Эрл Гарднер - Сонный москит
Из темноты ей мигнули две оранжевых с синеватым центром вспышки. Залитое лунным светом спокойствие нарушил резкий звук выстрелов. Две пули пробили стекло над самой головой Велмы.
Она невольно отпрыгнула от окна. Инстинктивно догадавшись, что свет фонаря делает ее прекрасной мишенью, она нажала на кнопку.
Человек уже не сидел на месте, он бежал. Пересек освещенное лунным светом пространство, вошел в тень, промчался вдоль зарослей и скрылся за каменной стеной...
Две мысли промелькнули в голове Велмы Старлер. Одной из них была тревога за пациента. Человек бежал в сторону сада кактусов. Если он наткнется на Бэннинга Кларка, сердце больного может не выдержать. Потом она почувствовала определенное раздражение оттого, что в ее волосах было полно мелких стеклянных осколков от разбитого пулями окна.
Велма услышала шум в доме – шлепанье босых ног, встревоженные голоса. Нужно спуститься и успокоить Лилиан Брэдиссон и ее сына... Сейчас... буквально через минуту...
– Эй! – раздался с улицы пронзительный и раздраженный голос Бэннинга Кларка.
Из тени рядом с воротами вновь мигнула оранжевая вспышка, раздался грохот выстрела.
Почти мгновенно две ответные вспышки осветили сад кактусов.
Бух! Бух! – прогрохотал крупнокалиберный револьвер. Вероятно, револьвер сорок пятого калибра, принадлежащий Кларку.
Велма увидела тощую фигуру Кларка, одетого только в нижнее белье, неуклюже бежавшего из сада кактусов к тому месту, где скрылся преступник.
Она мгновенно забыла о страхе, на смену ему пришла необходимость исполнить свой профессиональный долг.
– Немедленно остановитесь! – властным тоном закричала Велма. – Вам вредно бегать. Я позвоню в полицию. Где Солти?
Бэннинг Кларк остановился и посмотрел на нее.
– Что происходит? Какой-то придурок стрелял в меня.
– В меня он тоже стрелял, дважды. Вор, наверное. Где Солти?
– Здесь, – сказал Солти, выходя на освещенное место, на ходу застегивая брючный ремень. И добавил: – На твоем месте я бы оделся, Бэннинг.
Бэннинг, видимо, только сейчас понял, насколько нелепо он одет, и с возгласом «черт возьми!» метнулся в заросли кактусов, словно напуганный кролик.
– Да остановитесь же вы! – раздраженно крикнула ему вслед Велма. Хватит бегать. Я уже видела нижнее белье.
5
Скотоводческая ферма представляла собой обширный анахронизм, продолжавший существовать всего в ста милях от Лос-Анджелеса, как и семьдесят пять лет назад. Многие тысячи акров холмистой местности, украшенной живописными дубами, каньонами, ярко-зелеными от платанов, возвышенностями, поросшими кустарником, на красоты которых мрачно взирали заснеженные горные вершины в лиловой дали.
Лошади, мягко ступая, шли по извилистой, местами почти невидимой тропке к зданию фермы, видневшемуся далеко внизу на дне небольшой, заросшей деревьями впадины. Кое-где еще зеленела трава, но сухой воздух, безоблачное небо и испепеляющее солнце уже превратили землю в коричневую корку.
В правой седельной сумке Деллы Стрит лежал блокнот, исписанный данными о старых межевых столбах, деревьях-ориентирах, заброшенных дорогах и сожженных оградах.
– Устала? – спросил Мейсон.
– Совсем нет. Считаю прогулку просто восхитительной.
Харви Брейди, владелец ранчо, повернулся в седле.
– Надеюсь, вы ничего не упустили? – спросил он с улыбкой. – Иначе, можем повторить путешествие.
– Я предпочла бы поесть, – рассмеялась Делла.
Скотовод сдвинул на затылок пропитанное потом сомбреро и внимательно окинул свои владения взглядом проницательных, выбеленных солнцем, все замечающих глаз. Всадники выехали на более наезженную дорогу. Копыта лошадей поднимали тучу пыли, настолько плотную, что она даже отбрасывала тень на землю. Частицы пыли оседали на одежду всадников и, смешиваясь с потом лошадей, превращались в плотную корку. Лошади ускорили шаг.
Далеко внизу стоял, поджав одну ногу и опустив голову, конь. Сброшенные на землю поводья удерживали коня на месте, словно стреноженного, что говорило об отличной выучке животного.
– Зачем они выставили коня на самый солнцепек? – недоуменно спросил Брейди. – Очевидно, ждут появления облака пыли от наших лошадей... Так и есть, вон один из моих людей.
Из здания ранчо несколько неуклюже выбежал ковбой в черных кожаных штанах и сапогах на высоких каблуках. Он подхватил поводья и схватился за седельную луку. От неуклюжести не осталось и следа. Человек вскочил в седло, конь, чуть подвинувшись, помог ему усесться покрепче. С этого момента конь и всадник превратились в одно целое. Поднимая клубы пыли, конь стремительно пронесся галопом по дну впадины и начал подниматься по склону.
Владелец ранчо пришпорил лошадь.
– Что-то случилось.
Посыльный встретил их всего через несколько минут. Бронзоволицый стройный ковбой направил своего коня к краю дороги и рискованно загарцевал на самом краю крутого склона. В любую минуту конь мог потерять равновесие и свалиться вниз, увлекая за собой всадника.
Ковбой спокойно сидел в седле, удерживая коня, чуть натянув поводья, и словно не замечая обрыва за спиной.
– Оператор междугородной связи весь день пытался разыскать мистера Мейсона, а пару минут назад провода просто раскалились. Говорят, дело исключительной важности, просили сразу перезвонить.
– Спасибо, Джо, немедленно едем, – поблагодарил работника владелец ранчо.
– Осторожней! – воскликнула Делла. – Конь вот-вот потеряет равновесие и...
На бронзовом лице скотовода появилась ослепительная улыбка.
– Не волнуйтесь, мэм. Он знает этот склон не хуже меня.
Харви Брейди пришпорил лошадь.
– Не надо так гнать, – попытался сдержать его Мейсон. – Всем клиентам именно их дело кажется безотлагательным. Спасибо, что предупредили нас, Джо.
Ковбой улыбнулся в ответ. Когда всадники проскакали мимо, его конь закинул голову, глаза закатились, красные ноздри раздулись.
– Мне показалось, что будет лучше сразу же оповестить вас, – сказал ковбой и направил своего коня в хвост маленькой колонны.
Склон стал менее крутым, дорога – менее извилистой. Ехавший впереди и задававший шаг скотовод пустил лошадь в галоп. Животные то одним прыжком преодолевали небольшие подъемы, то стремительно неслись вниз, наклоняя тело то в одну, то в другую стороны, следуя изгибам дороги.
Слезая с лошади, Мейсон выглядел неуклюжим по сравнению с грациозным и ловким профессиональным ковбоем. Все поднялись на крыльцо, потом вошли в помещение с надписью Контора на двери. Некрашеный пол был вытоптан каблуками, вдоль одной из стен, на две трети ее длины, тянулся прилавок, центр комнаты занимала печь, сделанная из пятидесятигаллонной бочки из-под бензина. Девушка, работавшая за столом над какими-то книгами, улыбнулась адвокату.
