Рози — моя родня - Джеральд Даррелл

— Совершенно верно, — подтвердил мистер Филигри.

— Таким образом, — сказал сэр Магнус, — нам чрезвычайно посчастливилось, что мы смогли привлечь свидетелем мистера Филигри. Я бы даже сказал, что еще ни одному суду присяжных не доводилось слушать столь поразительные показания. Вам представляется возможность, джентльмены, ознакомиться с знаниями эксперта, накопленными за много лет общения не только с одним слоном, а, как вы смогли убедиться, с целой сотней принадлежавших ему толстокожих. Конечно же, вы отлично понимаете, что у человека, владевшего сто одним слоном, есть все основания просвещать нас, не столь выдающихся смертных, на чью долю не выпадало привилегии владеть хотя бы одним.

Председатель присяжных был заметно ошеломлен. Он открыл рот раз-другой, будто задыхающаяся золотая рыбка, потом молча сел.

— Мистер Филигри, — продолжал сэр Магнус, — я разъяснил присяжным, что вы подлинный эксперт во всем, что касается слонов. Позвольте теперь попросить вас поделиться с присяжными вашими впечатлениями о слонихе, о которой идет речь, то бишь о Рози.

— Рози, — пропищал мистер Филигри, краснея от волнения, — один из самых милых, самых прелестных слонов, с какими я когда-либо встречался. Единственный ее порок, заслуживающий упоминания, отсутствие клыков.

— Почему отсутствие клыков — порок? — осведомился судья.

— Нет клыков — не в чем сверлить отверстия.

— Сэр Магнус, — сказал судья, — не могли бы вы как-то следить за тем, что говорят ваши свидетели. У меня складывается впечатление, что они приводят факты, не имеющие никакого отношения к рассматриваемому делу.

— Разумеется, милорд, — ответил сэр Магнус.

— Я вовсе не хотел сказать ничего дурного про Рози, — серьезно произнес мистер Филигри, укоризненно показывая пальцем на судью.

— Вы назвали бы ее злобным существом? — спросил сэр Мапгус.

— Злобным?! — Мистер Филигри даже побагровел от негодования. — Рози — злобная? Да она один из добрейших слонов, с какими я когда-либо имел дело.

— Благодарю, — заключил сэр Магнус. — И как нам всем понятно, ваши слова основаны на огромном опыте обращения со слонами.

Сэр Огастес не был особенно расположен вести перекрестный допрос, но, упустив перед тем двух свидетелей, он чувствовал, что просто обязан придумать что-то эффектное.

— Мистер Филигри, — язвительно молвил он, — вы не согласитесь с тем, что если мы не разделяем вашу веру в реинкарнацию, то цена вашим показаниям — ноль.

— Ни в коем случае, — пропел мистер Филигри. — Если вы не верите, в том нет вашей вины. Понимаете, я располагаю убедительными свидетельствами. Я рассказывал Адриану про моего кота. Вот вам великолепный пример.

— Сэр Огастес, — вмешался судья, — не знаю уж почему, но всякий раз, когда вы допрашиваете свидетеля, вам удается вовлечь в дискуссию еще какое-то животное. Это сбивает нас с толку.

— Милорд, — отозвался сэр Огастес, — я просто хотел прояснить…

— И вам это не удалось, — отчеканил судья. — Теперь вот у нас появился еще и кот.

— Чудесный кот, — сообщил мистер Филигри. — Он тотчас меня узнал.

— Ваш кот не имеет ровным счетом никакого отношения к рассматриваемому делу, — возразил судья. — Сэр Огастес, то, как вы ведете допрос, ни с чем не сообразно.

— Как скажете, ваша светлость, — сдержанно ответил сэр Огастес. — Тогда у меня нет больше вопросов.

Он сел и бросил злобный взгляд на сэра Магнуса, который откинулся на стуле с закрытыми глазами и блаженной улыбкой на губах.

— Свидетель свободен, — сообщил судья, полистал свои бумаги, потом обратился к сэру Магнусу — Вы намерены вызвать еще свидетелей, сэр Магнус?

— Да, милорд, у меня есть несколько.

Судья поглядел на часы.

— Хорошо, в таком случае буду рад, если вы проведете допрос возможно быстрее.

Дальше сэр Магнус вызвал Гонорию, и, к великому удивлению Адриана (у него сердце оборвалось при звуке ее имени), она оказалась отличным свидетелем. Лишь потом он узнал, что такому успешному выступлению способствовали полторы бутылки джина. Заняв место на свидетельской скамье, она давала показания голосом, в котором воодушевление чередовалось с волнением, и великолепный бюст ее грозил вырваться из низкого декольте, приковывая к себе жадные взгляды присяжных. Ее панегирик Рози и своей дружбе со слонихой был подлинным шедевром. С гордо поднятой головой, обливаясь слезами, Гонория говорила, что это она, только она одна повинна в постигшем театр разгроме, потому что напоила Рози джином. Под конец ее речи присяжные дружно вытирали увлажнившиеся глаза, и даже судья вынужден был хорошенько высморкаться, прежде чем отпустил Гонорию.

Следующим место на свидетельской скамье занял Этельберт. Он подтвердил показания Гонории и еще добавил кое-что от себя. В какой-то момент ему было сделано замечание за то, что он назвал судью «дружище»; тем не менее ни у кого в зале не осталось сомнения в том, что Этельберт — честный, искренний свидетель.

Сэр Магнус намеревался вызвать Сэмэнту, но тут Адриан сказал «нет». Он не желал, чтобы Сэмэнта очутилась на свидетельской скамье под градом вопросов сэра Огастеса. Впрочем, он зря волновался, ибо сэр Огастес после неудавшегося перекрестного допроса мистера Филигри сидел, понурившись, точно унылая ворона, и лишь отрицательно качал головой, когда ему предлагали задавать вопросы.

— Теперь, — сказал сэр Магнус, когда удалился Этельберт, — у нас начинает складываться ясная картина.

— Полагаю, вы правы, сэр Магнус, — неуверенно согласился судья.

— Думается, я смог предельно убедительно показать, что слон, о котором идет речь, самый очаровательный и кроткий представитель своей породы. В тех случаях, когда он причинял какой-то ущерб, это было вовсе не умышленно, и винить тут нельзя ни его, ни его хозяина.

— Возможно, сэр Магнус, — вступил судья, — вам и впрямь это теперь совершенно ясно, чего я не могу сказать о себе.

— Прекрасно, милорд, в таком случае, если суд не возражает, прошу повторно вызвать лорда Феннелтри.

Лорд Феннелтри благодушно проследовал на свидетельскую скамью, протер монокль и вставил его в глаз, расточая улыбки.

— Забавно, — отметил он. — Не думал я, что мне придется выступить дважды.

— Лорд Феннелтри, — обратился к нему сэр Магнус. — Не могли бы вы восстановить в памяти события вечера двадцать восьмого апреля? Вечера, когда был устроен бал в честь дня рождения вашей дочери.

— Как же, как же, — отозвался лорд Феннелтри. — Отлично помню.

— Итак, вами было задумано, что вы и обвиняемый въедете на слоне в бальный зал, правильно?

— Несомненно, — ответил лорд Феннелтри.

— До этого вечера слон проявлял какие-нибудь дурные наклонности?

— Кто — старушка Рози? Конечно же нет. Чудеснейшее животное.

Сэр Магнус удовлетворенно улыбнулся.

— Однако в день бала, — продолжал он, — у обвиняемого возникли все же какие-то сомнения относительно уместности задуманного приключения?

— Сомнения, — усмехнулся его светлость, — да он весь был сплошной комок нервов. Поверьте, этот парень чересчур подвержен волнениям. От этого