Сергей Аксаков - Записки ружейного охотника Оренбургской губернии(с илл)
В библиотеке Московского университета хранится уникальный экземпляр первого издания «Записок ружейного охотника», приготовленный автором к переизданию. Книга носит на себе следы очень большой работы, проделанной Аксаковым в процессе подготовки второго издания. Почти на 300 страницах из общего количества 444 имеется авторская правка. Кроме того, к отдельным страницам книги приложено 26 листков, исписанных рукой автора, — различного рода вставки, дополнения. Именно на этом экземпляре книги были произведены цензором В. Флеровым купюры, о которых Аксаков сообщал Тургеневу. Перечеркнутые красными чернилами места сопровождены припиской цензора, что они могут быть напечатаны лишь «с разрешения его превосходительства господина попечителя».
Энергичные меры, предпринятые Аксаковым, увенчались в конце концов успехом. В исходе января 1853 года он радостно извещал Тургенева, что все цензурные мытарства остались позади и второе издание «Записок» через две недели выйдет и что, самое важное, «прежний текст восстановлен совершенно…» («Русское обозрение», 1894, № 9, стр. 12).
Второе издание «Записок» Аксакова вызвало множество новых критических откликов. Отметим среди них отзывы Чернышевского («Отечественные записки», 1854, № 2) и Некрасова («Современник», 1855, № 6). «Превосходная книга С. Т. Аксакова «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии» облетела всю Россию, — писал Некрасов, — и в короткое время достигла второго издания — честь, которой в последние годы весьма редко достигали русские книги» (Полн. собр. соч. и писем, т. 9, М. 1950, стр. 255).
«Записки ружейного охотника» в еще большей степени, чем предшествующая книга Аксакова, получили признание как крупное явление искусства. «Свежее и глубокое чувство природы. Степь. Мастерское описание», — восторженно отмечал в своей записной книжке П. А. Вяземский (Полн. собр. соч., т. X, СПБ. 1886, стр. 137). Современная Аксакову критика и виднейшие писатели единодушно оценили художественные достоинства «Записок ружейного охотника» и свойственное их автору чувство стиля и языка. «Слог его мне чрезвычайно нравится, — писал Тургенев в своей второй статье, в «Современнике». — Это настоящая русская речь, добродушная и прямая, гибкая и ловкая. Ничего нет вычурного и ничего лишнего, ничего напряженного и ничего вялого — свобода и точность выражения одинаково замечательна. Эта книга написана охотно и охотно читается» (Собр. соч., т. XII, 1933, стр. 160). Поэзия аксаковских «Записок» была вдохновлена живой стихией народного языка. Это обстоятельство было подчеркнуто критиком «Отечественных записок»: «Изложение доставляет материалы и дает пример народному складу речи, от которого литературный язык во многом уклонился» (1852, № 5, Библиографическая хроника, стр. 26). «Записки» давали наглядное представление о словарном богатстве, разнообразии и множестве тонких стилистических оттенков аксаковского языка, о его почти безграничных художественно выразительных возможностях. «Язык его чрезвычайно выразительный, — писал критик «Сына отечества», — а многие слова его могут войти с пользою в академический словарь» («Сын отечества», 1852, кн. 10, Критика и библиография, стр. 5).
Книга Аксакова отличалась от многих других охотничьих сочинений достоверностью сообщаемых в ней фактов и точностью их изложения. Аксаков писал лишь о том, чему сам был свидетелем. Поразительная наблюдательность позволила ему, как писал «Журнал охоты», внести «огромный запас фактов в науку» («Журнал охоты», 1859, № 3, стр. 9).
«Записки ружейного охотника», равно как и «Записки об уженье рыбы», получили весьма положительную оценку в кругу ученых-натуралистов. Обе книги были восприняты как серьезный вклад в науку. Такова была точка зрения, например, знаменитого К. Ф. Рулье. Характерно его участие в тех и других «Записках» Аксакова в качестве автора примечаний. Прочитав статью Тургенева в «Современнике» о «Записках ружейного охотника», Аксаков, между прочим, писал ему: «Особенно благодарю я вас за то, что вы обратили внимание на мою книгу гг. естествоиспытателей, которым могли бы быть полезны мои добросовестные наблюдения, хотя они не всегда полны и часто односторонни. Рулье словесно и письменно восторгался ими, хотел написать огромную статью еще в мае месяце — и не написал ни одной строчки» («Русское обозрение», 1894, № 9, стр. 11). В октябре 1854 года Иван Аксаков сообщал отцу из Харькова, что познакомился с «ветераном русских естествоиспытателей» профессором ботаники Харьковского университета В. М. Черняевым, который просил передать «от имени ученых всю глубокую их признательность за ваши сочинения. Завтра назначен диспут одного магистранта о какой-то рыбке-овсянке, и Черняев с вашей книжкой в руке намерен опровергать его или доказывать тождество этой рыбы с верховкою, или сентявкою, вами описанною». И далее, уже в связи с «Записками ружейного охотника», Иван Аксаков продолжает: «Книгу вашу он постоянно рекомендует с кафедры молодым ученым для приохочивания слушателей к естественным наукам» («И. С. Аксаков в его письмах», т. III, M. 1892, стр. 97–98).
С громадным уважением относились к книге С. Т. Аксакова и последующие поколения русских ученых. Выдающийся орнитолог Модест Богданов называл имя автора «Записок ружейного охотника» рядом с именами Э. А. Эверсмана и Н. А. Северцова, под общим влиянием которых он сам формировался как ученый. «Натуралист-самоучка, наблюдатель животной жизни без всякой научной подготовки, — писал М. Богданов, — С. Т. Аксаков оставил нам в своих «Записках ружейного охотника Оренбургской губернии» драгоценные материалы для истории жизни некоторых форм, — материалы, к которым не раз еще обратятся русские орнитологи» (М. Богданов, Птицы и звери черноземной полосы Поволжья и долины средней и нижней Волги, Казань, 1871, стр. 3).
В заключение укажем, что наряду с высокой оценкой художественных и научных достоинств «Записок ружейного охотника» современная Аксакову критика отмечала и один свойственный этой книге недостаток. Речь идет о некоторых специальных сведениях, сообщаемых писателем, например, о технических данных охотничьих ружей, об определении меры заряда и пр. Эти сведения уже к середине прошлого века казались неполными и устарелыми. В статье о книге Аксакова Тургенев писал, что «техническая ее часть довольно слаба и неполна, она, говоря высокопарным слогом, отстала от современного состояния науки… За этими 34 страницами вступления начинается собственно книга» (Собр. соч., т. XII, 1933, стр. 154). Несколько раньше Тургенева выступил на страницах журнала «Москвитянин» (1852, № 8, стр. 106–120) некий В. В., сделавший ряд аналогичных критических замечаний в адрес «Записок ружейного охотника». В следующей книжке журнала Аксаков опубликовал письмо в редакцию, в котором отчасти согласился с замечаниями В. В., но вместе с тем высказал и некоторые возражения (см. в наст. томе, стр. 427–429).
