Редьярд Киплинг - Книги джунглей
— Мясо обглодано почти до кости! — прохрипел Серый Брат.
— Но кость ещё надо разгрызть, — отвечал ему Маугли. — Вот как делается у нас в джунглях! — Красное лезвие ножа скользнуло, как пламя, по боку пса, задние ляжки которого исчезли под тяжестью навалившегося на него волка.
— Моя добыча! — огрызнулся волк, сморщив нос. — Оставь её мне!
— Неужели тебе всё ещё мало, Чужак? — сказал Маугли.
Вантала был страшно истерзан, но держал собаку словно в тисках, и она не могла пошевельнуться.
— Клянусь буйволом, выкупившим меня, — злорадно смеясь, крикнул Маугли, — это Куцый!
И в самом деле, это был большой тёмно-рыжий вожак.
Один из псов подскочил на помощь вожаку, но, прежде чем его зубы вонзились в бок Ванталы, нож Маугли уже торчал в его груди, а Серый Брат докончил остальное.
— Вот как делается у нас в джунглях! — сказал Маугли.
Вантала не ответил ни слова, только его челюсти сжимались всё крепче и крепче, по мере того как жизнь уходила от него. Собака вздрогнула, уронила голову и замерла, и Вантала замер над ней.
— Тише! Долг Крови уплачен! — сказал Маугли. — Спой свою песню, Вантала!
— Он больше не будет охотиться, — сказал Серый Брат. — И Акела тоже молчит, уже давно.
— Мы разгрызли кость! — прогремел Пхао, сын Пхаоны. — Они бегут! Убивайте, убивайте их, Охотники Свободного Народа!
Псы один за другим разбегались, крадучись, с потемневших от крови отмелей к реке, в густые джунгли, вверх по течению или вниз по течению — туда, где дорога была свободна.
— Долг! Долг! — крикнул Маугли. Платите Долг! Они убили Акелу! Пусть ни один из них не уйдёт живым!
Он помчался к берегу с ножом в руке, чтобы не дать уйти ни одному псу, который отважился бы броситься в реку. Но тут из-под горы мёртвых тел показались голова и передние лапы Акелы, и Маугли опустился перед ним на колени.
— Разве я не говорил, что это будет моя последняя битва? — прошептал Акела. — Славная была охота! А как ты, Маленький Брат?
— Я жив, Акела…
— Да будет так. Я умираю, и я хотел бы… хотел бы умереть ближе к тебе, Маленький Брат.
Маугли положил страшную, всю в ранах голову Акелы себе на колени и обхватил руками его истерзанную шею.
— Давно прошли времена, когда жив был Шер-Хан, а человечий детёныш катался голый в пыли, — кашляя, сказал Акела.
— Нет, нет, я волк! Я одной крови со Свободным Народом! — воскликнул Маугли. — Не по своей воле я стал человеком!
— Ты человек, Маленький Брат, волчонок, взрощенный мною. Ты человек, иначе Стая бежала бы от Диких Собак. Тебе я обязан жизнью, а сегодня ты спас всю Стаю, как я когда-то спас тебя. Разве ты не помнишь? Теперь уплачены все долги. Уходи к твоему народу. Говорю тебе ещё раз, зеница моего ока, охота кончена. Уходи к своему народу.
— Я не уйду. Я стану охотиться один в джунглях. Я уже говорил.
— За летом приходят дожди, а за дождями — весна. Уходи, пока тебя не заставят уйти. Уходи к твоему народу. Уходи к человеку. Больше мне нечего тебе сказать. Теперь я буду говорить со своими. Маленький Брат, можешь ты поднять меня на ноги? Ведь я тоже Вожак Свободного Народа.
Очень осторожно и ласково Маугли поднял Акелу на ноги, обхватив его обеими руками, но волк испустил глубокий вздох и начал Песню Смерти, которую надлежит петь каждому вожаку, умирая. Песня становилась всё громче и громче, звучала всё сильнее и сильнее, прогремела далеко за рекой, а когда умолкло последнее «Доброй охоты!», Акела высвободился на мгновение из рук Маугли, подпрыгнул в воздух и упал мёртвым на свою последнюю, страшную добычу.
Маугли сидел, опустив голову на колени, забыв обо всём, а тем временем последнего из раненых псов настигли и прикончили беспощадные волчицы. Мало-помалу крики затихли, и волки, хромая, вернулись считать мёртвых. Пятнадцать волков из Стаи, а с ними шесть волчиц лежали мёртвыми у реки, и из всех остальных ни один не остался невредимым. Маугли просидел всю ночь, до холодного рассвета. Влажная от крови морда Пхао легла ему на руку, и Маугли отодвинулся, чтобы тот мог видеть распростёртое тело Акелы.
— Доброй охоты! — сказал Пхао, словно Акела был ещё жив, а потом, обернувшись, кинул через искусанное плечо остальным: — Войте, собаки! Сегодня умер Волк!
Зато из всей стаи рыжих собак, из двухсот охотников Декана, которые хвастались тем, что ничто живое в джунглях не смеет им противиться, ни один не вернулся в Декан с этой вестью.
Песня Чиля
Вот какую песню запел Чиль, когда коршуны, один за другим, стали спускаться на отмель по окончании великой битвы. Чиль в добрых отношениях со всеми, но сердце его не знает жалости, ибо ему известно, что почти все тропы в джунглях, в конце концов, приводят к нему.[90]
Вас, компаньоны мои и друзья, ночь унесла с собой.(Чиль! Ждите Чиля!)К вам я лечу, просвистать о том, что кончен кровавый бой.( Вы — авангард Чиля!)Снизу вы посылали мне весть о добыче, вами убитой,Сверху я посылал вам весть, о том, где стучат копыта.Вот он, конец всех на свете путей…И молчат голоса друзей.
Вы, кто с громким охотничьим кличем гнал, настигал добычу,(Чиль! Ждите Чиля! )Вы, кто стремглав вылетал из тени, вцепляясь в глотку оленя,(Вы, авангард Чиля!)Вас, кто острых рогов избег, осилила смерть — окончен ваш век.Вот он, конец всех на свете путей!Конец охоты твоей…
Вы, компаньоны мои и друзья, погибли, и мне вас жаль…(Чиль! Ждите Чиля!)Я лечу устроить ваш гордый покой, и разделить печаль.(Вы, авангард Чиля!)Вот на мёртвом мёртвый лежит, пасть окровавлена, зрак раскрыт…Вот он, конец всех на свете путей,Пир для моих гостей![91]
ВЕСЕННИЙ БЕГ
(перевод Н. Дарузес)[68]
Человек уходит к людям, расскажи всем тварям в джунглях,Навсегда от нас уходит младший брат!Слушайте же и печальтесь, плачьте, о, народы джунглей:Кто сумеет воротить его назад?
Человек уходит к людям! Плачет, покидая джунгли,Брат уходит навсегда, прощайтесь с ним!Человек уходит к людям (Как его любили джунгли!)Но ходить нам не дано путём людским.[92]
Шёл второй год после большой битвы с дикими собаками и смерти Акелы. Маугли было лет семнадцать. На вид он казался старше, потому что от усиленного движения, самой лучшей еды и привычки купаться, как только ему становилось жарко или душно, он стал не по годам сильным и рослым. Когда ему надо было осмотреть лесные дороги, он мог полчаса висеть, держась одной рукой за ветку. Он мог остановить на бегу молодого оленя и повалить его на бок, ухватив за рога. Мог даже сбить с ног большого дикого кабана из тех, что живут в болотах на севере. Народ Джунглей, раньше боявшийся Маугли из–за его ума, теперь стал бояться его силы, и когда Маугли спокойно шёл по своим делам, шёпот о его приходе расчищал перед ним лесные тропинки. И всё же его взгляд оставался всегда мягким. Даже когда он дрался, его глаза не вспыхивали огнём, как у чёрной пантеры Багиры. Его взгляд становился только более сосредоточенным и оживлённым, и это было непонятно даже самой Багире.