Авенир Зак - Пропавшая экспедиция
Макар внимательно осмотрел пол. На паркете виднелись следы ног. Их было много, и разобраться в них было почти невозможно, хотя Макар, как ему казалось, узнал следы собственных сапог и матросских ботинок своего спутника — они проходили здесь, наверно, раз десять. Но дугообразная полоса никак не могла быть объяснена их собственным присутствием. Макар провел ладонью по мраморной поверхности камина, ощупал ребра, нагнулся, заглядывая в печное отверстие.
— Ты чего увидел, а? — спросил Петровых.
Макар вскочил и выбежал из комнаты. Потом вернулся с большой кувалдой и ломом и, задыхаясь от волнения, сказал:
— За камином тайник. Факт.
Он забрался на каменную решетку и стал ломом дробить кирпич. Кирпич не поддавался.
— Ну-ка я попробую. — Взяв кувалду, Петровых сменил Макара.
Макар ликовал — он предвкушал победу. И действительно, вскоре ему с Петровых удалось пробить такое отверстие, через которое Макар проник в тайник.
Но и его, как и Тараканова, ожидало разочарование.
— Пусто? — спросил Петровых.
— Пусто, да не совсем. — Макар протянул Петровых осколок Пегаса. — Коллекция была здесь. Обвели тебя вокруг пальца как маленького, Петровых!
Шведский коллекционер Ивар Свенсен завтракал в номере парижской гостиницы «Мажестик», когда его секретарь доложил о приходе посетителя.
— Вас хочет видеть князь Тихвинский.
Свенсен, высокий, нестарый еще человек с поседевшими слегка висками, нахмурился:
— Я не могу его принять. Я занят…
— Господин Свенсен, рано или поздно вам придется встретиться с князем, лучше не откладывать.
Нильс вышел, а Свенсен подошел к мольберту, на котором стояла картина Пинтуриккио «Мальчик в голубом» и накинул на нее кусок материи.
— Ну что ж, Нильс, вы, пожалуй, правы. Пригласите его.
Вошел Тихвинский. Это был несколько располневший, но подвижный человек среднего роста, с чуть насмешливым выражением глаз.
— Господин Свенсен, — сказал князь, поклонившись. — Я весьма сожалею, что наше знакомство происходит при малоприятных для нас обоих обстоятельствах.
— Я тоже сожалею, — ответил Свенсен.
— Картина, которую вы приобрели у неизвестного лица, является моей собственностью. Вы крупный коллекционер, я не сомневаюсь, что в вашей библиотеке есть каталог моей коллекции, и, таким образом, вы, разумеется, отлично знаете, что приобретенная вами картина принадлежит мне.
— Принадлежала, — сухо сказал Свенсен.
— Принадлежит, — улыбаясь, сказал Тихвинский. — Цель моего визита состоит в том, чтобы заявить вам: я буду вынужден обратиться в суд с просьбой вернуть картину мне, как законному владельцу.
— Это ваше право, князь. Но вряд ли у вас что-либо выйдет.
— Поживем — увидим, господин Свенсен, — снова улыбнулся Тихвинский. — Но прежде чем уйти… я хотел бы взглянуть на картину. Простите мою сентиментальность, но я не видел ее несколько лет.
Свенсен подошел к мольберту и откинул драпировку.
Тихвинский приблизился к мольберту.
— Вы подновляли ее? — спросил он.
— Нет, — насторожился Свенсен.
— Странно, — сказал Тихвинский. — У меня такое впечатление, будто ее заново покрыли лаком.
Он взял в руки картину и осмотрел холст с тыльной стороны. Потом подошел с полотном к окну и, внимательно рассмотрев холст, снова поставил картину на мольберт.
— Я должен извиниться перед вами, господин Свенсен. Я не буду подавать в суд. Не буду потому, что эта картина не моя.
— Не ваша? — растерялся Свенсен.
— Не моя. И не Пинтуриккио!
— Не Пинтуриккио? Но ведь я консультировался со специалистами.
— На всех картинах моей коллекции на обратной стороне холста есть оттиск моего герба. Вам подсунули фальшивку. Превосходную, я бы даже сказал — талантливую… но подделку!
— Вы уверены в этом, князь?
— Да… Свой герб на подлинник я наносил собственноручно. Что касается этой копии, то я ее знаю. Она написана нашим петербургским художником Борисом Тамариным, можно сказать, гением своего дела. Не знаю, во что она вам обошлась, но могу вас утешить, господин Свенсен. Лет через сто талантливые подделки Тамарина, быть может, будут цениться немногим дешевле подлинников.
Витоль стоял у окна своего кабинета и смотрел, как на каменных плитах двора две девочки и свободный от дежурства молоденький милиционер играли в классы.
Макар докладывал о результате розыска.
— Картина похищения в целом представляется так. Люди, принимавшие участие в упаковке коллекции, в самый последний момент незаметно для Петровых подменили ящики. Ящики со всякой рухлядью прибыли в Петроград, а подлинная коллекция была спрятана сначала в имении, а потом перевезена в какое-то другое место.
— Это твоя догадка? — спросил Витоль, не оборачиваясь.
— Нет, Карл Генрихович, не догадка. Я обнаружил тайник за камином, в одной из парадных комнат, — ответил Макар. — Там валялись осколки фарфоровой фигурки Пегаса, обозначенной в списке коллекции. Факт, а не догадка.
— Куда же девалась коллекция? — Витоль обернулся и посмотрел на Макара. — В какое другое место ее перевезли? И кто это сделал?
Макар пожал плечами.
— В марте прошлого года мальчишки в Знаменском видели, как плотник Егор Поселков вывез из имения какие-то ящики, — сказал Макар.
— Куда?
— Не знаю.
— А Поселкова ты разыскал? — нетерпеливо спросил Витоль.
— Нет.
— Почему?
— Бандиты его убили. Лагутинцы.
— А человека, у которого попрыгунчики похитили картину, ты нашел?
— Нет, — огорченно произнес Макар и добавил: — Судя по описанию Козихина, это, вероятно, Тараканов.
— Тараканов? — заинтересовался Витоль.
— Управляющий имением Тихвинского, — пояснил Витоль. — Вскоре после реквизиции коллекции он куда-то уехал. Появился в Петрограде у княгини Тихвинской незадолго до ее смерти, затем исчез.
Витоль прошелся по кабинету и снова остановился у окна. Он вдруг обратил внимание на куст сирени у высокой кирпичной стены, выпустивший первые зеленые листики.
— Весна… — сказал он негромко.
— Что? — не понял Макар.
— Весна, говорю… Время идет, а дело наше не двигается. Как ты объясняешь следы возле камина? Следы свежие?
— Свежие… Какие-то негодяи узнали о тайнике, проникли в него, но тоже опоздали.
Витоль вернулся к столу.
— Что же ты намерен делать дальше?
— Вызвать всех имеющихся в Петрограде Таракановых и устроить им очную ставку с Козихиным.
Витоль улыбнулся.