Павел Мариковский - Маленькие труженики гор
Между солдатами также разграничены обязанности. Одни — строители, другие — охотники, третьи — воины. Подбросьте к пню толстую личинку усача, и солдат, занятый выбрасыванием опилок, не обратит на нее внимания. Равнодушно пройдет мимо и тот, кто набил свой зоб молочком тлей, и только охотник и воин с яростью набросятся на лакомую добычу.
Лесные подземные дороги выручают и в ненастную погоду. Когда начинается дождь, все наружные работы прекращаются. Тот, кого ненастье случайно застало в лесу, тащится домой жалкий и мокрый. Слово «мокрый», впрочем, но совсем тут подходит. Капельки воды, как шарики, унизывают усики, скапливаются на шее, на стебельке, повисают на глазах. Тяжело тащиться муравью с таким грузом! Зато как только дождь прекратился, все высыпают наружу, а тот, кто намок, усиленно занимается туалетом. Усики тщательно очищаются «гребенкой», расположенной на передней ноге, а чтобы она не загрязнилась и действовала безотказно, этот хрупкий инструмент обсасывается ротовыми придатками. Несколько минут тщательного туалета — и все до единой пылинки с тела сняты, а щетинки расправлены и высушены. Иначе нельзя: щетинки на теле сложно устроены и выполняют роль носа, ушей и органов осязания. А без обоняния и слуха не проживешь.
Наши соседи
Возле старого пня, оставшегося от большой рябины, виднелись опилки. Я обрадовался: в пне обязательно должны жить муравьи древоточцы. Какое хорошее место для бивака, когда рядом муравейник: будет за кем наблюдать в свободное время.
Но муравейник древоточцев озадачил. Опилки возле него были старые и никто не выносил новых. Такое обязательное занятие, как строительство камер, остановилось. Почему?
На следующий день я поймал на себе крылатую самку древоточца, а взглянув на пень рябины, заметил несколько собирающихся в полет крылатых самок и самцов. Сейчас, в начале августа, на высоте двух с половиной тысяч метров над уровнем моря показались уже первые признаки осени и совсем не время брачных полетов. У этого вида крылатые муравьи выходят из коконов в разгар лета, проводят в родительском гнезде осень, зимуют и только весной покидают родительский кров. Почему они собрались в полет прежде времени?
Рано утром, поеживаясь от холода, мы терпеливо ждем, когда солнечные лучи доберутся до нашего бивака и, отогревшись, усаживаемся завтракать. В это время к разостланному на земле тенту приползают древоточцы. Они подбирают крошки еды и волокут их в муравейник.
Однажды четверка муравьев пробиралась друг за другом к нашему столу. Десять метров пути они ползли вместе, не отставая друг от друга ни на шаг. К несчастью, трех из них раздавили прошедшие мимо туристы. Погибших собратьев тотчас унесли в гнездо на съедение. Ни разу я не видел древоточцев, подбирающих крошки. Никогда они не были и каннибалами и всегда выбрасывали трупы собратьев далеко в сторону от муравейника. Что стало с муравьями?
Внимательно осматриваю местность вокруг рябинового пня. Одна сторона за небольшой и голой каменистой осыпью по направлению к ручью и еловому лесу занята гнездами кроваво-красного муравья — формика сангвинея. Юркие и ловкие разбойники не терпят никого постороннего на своей территории. С другой стороны к пню примыкает большая полянка в гранитных валунах, вросших в землю. Растительность на ней съедена овцами. Здесь нет насекомых. Так вот в чем дело! Древоточцы голодают. Им нечем кормить крылатых самцов и самок, их пришлось отправить в полет. Маленькие труженики леса прекратили строительство, мобилизовались на поиски пищи, стали питаться трупами своих товарищей и даже не прочь поживиться крохами с нашего стола. Бедные муравьи! Мы жалеем наших соседей, терпящих бедствие, и организуем помощь голодающим.
Плохо древоточцам среди множества врагов, немало покидающих муравейник в поисках добычи не возвращаются обратно. Борьба древоточцев с кроваво-красными муравьями идет давняя, беспрерывная. Интересно узнать о взаимоотношениях этих муравьев побольше, и я решаюсь на эксперимент.
Укладываю в ведро часть насыпи большого гнезда кроваво-красного муравья вместе с многочисленными обитателями: муравьями, яичками, личинками, куколками. Затем спешу к рябиновому пню. Там на расчищенной площадке подготовлено место для переселенцев. Гнездо новоселов устраивается холмиком и обкладывается камнями. Пока одни, возбужденные переноской, спешно сносят свое потомство в укромные местечки, прячут их под камни, другие отправились в разведку, рыщут вокруг, настроены очень воинственно и, наткнувшись на нескольких древоточцев, мгновенно с ними разделываются. Удачные подвиги еще больше возбуждают смелых вояк, они добираются до пня, до щелки у его основания и проникают внутрь чужого жилища.
В гнезде древоточцев тревога. Муравьи трясут головами, стукают ими друг о друга, с размаху бьют челюстями о дерево. Вскоре из выходов появляются жители пня. С каждой минутой их все больше. Разгорается схватка с кроваво-красными муравьями. Площадка возле пня пестреет черными телами древоточцев. Между ними мечутся шустрые кроваво-красные муравьи.
В этом гнезде древоточцы почти все одинаковы: нет ни лилипутов, ни великанов. Это говорит о том, что муравейник молодой, специализация его жителей еще не наступила.
Древоточцы бросаются на врага. Но как они плохо видят, как неповоротливы и неловки по сравнению со своими противниками. Зато выручают крупные размеры и сила. Один за другим гибнут рыжие разбойники и поле битвы устилают их неподвижные трупы и корчащиеся в конвульсиях тела. Удар мощными челюстями по груди, по голове, порция яда и бросок в сторону, чтобы не заполучить ответной отравы от противника, — таков почти неизменный прием черных воинов.
Но у кроваво-красных муравьев отлично развита взаимопомощь и кислоты у каждого немало. И древоточцам тоже достается: к кому прицепились мертвой хваткой, спешат с поля сражения в гнездо искать там помощи, отравленные ожесточенно трутся об опилки, опустив голову, взрыхляя перед собой пыль, землю, опилки. И это помогает. Один воин вот уже пятый раз идет в атаку.
Силы кроваво-красных муравьев тают. Черная лавина древоточцев продвигается все дальше и дальше к гнезду поселенцев. Вот передовые воины окружают со всех сторон земляной холмик и кое-кто уже забрался на него. Но что стало с кроваво-красными муравьями! Где отчаянные драчуны, смело бросавшиеся на своих противников? Кругом паника. Все, кто смог, забрались в укромные местечки. Многие покидают холмик, как тонущий корабль, а под полевой сумкой, положенной мною на землю, собралась целая куча. Немало муравьев забираются под одежду, в ботинки и, очутившись на голой коже, не впиваются, как всегда, в нее челюстями, а покорно замирают, не шелохнувшись. Такого никогда не бывало!
