Павел Мариковский - Муравьи, кто они?

Во всей этой истории самое интересное заключалось в другом: неужели амазонки ведут разведку даже когда вся семья отправилась на предзимний покой, заранее, чтобы весной после долгой спячки сразу приняться за свои подвиги! Неужели за время долгой спячки у амазонок сохраняется память на окружающую обстановку? А почему бы и нет! Например, проснувшиеся муравьи всегда налаживают свои дороги, от которых за зиму почти не остается следов.

Долго еще беспокоились степные муравьи и передовой авангард, высланный навстречу предполагаемому наступлению врага, продолжал крутиться на месте. Вряд ли когда-либо мои муравьи видали амазонок прежде. Но в их инстинкте существовала память предков и на этого противника, страшного своими кривыми длинными челюстями и опасного в схватке. Вот почему появление только двух разведчиков привело в смятение жителей муравейника.

Забавнее всего, что в этом переполохе кое-кто из степных муравьев не понял кого следует опасаться и бросался на всех случайно проползавших мимо скопления других муравьев. Досталось одному тщедушному муравью куникулярию, крошке тапиноме и вездесущему муравью — тетрамориуму. Ничего не поделаешь. Уж очень сильно обеспокоились и разъярились защитники!

Возле муравейника рыжего степного муравья, который жил у меня на дачном участке, находился большой гранитный валун. Когда-то каменщики его раскололи на две половины и оставили. Мне не нравилась большая щель между обеими половинками валуна, в природе такого не бывает и я тщательно забил ее землей. На следующий год на краю щели забитой землей увидел десятка два муравьев. Все они застыли, широко расставив в стороны ноги, чуть подогнув кпереди брюшко и грозно раскрыв челюсти. Поза муравьев выражала явную угрозу, а вся кампания походила на войско рыцарей, приготовившихся к боевым действиям.

Иногда кое-кто из муравьев резко подскакивал кверху и в сторону соседа и слегка ударял его челюстями по голове. Этот жест я знал, он означал сигнал: «Будь бдителен!»

Зрелище муравьев, застывших в боевой готовности, было настолько выразительным, что я, заглядевшись, не сразу понял, в чем дело. А дело оказалось вот в чем.

Рыхлой землей, заполненной щель между валунами, воспользовались муравьи Тетрамориум цеспитум и основали здесь — муравейничек. Видимо сначала рыжие владельцы территории не сразу заметили поселение маленьких непрошенных соседей, а потом когда дознались, устроили дозор над ними. Но что значат для этого неустрашимого малышки угрозы великанов. Страха смерти он не ведает, а своей многочисленной ратью готов идти против любого противника. Вот и пришлось смириться с наглыми переселенцами и ради безопасности своего жилища выставить что-то подобное пограничному кордону.

Все же удивительно, кто организовал этот отряд бдительных защитников, кто поддерживал его постоянство, как происходила смена караула, не одни и те же бессменно дежурили на своем посту!

Кордон безупречно нес вахту в течение недели. Каждый муравьишко тетрамориум, направлявшийся в сторону муравейника рыжего степного муравья тот час же уничтожался сторожами.

Было жаль своих воспитанников степных муравьев, жили они на дачном участке несколько лет, и я начинал подумывать о том, как бы избавить их от неприятного соседства. Но, видимо, тетрамориумам не приятен был такой надзор. Вскоре они исчезли, исчез и кордон, хотя к его местоположению целую неделю наведывались дозорщики-одиночки.

После долгих дней жизни в степях и лесах — кажется необычным город, повстречавшиеся на нашем пути. Но мы экономим время, поспешно закупаем продукты, бензин и машина вновь мчится дальше в просторные степи Тувы. Вокруг низенькая и душистая богородская травка с сиреневыми цветами, редкие куртинки дикого чеснока, корежистая солянка, маленькие пучки полыни и камни, покрытые лишайниками. В ложбинках между бесконечными холмами зеленеет типчак и карагана. Вдалеке виднеется белая полоска Енисея. Мы опять среди мира насекомых, тут их в каменистой полупустыне удивительное множество, любой уголок насыщен ими и, наверное, все возможности жизни в этой местности исчерпаны до предела.

Едва мы устроились обедать, как у наших ног возле оброненных крошек еды тот час же собрались муравьи. Черные, блестящие Формика пицеа хватают кусочки хлеба и спешат с ними к своему жилищу. От них не отстают маленькие мирмики с морщинистой головой и грудью и блестящим коричневым брюшком. Они очень забавны своей неторопливостью и непоколебимой настойчивостью.

Возле предложенной муравьям конфеты особенное оживление. Блестящие пицеа и маленькие мирмики, каждые хотят урвать кусочек. Но обоюдное участие в трапезе не нравится блестящим пицеа. Они свирепо хватают маленьких мирмик сверху за талию и оттаскивают в стороны. Мирмикам будто нипочем и укусы острых челюстей, и столь бесцеремонное обращение. У них крепкая броня. Они бесстрашны, не отказываются от добычи и настойчиво возвращаются обратно. Постепенно поведение блестящих пицеа становится все более агрессивным. Вот один схватил мирмику, изловчился, откусил у нее брюшко и бросил изувеченную, жалкую и беспомощную. Другой последовал его примеру.

Казалось бы после такого урока маленьким мирмикам пора уступить место более сильному противнику. Но мирмики как ни в чем не бывало разгуливают по кусочку конфеты среди толпы неприятелей, терпеливо переносят их укусы и безжалостную расправу. Страх смерти им будто неведом.

Поведение мирмик меня удивляет. Муравьи-враги часто встречаются друг с другом, нередко даже забегают в чужую обитель. Но при столкновении, если только встреча произошла вдали от гнезда и защищать некого, слабый легко избегает опасности, спасаясь от сильного. Муравьи близоруки и преследовать убегающего не умеют. Бывает и так, что почти рядом принадлежащие двум разным видам два муравейника существуют как будто не мешая друг другу и муравьи все время встречаясь избегают столкновений. Маленькая мирмика не боится встреч со своим врагом, ей не страшны его укусы, хотя они часто стоят жизни.

Черный пицеа повсюду понастроил свои муравейники в земле, окружив входы валиками вынесенной на поверхность земли. Из входов все время показываются осторожные строители с комочками земли в челюстях. Некоторые семьи постигло несчастье. В них свирепствует какая-то болезнь. Почти беспрерывно из входов появляются похоронщики, вытаскивают трупы собратьев и относят их в стороны.

Во многих местах на светлой почве видны черные пятна — кладбища черного пицеа, груда из голов с судорожно раскрытыми челюстями, туловищ со скрюченными ногами, обломки ног, усиков. Иногда тут же лежат один — два панциря жуков. Все этот нагромождено кучкой и возвышается черным холмиком. Странно, почему одни пицеа сносят трупы в кучки, тогда как другие их разбрасывают. И, наконец, какому жилищу принадлежат кладбища. Что-то возле них никого нет.