Уилбур Смит - Наемник
— Раффи, по два человека к каждому пулемету. Остальные — в крытые вагоны. Смена через час. — Он перевернул винтовку стволом вниз. — Де Сурье, можешь идти, ты тоже, Хейг. Я останусь с тобой, Брюс.
— Как хочешь.
Жандармы, все еще смеясь и оживленно разговаривая, полезли в вагон. Раффи подал Брюсу плащ-палатку.
— Все передатчики закрыты. Если я вам не нужен, босс, я бы занялся делом с одним арабом, там в вагоне. У него при себе около двадцати тысяч франков. У меня большое желание показать ему пару фокусов с картами.
— Как-нибудь я объясню им весь твой фокус с королем. Покажу им, что шансы три против одного не в их пользу, — пригрозил Брюс.
— Я бы не стал этого делать, — серьезно заявил Раффи. — Все эти деньги не приносят им радости, одни неприятности.
— Тогда уходи. Я позову тебя. И передай всем, что я ими горжусь.
— Обязательно передам.
Брюс вытащил из-под брезента передатчик.
— Машинист, снизить скорость, пока котел не взорвался.
Движение поезда приобрело более умеренный темп. Брюс поправил каску, затянул потуже плащ-палатку вокруг шеи и свесился через край, чтобы оценить повреждения, нанесенные взрывом ракеты.
— Все стекла выбиты и небольшие повреждения стен, — пробормотал он. — Но все равно, только чудом уцелели.
— Жалкий спектакль вся это война, — проворчал Хейг. — Самым умным оказался тот пилот: зачем рисковать жизнью, если тебя все это абсолютно не касается.
— Он был ранен, — предположил Брюс. — Я думаю, мы попали в него при первом заходе.
Они замолчали, дождь бил им в лица, заставляя прищуривать глаза. Пулеметчики закутались в зелено-коричневые плащ-палатки, все недавние восторги были забыты. «Они как кошки, — подумал Брюс, — не выносят, когда их мочат».
— Уже половина шестого, — нарушил молчание Майк. — Думаешь, успеем к узлу Мсапа до темноты?
— При такой погоде стемнеет уже к шести. — Брюс взглянул на низкие облака. — Я не хочу рисковать ехать в темноте. Это граница расселения балуба, а прожектором пользоваться мы не можем.
— Будем останавливаться?
Брюс кивнул. «Совершенно глупый вопрос», — раздраженно подумал он. Затем понял, что раздраженность является следствием пережитой опасности и попытался загладить вину разговором.
— Мы уже совсем близко. Если тронемся с первым светом, достигнем Мсапа к восходу.
— Господи, как холодно, — поежился Майк.
— Либо слишком холодно, либо слишком жарко, — согласился Брюс. Он понимал, что болтливость — это тоже реакция на пережитое, но остановиться не мог. — Это одна из характеристик нашей замечательной планеты: нет ничего умеренного. Слишком жарко, или слишком холодно; ты либо голоден, либо обожрался; либо всех любишь, либо ненавидишь весь мир.
— Как ты?
— Черт возьми, Майк! Ты хуже бабы! Можешь ты вести разговор, не переходя на личности? — Он чувствовал, что начинает выходить из себя. Было мокро, холодно, и очень хотелось курить.
— Философские теории непременно должны подтверждаться практикой, — уточнил Майк. На его широком лице мелькнула тень удивленной улыбки.
— На этом и остановимся. Я не хочу переходить на личности, — отрезал Брюс, но сам продолжал делать именно это. — Меня тошнит от рода людского, когда я слишком много о нем думаю. Де Сурье, который блюет от страха, эта скотина Хендри, твои старания удержаться от выпивки, Джоан. — Он внезапно замолчал.
— Кто такая Джоан?
— Я в твою жизнь не лезу, — традиционно для наемной армии Катанги ответил на личный вопрос Брюс.
— Нет, но я в твою лезу — кто такая Джоан?
«Хорошо, я скажу ему. Если он так хочет, я скажу ему», — Брюса охватила ярость.
— Джоан — это та стерва, на которой я был женат.
— А, вот в чем дело.
— Да, именно в этом. Теперь ты знаешь. И оставь меня в покое.
— Дети?
— Двое — мальчик и девочка, — место ярости в голосе Брюса заняла ноющая боль. Он поборол ее, его голос снова стал спокойным.
— Но все это не имеет никакого значения. Что касается меня, весь род человеческий может идти к чертовой матери. Мне абсолютно все равно.
— Брюс, сколько тебе лет?
— Оставишь меня в покое?
— Сколько тебе лет?
— Тридцать.
— А говоришь, как мальчишка.
— Я чувствую себя глубоким стариком.
— Чем ты занимался до этого?
— Спал, дышал, ел, пока на меня не наступили.
— Я не об этом.
— Я был адвокатом.
— Успешно?
— Смотря как измерять успех. Если ты спрашиваешь, зарабатывал ли я деньги, то да.
«Я сделал достаточно, чтобы выкупить дом и машину, — с горечью подумал он. — Чтобы оспаривать опеку над детьми, чтобы полюбовно развестись с женой. Но был вынужден продать свой пай».
— Тогда с тобой будет все в порядке. Если ты добился успеха один раз, ты сможешь это сделать еще, когда оправишься от удара; когда переустроишь свою жизнь, допустишь в нее других людей, чтобы стать сильнее.
— Я силен сейчас, Хейг. Силен, потому что в моей жизни кроме меня никого нет. Только так можно добиться безопасности. Только самому и в одиночестве.
— Силен! — в голосе Майка впервые прозвучал гнев. — В одиночку ты ничто, Карри. В одиночку ты настолько слаб, что я могу помочиться и смыть тебя! — Ярость испарилась и Майк мягко закончил. — Но сам увидишь — ты один из счастливцев. Ты притягиваешь к себе людей. Тебе не нужно быть одному.
— Начиная с этого времени, я собираюсь оставаться именно таким.
— Посмотрим, — пробормотал Майк.
— Посмотрим, — Брюс поднял передатчик. — Машинист, останавливаемся на ночь. Дальше ехать рискованно.
5
Из приемника, сквозь жуткие помехи, с трудом прорывался слабенький голосок радио Браззавиля. По-прежнему шел дождь, раскаты грома перекатывались, как плохо закрепленный груз в трюме во время шторма.
«Наш корреспондент в Элизабетвилле передает, что подразделение армии Катанги в провинции Южный Касай сегодня нарушило соглашение о прекращении огня и обстреляло низколетящий самолет сил ООН. Истребитель „Вампир“ ВВС Индии благополучно вернулся на базу Камина. Пилот получил огнестрельное ранение. Состояние удовлетворительное.»
«Командующий силами ООН в Катанге, генерал Рии Сингх заявил протест правительству…». — голос диктора перекрыл шум помех.
— Мы победили его! — заорал Вэлли Хендри. Ссадина на его щеке почернела, края ее были красными, воспаленными.
— Заткнись! — отрезал Брюс. — Дай послушать, что там происходит.
— Все равно ни хрена не слышно. Андре, у меня в ранце бутылка.
— Принеси! Я хочу выпить за этого индуса с пулей прямо в…
