Юрий Воложанин - Чертов мост

Тело мое горело, но я боялся пошевелиться, боялся даже малейшим движением обидеть или побеспокоить Тасю. Не мог я и встать — раз она пожелала, чтобы я лежал, — значит, так надо, а зачем? Уснул я под утро тяжелым, кошмарным сном.

Мне приснилось, будто я лежу на стоге сена, светит солнце и вдруг мне на лицо полился дождик. Я хотел зарыться в сено, ухватился за пучок, а это... одеяло в руках, а надо мной стоит улыбающаяся Тася и брызгает в лицо холодной водой.

— Вставай, муженек, пора на работу. — И наклоняясь к самому уху: — А то всех бандитов проспишь.

На дворе ярко светило солнце, лучи его причудливыми бликами пробивались в комнату через маленькое оконце. На кухне покашливал дед, через щели нашей двери пробивался запах самосада. Бабка Устинья постукивала посудой, потрескивали лучины в самоваре.

— Встаю, отвернись.

Тася вышла к старикам.

За чаем дед сидел молча, насупившись, и смотрел в одну точку, куда-то выше окна. Бабка глубоко вздыхала.

— Появилась же проказа у нас, ядрена мышь! — вдруг прорвало деда. — Гады, собаки! Что же они здесь пиратничают? Все ищут активистов да палят домишки! Ефима-то к чему разорили? Ай-яй-яй, варнаки и только.

— Какого Ефима? Не Чернова, случаем? — настороженно спросил я.

— Его — партейца нашего.

Сердце мое сжалось: это сообщение поразило меня. «Эх, здесь жгли человека, а я преспокойно спал в мягкой постели!»

— Сам-то Ефим пострадал?

— Нет. Слава богу, сумел через окно уйти.

Я облегченно вздохнул.

Дед со свистом прихлебывал чай из блюдца.

— Отпор бы им какой дать, только вот оружия нету, а то бы собрались мужики...

— Сидел бы уж на печи — вояка! — перебила его бабка.

— А что, я бы еще сгодился, ничего, что стар.

— Еле ноги таскает, а туда же.

— Не я, так другие дали бы им по шее.

— Вот-вот, — успокоилась бабка и принялась загребать загнету в печи.

— Но где же власть-то наша? Где же помощь, которую мы просили? Нету, не слышат нас!

Он ударил жилистым кулаком по столу. Бабка оглянулась и зло сверкнула глазами.

— Что разъерепенился, старый? Дал бы людям спокойно чай попить.

— Дедушка прав, — тихо сказала Тася. — Помощь здесь нужна и как можно скорее.

— Вот-вот, доченька, правильно говоришь. Хоть бы вы в городе-то похлопотали, а то депеша наша где-то, видно, затерялась. Скоро ли там будете?

— Да вот Федор на днях собирается образцы везти.

— Правильнее сказать — понесет, ведь ехать не на чем, — вмешался я.

Дед почесал затылок, задумался, потом вскинул мохнатые брови и сказал:

— Найдем какую-нибудь клячу — добрых-то эти изверги поотбирали. Может, Евлаха приедет, так сговорим его. — Мироныч подмигнул.

— Ну как, Федор, сделаешь дело: выполнишь нашу просьбу? — спросил он.

— Нам надо еще камни пособирать, — ответил я.

— Да я вам помогу их хоть целую телегу набрать, — не то всерьез, не то в шутку сказал дед.

— Надо знать, какие собирать, — сказала Тася. — Но уж если быстрее надо, то мы поторопимся.

— Не лез бы ты, старый, в эти дела и людей не вмешивал, — ворчала бабка.

— Вот бы ты не лезла в наши дела, а возилась с горшками да помалкивала, как добрые-то делают, — осердился старик.

— Ладно уж, захорохорился, — отмахнулась она.

В этот раз я проводил Тасю до половины пути к тому месту, где она должна была встретиться с Витюлей, а дальше мне нельзя было идти: встреча с Кудахтиным не предвещала ничего хорошего.

Я добрался до половины сопки и спрятался за толстой сосной: отсюда хорошо просматривалась долина и пойма Елкинды, отсюда я мог видеть всех, кто проезжает. Но прежде всего я набрал рюкзак камней: так будет надежней в случае встречи с кем-либо.

Как мы и полагали, Витюля явился вовремя и один, он приехал на той же двуколке. Тася села с ним рядом, и они медленно поехали в сторону Ундурги. У меня вдруг появилось неудержимое желание скрутить Витюлю, увезти его подальше в лес и выпытать все о бандитах. Сделать это не так уж трудно: подкрасться сзади, стащить с двуколки и скрутить. Он бы и пикнуть не успел — этому нас учили на курсах. Я даже пробежал немного наперерез, но потом одумался: зачем так делать? Зачем пороть горячку, когда без риска дело пока идет неплохо.

А Тася, разве она не рискует? Да, рискует, но ее риск пока не велик, и она сможет за себя постоять — на нее я надеялся. Ну, а взяв Витюлю, мы могли отсюда вообще не выбраться, провалить все дело, ведь бандиты очень скоро хватятся его. Нет, этого делать нельзя!

Я забрался в кусты багульника и прилег на мягкую траву. Потом на меня навалилась дремота и я уснул — сказалась бессонная ночь. Проснулся в полдень, когда солнце стояло в зените и припекало меня сквозь редкую листву. Оглядев долину, я не увидел двуколки; вдали двигалась одинокая фигура — это была Тася. Догнал я ее в полуверсте от Такши. Впрочем, она ждала меня и, когда я вышел из леса, пошла мне навстречу. Она многое узнала от Витюли, и теперь спешила поделиться со мной.

— Где же ты, Феденька, запропастился? Не волки ли уж, думаю, съели тебя, — весело проговорила она, но на лице ее я прочел озабоченность.

— Да немного вздремнул, — признался я. — Ты что-то долго была на свидании с «любимым».

Она усмехнулась и с иронией сказала:

— Пришлось лавировать с женихом — любовь, видите ли, его одолела. — Потом серьезно продолжила: — Выболтал он мне их планы, может, не все, но кое-чему верить можно. Собрались они сейчас все, три-четыре дня будут отдыхать и готовиться к новым вылазкам. Цель их — кое с кем рассчитаться (у них даже черный список есть), награбить ценностей и податься за границу. До границы пойдут всей бандой, а там сам главарь, Витюля и еще несколько «надежных» отделятся и уйдут одни. Кстати, Витюля проговорился, что «освободил» своего любимого дядюшку в Чите от некоторых золотых вещичек.

— Так вот почему дядя столько сил прилагает к розыску племянничка! — воскликнул я.

— Да, видимо, поэтому, — согласилась Тася.

— А как же он сюда попал?

— Очень просто: у их главаря, Косого, в городе есть приятель, работает где-то по заготовкам пушнины. Через него Витюля и оказался здесь.

— Фамилию этого приятеля не называл?

— Нет, только назвал его Сидоркой, а что это: имя или кличка — непонятно. И его надо отыскать — наверняка он замешан в их делах.

— Ну, это потом. Что еще толкует Витюля?

— Клянется, что в меня влюблен и зовет с собой туда, за границу, рисует райскую жизнь.

— Ну, а ты как? — улыбнулся я.

— Я-то? Сказала, дам ответ позже, когда «отвяжусь» от тебя, то есть, когда уйдешь с «пробами». Об этом мы с ним тоже договорились, я даже узнала пароль, по которому тебя пропустит их пикет под Береей.