Джеральд Даррелл - Мама на выданье
— Можете положиться на меня, сэр,— заверил я.
— Будем биться до последнего,— важно возвестил он, прошагал к себе и захлопнул дверь.
— Сейчас посмотрим на вашу комнату,— весело сказала миз Магнолия.— На вашем месте я засунула бы эту противную саблю под кровать. Иной раз кошки поднимают страшный шум в саду, будет чем бросить в них.
Миз Магнолия тщательно обследовала мои апартаменты и осталась довольна.
— А теперь,— сообщила миз Магнолия,— отправлюсь проверить зал.
— Зал? — спросил я озадаченно.
— Ну да, зал, где вы будете выступать. А то, если я не проверю, что-нибудь непременно не заладится. Помню случай, у одного лектора все слайды вверх ногами показывали. Странное было выступление.
— Я предпочел бы, если можно, избежать таких вещей.
— Вы посидите пока спокойненько в гостиной, выпейте кока-колы, я живо обернусь.
И я расположился в гостиной с местной газетой и стаканчиком виски со льдом. Неожиданно на лестнице появилась круглая маленькая старушка с ярко-голубыми глазами, одетая в просторный зеленый халат, прожженный сигаретами во многих местах так, что он казался кружевным. Старушка спускалась по ступенькам, напевая себе под нос. Я встал, и она испуганно вскрикнула, увидев меня.
— Господи помилуй! — пропищала старушка, прижимая ладони к пышной груди.
— Простите, если я напугал вас. Моя фамилия Даррелл, меня пригласили остановиться в этом доме,— поспешил я представиться.
— А, вы тот англичанин, что приехал читать нам лекцию,— отозвалась она с улыбкой.— Очень рада познакомиться. Я — двоюродная бабушка Доринда.
— И я очень рад.
— Я за кока-колой пришла.— Старушка проплыла к горке, обнюхала все бутылки и выбрала одну.— Возьму с собой,— сообщила она.— Весьма сожалею, что моего супруга, мистера Рочестера, нет сейчас здесь, он ушел воевать — страшно беспокойное занятие. Как только победит, вернется сюда. Правда, я не уверена, сколько продлится эта война. Вообще плохо разбираюсь во всех этих мужских занятиях, но им они доставляют удовольствие, а это главное — вы согласны?
— Конечно, мадам, конечно,— ответил я.
— Но он сюда вернется, как я уже сказала. Правда, не уверена, когда точно. Похоже, некоторые войны длятся дольше, чем другие,— неуверенно произнесла двоюродная бабушка Доринда.
— Я тоже склонен так считать.
— Ладно, чувствуйте себя как дома.— И, одарив меня робкой улыбкой, она двинулась вверх по лестнице, сжимая в руках выбранную бутылку.
Испытав легкое потрясение от этого знакомства, я налил себе еще виски и, не найдя в холодильнике льда, направился в поисках Фреда в задние апартаменты, где и застал его на кухне. Надев зеленый суконный передник, он сидел перед столом, на котором высилась такая груда серебра, что сам капитан Кидд закатил бы глаза при виде ее.
— Сижу вот, чищу серебро,— известил меня Фред без нужды.
— Вижу,— сказал я.— Могу я попросить немного льда?
— Конечно, сэр. Нет ничего хуже теплой кока-колы.
Он достал несколько кубиков льда и опустил в мой стакан.
— Так-то, сэр, хорошо жить в доме, где не держат крепких напитков. Эти напитки распаляют человека.
Взяв со стола серебряную чашу, в которой можно было бы искупать младенца, он принялся ее полировать.
Я незаметно потягивал свое виски.
— Да вы садитесь, сэр.— Фред пододвинул мне стул.— Садитесь, отдохните.
— Спасибо.— Я опустился на стул, моля небо, чтобы запах спиртного не достиг ноздрей Фреда.
— Вы верующий? — спросил он, полируя и без того сверкающее серебро.
— Англиканская церковь,— ответил я.
— Я верно понял? Это, стало быть, в Англии, да?
— Да,— подтвердил я.
— Где-нибудь недалеко от папы римского?
— Да нет, на порядочном расстоянии.
— Этот папа все время целует землю,— заметил Фред, качая головой.— Удивляюсь, как он не заболеет при этом.
— Такой обычай у пап,— объяснил я.
— Дурной обычай,— твердо молвил Фред.— Там же грязно. Откуда ему знать, кто там побывал до него.
Он принялся обрабатывать поднос, на котором вполне могла бы поместиться голова Иоанна Крестителя.
— А я вот не был верующим, пока мою душу не спасла Чэрити.
— Чэрити? — озадаченно повторил я за ним.
— Моя третья жена,— пояснил Фред.— Она привела меня в секту, и я был спасен. Мне там все растолковали. Все зло в мире исходит от одной женщины.
— Это от кого же? — спросил я; хоть бы не назвал миз Магнолию.
— От Евы, вот от кого. Это она изобрела крепкие напитки и сотворила блуд.
— Как же она могла изобрести крепкие напитки? — поинтересовался я, уверенный, что этот факт говорит скорее в пользу Евы, чем против нее.
— Яблоки,— сказал Фред.— На этом древе познания РОСЛИ яблоки, а где яблоки, там и до сидра недалеко. Наверно, она спьяну натворила такие дела.
Это какие же? — спросил я в полном недоумении.
— У нее совсем ум за разум зашел от пьянства,— Убежденно произнес Фред.— Какая женщина в здравом уме станет разговаривать со змеем? Нормальная женщина сразу побежала бы к телефону звонить в полицию и пожарным.
На мгновение я отчетливо представил себе сады Эдема и древо познания добра и зла, окруженное ярко-красными пожарными машинами и цепочкой полицейских.
— И она же виновата в современной перенаселенности, да-да, сэр.
— Но у Евы было мало детей,— возразил я.
— А как они себя повели? Блуд, простите за выражение, внебрачные связи налево и направо. Всякому здравомыслящему человеку понятно, что такое поведение и привело к перенаселенности. Да-да, блуд и сидр — вот за что Господь изгнал их.
Должен признаться, его слова заставили меня совсем по-новому взглянуть на грехопадение Адама и Евы.
— Существуй в то время запрет на спиртное, все могло бы пойти иначе,— продолжал Фред.— Но даже сам Господь не может все предусмотреть.
— Пожалуй,— задумчиво произнес я.
К сожалению, наши с Фредом богословские изыскания были прерваны появлением миз Магнолии; ворвавшись на кухню, она доложила, что зал находится в абсолютном, совершенном, безупречном порядке и через час меня там будут ждать сливки мемфисского общества.
— Вы успеете еще выпить стаканчик кока-колы,— добавила она, понизив голос.
Хотя мне казалось, что с момента прибытия в Мемфис я только и делаю, что в огромных количествах поглощаю сатанинский напиток, все же я совершил еще одно бодрящее возлияние перед выходом на сцену.
Моя лекция пользовалась бешеным успехом. Боюсь, не столько по причине захватывающего содержания, сколько из-за моего аксе-цента.
— У вас, право, совсем необычный аксе-цент,— заявил мне после лекции крупный краснолицый мужчина с седыми бакенбардами.— Честное слово, сэр, совсем необычный. Понимаете, прямо дрожь пробирает — как от этого парня, как бишь его — Уильяма Шекспира.
