Жак-Ив Кусто - Могучий властелин морей

Быстрота, с какой исчезли с лица Земли динозавры, до сих пор ставит в тупик палеонтологов. Не исключено, что именно гигантизм их погубил, ведь у больших размеров есть свои серьезные минусы. Так или иначе, великанов мезозоя можно назвать ошибкой природы, и ошибка была исправлена, великаны переселились в океан, а кто не смог переселиться – вымер.

В самом деле, на суше перед гигантами вставали неразрешимые проблемы. Передвижение только одна из них, дыхание тоже требовало огромных усилий. При такой грудной клетке для вдоха нужны исключительно мощные мышцы и особое устройство скелета. Вот почему кит, хотя дышит воздухом, быстро погибает вне воды. Даже его чудовищных сил не хватает для дыхания: на суше скелет кита не выдерживает веса мышц и жирового слоя, между тем как в плотной водной среде он отлично служит киту. Однажды мы извлекли из воды китенка, чтобы выкармливать, так пришлось поместить его на особые носилки, иначе его сокрушил бы собственный вес, а ведь китенок был относительно невелик.

Еще одна проблема, стоявшая перед великими рептилиями мезозоя, – пища. Для такого гиганта, как бронтозавр, требовалось огромное количество корма. Даже слон поедает в день 300–400 килограммов. Бронтозавру было трудно прокормиться уже потому, что голова его была смехотворно мала для такого огромного туловища. Ведь это очевидно: чтобы не околеть с голоду, чудовище весом 30 тонн с головой не больше лошадиной должно есть непрерывно!

Усатые и зубатые киты не знают таких проблем, у них огромные головы и под стать им пасти. Усатые киты питаются, процеживая воду с миллионами крохотных морских организмов через прикрепленные в два ряда к верхней челюсти роговые пластины с бахромой. Такой способ не требует от кита заметных усилий5. Он попросту плывет с открытой пастью и глотает отцеженную добычу, а вода выливается.

Труднее дается добыча пищи кашалоту. Это зубатый кит, причем в нижней челюсти у него зубов больше, чем в верхней. Добычу кашалота составляет, в частности, гигантский кальмар, обитающий на глубине 500 метров и больше. Тут размеры кита оказываются несомненным преимуществом. Нетрудно представить себе, какая затрата энергии нужна могучей туше, чтобы достичь морского дна и схватиться с десятиметровым кальмаром.

Размеры и мощь китов делают их властелинами морей. А есть ли у властелина враги? Это как посмотреть… Начать с того, что человек давно охотится на китов, в том числе на самых крупных, таких, как голубой и финвал. Баски, одни из первых китобоев, так рьяно истребляли гладких китов Eubalaena glacialis (этот вид особенно уязвим из-за малой скорости – всего три узла), что их совсем не осталось у северных берегов Испании.

Правда, вплоть до XIX века аппетиты китобоев обуздывались сравнительно примитивными средствами охоты – парусные и весельные суда, ручные лебедки, слабые канаты, ручные гарпуны. В то время большие размеры опять-таки были для кита плюсом, ведь человек мог справиться лишь с менее крупными особями. В 1864 году, когда была изобретена гарпунная пушка, соотношение сил сразу изменилось. Отныне человек мог одолеть даже самого крупного кита, и гигантизм перестал быть преимуществом.

Но человек не единственный враг кита. Есть противники и в воде, и самый грозный из них – родич кита, косатка Orcinus orca. Косатка – зубатый кит, она меньше усатых китов и кашалотов, зато наделена огромной силой и свирепостью, не говоря уже о почти дьявольском уме. Стадо этих убийц смело нападает даже на самых больших усатых китов.

13 апреля. В 7 утра, взяв курс на Шаб-Араб, идем в конец залива по широкой дуге. Однако вскоре курс меняется, потому что справа по борту, метрах в двадцати пяти, замечены три белых кита; можно подумать, что это белухи6. «Калипсо» разворачивается – увы, китов уже след простыл. Но тут же опять звучит сигнальный колокол. Кашалоты! Поразительно, кого только нет в Аденском заливе в это время года.

Начало охоты не очень многообещающее. Боясь потерять китов из виду, решаю идти к ним, а «Зодиаки» спускаем на ходу. Фалько стреляет издалека, попадает в цель, но гарпун отскакивает от скользкого бока млекопитающего, лишь слегка поцарапав кожу.

Тем временем Бонничи на «Зодиаке» догоняет группу из трех китов. На несколько минут отделяет детеныша, но родителей это не устраивает, они подплывают к своему отпрыску с двух сторон и уводят его.

Безуспешно продолжаем поиск, наконец в 2 часа новый аврал. Замечены совсем юный кашалотик и его мамаша. «Калипсо» подходит ближе, детеныш видит судно и, бросив мать, направляется к нам! Отдаю команду «стоп-машина». И не зря – винты останавливаются за считанные секунды до того, как детеныш пристраивается к «Калипсо» с правого борта. Мамаша идет за ним и занимает позицию неподалеку от «Калипсо», чтобы вступиться за свое дитя, если ему будет угрожать опасность.

Ребята выходят на «Зодиаке», хотят пометить мамашу, но она поспешно уходит, словно угадав их намерения. Детеныш возвращается к ней, вместе они присоединяются к стаду, и мы теряем их из виду.

Сразу после обеда приглашаю на совещание Бебера, Лабана, Дюма и Марселлена. Все согласны, что стоит уделить побольше времени китам, мы отменяем предполагавшиеся исследования у Шаб-Араба и решаем посвятить еще три дня охоте на кашалотов.

Друзья выходят, а я остаюсь в каюте, чтобы немного поразмыслить о наших проблемах. Внезапно меня осеняет – аэростат! Надо прикреплять к киту не буй, а аэростат. Ведь он будет держаться не на воде, а в воздухе над водой, за ним гораздо легче следить и с «Калипсо», и с «Зодиаков». Подвесим к нему алюминиевую фольгу – можно ночью засекать радаром.

14 апреля. Симона не знает усталости, трудится, как пчела. Мало того, что она отвечает за провизию и порядок в кают-компании, ее все чаще можно увидеть на мостике, на «китовой вахте». Когда дежурит Симона, от ее глаза ничто не ускользнет. Надеюсь, фортуна ей не изменит – мне не терпится испытать аэростат.

Первым 14 апреля мы обнаружили не кашалота, а финвала (он самый крупный среди китообразных после голубого кита).

Предоставлю слово дневнику.

Рано утром поблизости от «Калипсо» появилась большая стая дельфинов, и среди них кружило много молотоголовых акул.

Затем мы обогнули мыс Гвардафуй у входа в Аденский залив. Наши «Зодиаки» носились наперегонки с тремя дельфиньими стаями, вдруг до нас донесся крик Бебера:

— Кит! Бросайте дельфинов, пошли за ним!

Море совсем гладкое, и «Зодиаки» развивают до 15 узлов. Два часа длится погоня за китом, его длина 12–15 метров; по-видимому, это финвал. Хорошая скорость необходима, потому что кит, сделав вдох, тотчас уходит вглубь и пропадает на 10–20 минут. В конце концов, утомленный гонкой, он замедляет ход и начинает всплывать чаще.