступ на стене. На секунду ей показалось, что она вот-вот потеряет сознание, но искры в глазах погасли, и осталась только саднящая боль. При этом в голове у девушки прояснилось. Она набрала полную грудь воздуха и завизжала громче, чем любая навороченная автомобильная сигнализация. Смолкла она также резко, и тишина затопила все вокруг.
— От этих воплей стены Иерихона[1] рухнули бы и без недельной прелюдии, — сказал кто-то.
Белесый застыл с протянутой рукой. Он и Эни секунды три глупо пялились друг на друга. Остальные парни с недоуменным видом завертели головами, пытаясь разглядеть источник голоса. Из оцепенения всех вывело ругательство Лысого. Он что-то бормотал про «хренова свидетеля», «чертову крышу» и вдохновенно посылал кого-то куда-то. Белесый спешно выкарабкался из зазора и подбежал к компании, которая занималась тем, что рыскала вдоль стен и высматривала вмешавшегося субъекта на крыше строения. Оно было высоким — ни подтянуться, ни зацепиться за что-нибудь не было возможности. Стены, окруженные колоннами, не имели ни одной мало-мальски пригодной для лазания трещины, поэтому непонятно было, как незнакомец туда забрался.
