Черная пантера из Шиванипали - Кеннет Андерсон
Глава шестнадцатая
Танцующие олени
В прежние времена озеро Локтак в Манипуре славилось как лучшее место для охоты на диких гусей и уток. Манипур, когда-то небольшое княжество, а ныне — штат, управляемый центральной администрацией (штат части С), расположен между горами Нага в Индии и Бирмой. Сейчас в этих местах охотятся мало.
В одном из уголков этого большого озера обитает очень редкий и исключительно изящный олень замбар Эльди, или тамин. Его называют лоборогим оленем, так как лобовые развилины его рогов наклонены немного вперед, а основной ствол отклонен назад, образуя красиво изогнутую линию. По официальным данным, этот олень «вымер» в 1951 году, однако спустя несколько лет поступили сведения, что он все еще встречается в очень болотистых районах, где растет высокая трава и тростник. Я всегда был заинтересован в охране этого редкого оленя и с удовольствием принял предложение выехать в Манипур для исследования этого вопроса.
Существуют три вида или подвида этого оленя: первый — в Манипуре, второй — в Бирме, о котором известно, что с каждым годом он встречается все реже, а третий — в Таиланде и других частях Юго-Восточной Азии; последний уже почти вымер. В Индии мы ответственны за сохранение манипурского вида, так называемого санеаи («животное, смотрящее на тебя»).
Итак, в октябре 1959 года я выехал на машине в Манипур через долину Брахмапутры и горы Нага. В Манипуре меня встретил главный лесничий. Собрав все сведения, которые я мог получить в Импхале, столице Манипура, я направился в юго-западную часть озера Локтак, чтобы начать практическое изучение вопроса на месте.
Прежде всего я установил, что «болото», занимающее площадь 10 квадратных миль, на котором живут олени, отнюдь не похоже на обычное. Это плавучее болото. Плотная сплавина, образованная гумусом и отмершими растениями, плавает на водах озера. Примерно одна пятая часть ее лежит на поверхности, а четыре пятых находятся под водой. На сплавине растет тростник и трава высотой до пятнадцати футов. Толщина этого гумусового «мата», называемого местными жителями пхумди, колеблется от нескольких дюймов примерно до пяти футов.
Ступая по пхумди, чувствуешь, какой он зыбкий, а провалившись в черную тинистую воду, удостоверяешься, что в этом месте толщина его исчисляется дюймами. У оленей, тысячелетиями обитающих в этих условиях, копыта слегка скошены, и благодаря тому, что бабки у них безволосы и мозолисты, олени, подгибая их, могут ходить по тростнику и траве не проваливаясь.
Я слышал о существовании плавучих островов на озерах в Кашмире, Бирме и в Северной Америке, но мне думается, что Кейбул-Ламджао в Манипуре, на северо-востоке Индии, является единственным плавучим заповедником диких животных во всем мире.
Манипурский Лесной департамент проложил через пхумди канал, по которому можно доплыть до небольшого холма, откуда хорошо просматривается весь заповедник. Поскольку оленей наблюдают оттуда либо рано утром, либо поздно вечером, а чтобы добраться туда из гостиницы, нужно потратить не менее двух часов, я решил провести ночь на холме.
Местные сотрудники лесничества и жители окрестных селений отговаривали меня ночевать там. «Вас будут беспокоить кабаны, да и москитов много», — говорили они.
«А я не боюсь ни тех, ни других», — отвечал я. Тогда они выдвинули главный козырь.
«Эти места посещают злые духи, нехорошо там ночевать», — предостерегающе говорили мне.
«Хочу повидать злых духов», — сказал я. И провел ночь на холме вместе с тремя перепуганными спутниками, которых я убедил рискнуть жизнью вместе со мной. Ночью нас никто не беспокоил, зато рано утром нам удалось мельком увидеть шесть замбаров таминов и нескольких кабанов.
Густая растительность в это время года помешала мне увидеть животных близко, и я решил вернуться сюда в марте.
После окончания трехдневных празднеств Дол Джатра в Ассаме я вернулся в Манипур в марте 1961 года, рассчитывая, что к этому времени там тоже все придет в норму. Как я ошибся! Я знал, что Манипур — родина танцев и веселья, но никак не думал, что вместо трех дней праздник в Манипуре, будет продолжаться целых шесть!
И уж конечно, я никак не предполагал, что мне самому придется пуститься в пляс и еще меньше — что мне доведется увидеть оленей, танцующих в своем плавучем заповеднике! Но все оказалось именно так.
В Импхале, где я провел первую ночь, все танцевали «табал чонгба» («прыжки при луне»). Правда, не было ни луны, ни прыжков: танец состоял из трех или четырех ритмичных па, но танцевали все с величайшим энтузиазмом. Взявшись за руки, мы выделывали несложные па под мелодию местного оркестра, передаваемую через репродуктор. Продолжалось это четыре часа.
Наутро, не успело еще рассвести, как я уже ехал на джипе в заповедник, расположенный в 30 милях от Импхала. Доехав до канала, мы сели в лодку и отправились на остров, прокладывая путь через пхумди. Круглое ярко-красное солнце поднималось над горизонтом в сверкающем золотом небе. Взобравшись на холм и вооружившись биноклем, я стал осматривать болото и увидел замбаров — самца и самку.
В другом месте бродили две самки, у каждой был взрослый теленок. Матери спокойно щипали молодую травку, пробивающуюся через пхумди. Но телята! Я не поверил своим глазам! Нет, сомнения быть не могло, они танцевали! Кружились то в одну, то в другую сторону, наклоняя и опять поднимая голову, танцевали от избытка молодости и сил.
Олени, танцующие в плавучем заповеднике, — это могло случиться только в Манипуре! Что подумают обо мне уважаемые члены Международного союза охраны природы, когда я доложу им об этом? Я, несомненно, лишусь их доверия и не получу больше никаких заданий!
С помощью двадцати местных жителей я «прочесал» четверть квадратной мили заповедника; на нас вышли четыре замбара и с десяток диких свиней. После длительных расспросов служащих заповедника и местных жителей я пришел к выводу, что в этом заповеднике на десяти квадратных милях, вероятно, обитает около ста замбаров таминов, небольшое число свиных оленей и примерно триста кабанов.
На обратном пути я несколько раз задерживался у своеобразных «шлагбаумов». В лесничестве предупреждали, что, пока празднества не кончатся, ехать нельзя, девушки все равно остановят меня на дороге.
И они были правы. Плотная, сомкнутая толпа нарядно одетых девушек преградила нам путь, и за то, чтобы они нас пропустили, я должен был одарить их небольшой суммой денег. За первой остановкой последовала вторая, потом третья. Иногда девушки, держась за руки, становились поперек дороги,
