Проводник - Владимир Мищенко

Владимир Мищенко

Проводник

Проводник.

1

Чтение книги в жару всегда было для меня лучшим снотворным. И сейчас, уже привычно, не дочитав и до середины страницы, я не стал сопротивляться и закрыл глаза под тяжестью наплывающего сна, готовый уйти во мрак, спасаясь от духоты моей квартиры. Но не тут-то было.

– Тили бом-бом-бом. Тили бом-бом-бом.

– Три тысячи чертей! Какому дома не сидится. Я же только задремал! Да? – сонным голосом прохрипел я в трубку, а если точнее, в свой мобильник.

– Привет, старая железка. Спишь?

– А-а, Серж. Привет. Я не железка, я – титан. И из титана моих протезов можно выковать пару лопат, которыми и закопают всех недовольных мною.

– Да кто б сомневался, бродяга.

– А ты, наверное, опять в компе? Поболтать хочешь.

– Ну, да. Уже два часа пялюсь туда, и всё без толку.

– Чё, совсем глухо?

– Да. Есть парочка, но так, не очень. Сезонные.

– Дак уж лето почти прошло. Два месяца всего осталось.

– Ха-ха-ха.

– Так что там?

– Первое. На туристическую базу требуется экскурсовод – проводник.

– А второе?

– Дворник. Под Анапой. Но я там уже немного покопался. Залез в интернет, нашёл фотки этой базы отдыха. Сборно-щитовые домики, а столовая, представляешь, как в фильме про деда Щукаря – под навесом, и кухня в небольшом сарайчике. Ужас. Двадцать первый век на дворе, а условия хуже, чем у моей матери в деревне.

– А что ты хочешь – сезонники. Деньги срубили и всё.

– Ну да.

– А второе что? Точнее, первое.

– Двадцать штук в месяц – это срок контракта. Трёх разовое питание и, если не прервёшь контракт, оплатят дорогу туда и обратно.

– Почти, как хоббиту. Двадцать штук? Ну, жлобы. Там путёвка стоит немерено, а за месяц ты человек пятьдесят отведёшь.

– Да не, больше. Там ходка – трое суток. Тридцать раздели на три. Пускай будет восемь. И на десять человек в группе.

– Я и говорю жлобы. Слушай, с другой стороны – лето уже кончается. Правильно? Даже, если отобьёшь один контракт, это уже больше, чем твоя месячная пенсия. Плюс еда – штуки три будет. Кстати, а где эта база?

– На живописных склонах предгорий Капед-дага.

– О, а я читал о нём. Точнее, смотрел фильм, о пещере, куда падали древние люди, и даже какой-то ягуар. Все умерли, но хорошо сохранились для исследований. Раз горы, значит, это Кавказ. Там мясо едят, овощи, сыр. Всё натуральное. Свежий горный воздух. Среди туристов женщины, то есть идти будете медленно. Работы у тебя нет, и не предвидится. Верно?

– Ну да.

– Так что тебе терять? Отдохнёшь месяц, пенсию сэкономишь и ещё одна сверху. Проезд бесплатный. Позвони, уточни.

– Ну да, силой туда меня не утащат. Телефон я записал. Сейчас позвоню.

– Добро. Потом шепнёшь, что скажут. Пока.

– Пока, пока.

Сон прошёл. Пришлось вновь открывать книгу в надежде на послеобеденную дрёму. Только я перелистнул третью страницу, как почувствовал зуммер вибратора мобильника.

– На проводе.

– Ну что, я дозвонился. Здесь у них свой филиал. Парнишка сказал, чтобы я завтра с утра подъехал, переговорим и подпишем контракт.

– Отлично. Тем более, я думаю – это давно уже отработанный, оттоптанный маршрут, так что он должен быть безопасным. Главное – соблюдать технику безопасности.

– Ну да.

– Сереж, извини, здесь у меня одно дело нарисовалось, давай попозже созвонимся.

– Да нет проблем. Пока, пока.

2

На следующий день Сергей позвонил мне уже после обеда.

– Привет, старая железка. А я билеты купил.

– В смысле? Уже! Молодец. Ты сейчас дома.

– Да. Только разулся.

– Я к тебе сейчас подскочу.

– Нет проблем. Я тебя заодно моими блинчиками побалую.

– Тем более.

Не прошло и двадцати минут, как я, скинув мокасины, сидел на стуле за кухонным столом холостяцкой квартиры моего друга Сергея.

Положив три свёрнутых трубочкой блинчика в микроволновку, он подошёл к стенному шкафчику.

– Ну что, тебя каким чаем побаловать? У меня сбор есть с сушёной земляникой. Обалдеешь. Понюхай только.

– Да уже отсюда чую. Насыпай.

Проведя все полагающиеся мероприятия по моему приёму, что, собственно, стало почти традицией, он поставил передо мною горячие блинчики, шмякнул сверху на них две столовые ложки густой домашней сметаны, и сел напротив, готовый начать рассказ.

– Короче, всё примерно так, как мы и думали. Маршрут отработанный, безопасный. Выход в девять утра. Все ориентиры в пределах видимости. В трёх местах – нет. Но там, если мысленно идти между двумя горбами, то мимо ориентира не проскочишь. Тем более, что меня сначала прикрепят к одной из групп стажёром. Я схожу туда и обратно. База недалеко от деревни Кара-боол. Практически на окраине.

– Серёж, у меня мысль проскочила. Слушай, а давай я к третьему дню подскочу в деревню. Там найду тебя, укажешь мне точку, где я тебя утром встречу. А что? Прогуляемся вместе, а потом я на Чёрное море на недельку рвану.

– Хм. А давай попробуем. Я ж не могу отвечать за тех, кого мы догоним по дороге?

– Молодец! Вот за это и выпьем по рюмочке твоего земляничного чая.

3

В Кара-боол я добрался ближе к вечеру. Вылез из машины, закинул рюкзак за спину и пошёл в сторону флаг-штока, что торчал метрах в ста за деревней, в окружении пяти палаток.

– Эй, старая железка!

– Ба. Серёга! Давно стоишь?

– Минут десять. Ты же знаешь меня – почувствовал что-то на подсознании. Понял – ты едешь.

– Молодец. Пойдём сразу на место. Я коньяк привёз, как ты любишь.

–Обожди. А переночевать?

– Серёж, ночью – плюс двадцать, днём – двадцать восемь – тридцать. Переночую. Ночи короткие.

– Хозяин – барин. Пошли.

– Далеко?

– Около километра. Чуть меньше.

Хороший коньяк, под хорошие домашние хрустящие огурчики да буженинку – самый классный закусон в полевых условиях. Тем более с другом, которого не видел целых два дня.

Чудесный вечер, освещаемый круглоликою Сар (Луна, тюркск.), подобной лику красавицы бурятки, закончился вскоре после того, как закончилась бутылка. Да и что сидеть, если не виделись всего два дня.

– Пойдём, провожу. Спать всё равно не хочу. Да и Луна светит, как прожектор на свинарнике.

– Хо, вспомнил.

– А то. Кстати, а группу набрали? Что за народ?

– Нет, ты скажи, как всё перемешано. Не поверишь, я только ушёл со школы, а тут группа из десятиклассников. Шесть пацанов и четыре девчонки. В палатках ночуют.

– Ё-моё. И здесь школа. Хотя вспоминаю с лёгкой грустью.