Они принадлежат всем. Для диких животных места нет - Гржимек Бернгард
Ж. Медине во время гражданской войны пришлось провести около десятка лет вдали от лагеря по отлову окапи, в Кисангани. Тем больше была его радость, когда полгода назад ему разрешили туда вернуться, теперь уже довольно дряхлым и немощным стариком. К сожалению, я его уже не застал: несколько недель назад его похоронили.
За то время, что я здесь не был, построено несколько новых загонов, поймано 11 окапи, два из которых живут в приусадебном парке президента в Киншасе. Я видел их — они ухожены и выглядят прекрасно.
Лагерь сейчас занимается отловом различных животных для зоопарков: здесь есть и бонго, и лесные дукеры. В сарае я обнаружил тяжелую рабочую упряжь для слонов, которой теперь в Гангала-на-Бодио уже не пользуются. Дело в том, что в лагере прежде работала группа рабочих слонов. Я предложил новому начальству их снова завести. Туристам, которые теперь, безусловно, во все возрастающем числе хлынут в Заир, это будет интересно. За несколько часов езды они смогут из Вирунга-парка добраться до Эпулу, полюбоваться окапи и другими дикими лесными животными, поглазеть на бамбути. А всего в каких-нибудь нескольких часах езды отсюда находятся знаменитые пещеры Маун-Ойо — удивительнейший лабиринт из величественных кафедральных соборов, огромных залов с высоченными сводами, под которыми живут десятки тысяч питающихся плодами летучих собак. Это зрелище, которое не увидишь в других частях Африки.
Страшно обрадовались нашему приезду мои старые знакомые — бамбути — они устроили настоящий праздник танца. По всей вероятности, им очень не хватало в эти последние 10 лет посещений европейских гостей, всегда привозящих с собой какие-нибудь лакомства…
Когда я спросил, где же герои нашего фильма «Для диких животных места нет» — Казиму и Эпини, то узнал, к большому своему сожалению, что они как раз на несколько дней ушли в лес. Но на месте оказалась их взрослая дочь Дьимапе Малиаму. Я предложил ей сфотографироваться рядом со мной, и она тут же, как нечто само собой разумеющееся, скинула большой пестрый платок, в который, по африканскому обычаю, была обернута, нацепила набедренную повязку и голышом встала рядом со мной. Ведь пигмеи знают еще со времен старого Путнама, что европейцы, а особенно «киношники», всегда хотят увидеть «настоящих бамбути», а не пигмеев в европейской или африканской одежде.
Когда я этой девице положил в руку заир (денежный знак стоимостью в семь с половиной марок), она тут же побежала и отдала деньги пожилой женщине.
Все здесь, как и прежде. Река Эпулу мчит свои пенные воды через густые леса, единственный железный мостик нависает над ней крутой дугой, пигмеи поют все те же песни. В загонах, уходящих далеко в лес, стоят полосатые окапи.
Зато в национальном парке Вирунга, куда мы летим, многое уже существенно изменилось. Это старейший из всех национальных парков Заира. Основан он в 1925 году и занимает площадь 8 тысяч квадратных километров. Его по праву можно назвать одним из великолепнейших национальных парков мира. Хотя я посещал его уже неоднократно, но по-настоящему мне это стало ясно только теперь, когда я впервые полетал над ним на самолете.
Горы Рувензори, или, как их называли в старину, Лунные горы, я, например, ни разу не мог ясно разглядеть или сфотографировать: вечно они были обвешаны клочьями облаков. Но на этот раз летчик Жамар разбудил меня еще за полчаса до восхода солнца. Не было еще шести. Оказывается, снежные вершины освободились от облаков и сверкали во всем своем первозданном великолепии.
Скорее в самолет и в воздух! Сначала мы летим вдоль реки Семлики — одного из источников, питающих Нил. Вытекает она из озера Иди-Амин-Дада и несет его воды за 70 километров, где впадает в озеро Альберт. Чудесными извивами (еще не спрямленными хитроумными гидростроителями, как это делается с нашими европейскими реками) течет эта полноводная река меж бескрайних долин Ишанго и дальше через девственный лес.
Вершины гор Рувензори тем временем надвигались на нас со все возрастающей быстротой. Это горный массив протяженностью около 100 и шириной 60 километров с наивысшей точкой в 5119 метров. В Африке есть только две вершины, превосходящие ее высотой: Килиманджаро (5895 метров) и гора Кения (5199 метров). До прихода европейцев горы Рувензори считались неприступными. Ни один африканец не поднимался выше снеговой линии, и все считали, что верхняя часть гор сложена из белого камня.
Мы медленно облетаем вокруг этих белых, с острыми выступами вершин. Многих из них и по сегодняшний день еще не коснулась нога человека.
Облака тем временем начинают сгущаться. Все труднее становится лавировать между ними, чтобы иметь возможность фотографировать все вокруг. Маленькие облачка мы просто пронзаем насквозь. Когда я смотрю вниз, то вижу совершенно нетронутые с первобытных времен долины…
Горная цепь Рувензори расположена к северу от экватора. В Африке нет ни одного другого горного массива, который бы полностью — от подножия до вершины (хотя бы на одной только стороне) — был заповедным и находился под охраной закона. Ведь Вирунга-парк тянется от реки Семлики до самых горных вершин. Растительные сообщества, постепенно меняющиеся через каждые 200 метров по мере увеличения высоты, а также населяющий их животный мир никто здесь не тревожит. Все другие огромные группы гор в Африке: вулканы Вирунга в Заире, гора Кения, Абердарес возле Найроби, гора Камерун, Килиманджаро, впрочем, как и Анды в Южной Америке и Гималаи в Азии, — до определенной высоты полностью или частично заселены, окружены плантациями, крестьянскими хозяйствами, полями и огородами. Они поднимаются вверх по склонам вплоть до 1500 и даже 2000 метров. Но на конголезской стороне Рувензори все осталось в нетронутом виде, таким, каким оно было испокон веков. Здесь хозяйственная деятельность человека не нанесла еще никакого ущерба природе.
Мелкие зверьки здесь поднимаются в гору до высоты 4600 метров, следы же слонов встречаются не выше 3 тысяч метров. А леопарды отваживаются при случае забираться до самых ледников.
Я снова сплю в той же самой гостинице в Ишанго, построенной на высокой площадке, выступающей над местом, где из озера Иди-Амин-Дада вытекает река Семлики. Вода прозрачна и тепла, и я купаюсь, потому что, как я уже говорил, здесь нет бильгарций. Правда, при этом я держусь на почтительном расстоянии от бегемотов, которые, мучимые любопытством, то и дело стараются подойти поближе, чтобы получше меня разглядеть.
Ишанго — одно из прекраснейших мест в Африке, с видом не только на Рувензори, но и через дальнюю гладь озера на вулканы Вирунга. Отсюда с отвесного обрыва можно часами глядеть вниз, наблюдая за греющимися на солнце семействами бегемотов, окруженных со всех сторон сотнями пеликанов и больших бакланов. В этих двух домиках для гостей, до которых широкие массы туристов обычно не добираются, мы когда-то с моими спутниками зачастую жили совершенно одни.
Добраться до этого места из Руинди, где находится главная администрация Вирунга-парка, довольно сложно. Для этого нужно выехать за пределы парка и ехать по шоссе, ведущему через горы, чтобы затем с другой стороны снова въехать в парк. Поэтому Ишанго и вся северная часть парка начиная с 1961 года и по 1969 год практически никем не охранялись. Долгое время здесь хозяйничали солдаты, разъезжая по равнинам на машинах и стреляя из автоматов во все живое. Раньше здесь обитало от 5 до 6 тысяч кафрских буйволов, теперь их осталось только 250. Ho, несмотря на то что по берегам Семлики повсюду можно найти кости застреленных бегемотов, река уже снова кишит этими толстокожими! Размножились и водяные козлы Томаса.
Нет никакого сомнения в том, что стада животных будут и дальше успешно умножаться. Будем надеяться, что именно здесь, в этом прекрасном нетронутом месте, не выстроят какую-нибудь колоссальную гостиницу для туристов…
В этот свой приезд мне благодаря самолету впервые удалось ознакомиться со средней частью Вирунга-парка, расположенной севернее озера Иди-Амин-Дада между Ишанго и равнинами Руинди. Наземным способом сюда добраться крайне трудно: здесь нет дорог, потому что горы в этом месте подступают к самому берегу озера. А на самолете сверху можно все удобно и тщательно осмотреть. Несколько раз мы пролетаем взад и вперед над скоплениями бегемотов, стаями пеликанов, носорогами, стадами буйволов и антилоп. Глубина озера нигде не превышает 100 метров. Несмотря на его огромные размеры, на нем никогда не бывает больших волн в отличие от многих других африканских озер. И хотя здесь нет ни одной подходящей бухты, которую можно было бы использовать в качестве гавани, тем не менее на лодке легко удается преодолеть расстояние от берега до берега.
