Исчезающие животные - Олдо Леопольд
Каждую осень туда устремляется до семи тысяч вапити, и любители диких животных с восторгом наблюдают, как в зимние месяцы по заказнику ежедневно разъезжают сани, чтобы разбросать там сено для голодных стад.
Но каким бы эффектным ни было это зрелище, оно наглядно подтверждает тот факт, что вапити Джексон-Хоул живут, несомненно, в крайне неблагоприятных условиях. «В настоящее время подкармливание диких животных совершенно справедливо считается последним средством, — утверждает Олдос Мюри. — Это означает, что все усилия обеспечить достаточную территорию для зимовки оказались тщетными».
Действительно, вапити, которых приходится подкармливать, перестают быть дикими животными в полном смысле слова, они уже начинают превращаться в домашний скот. В настоящее время число вапити в районе Йеллоустона и Джексон-Хоул слишком велико для оставшихся им зимних пастбищ. В Йеллоустоне их зимует столько, что они давно уже угрожают уничтожить траву и подлесок во многих частях национального парка.
Департамент национальных парков много лет энергично ищет разрешения этой проблемы. Еще в 1892 году начался отлов вапити, которых затем выпускали в тех местах, где они уже давно исчезли. С того времени и по 1939 год таким образом было переселено свыше 10 тысяч вапити. В результате в тридцати шести американских штатах и в некоторых других странах появились свои стада, которые могли послужить основой будущих популяций. И многие из них отлично прижились на новом месте.
Однако отлов в Йеллоустоне и в Национальном заказнике вапити в Джэксоне ни в малейшей степени не решает проблемы избыточных животных. И то же можно сказать о выборочном отстреле, который проводят егеря. Возможно, ограниченная охота в Йеллоустоне и в Национальном парке Грэнд-Титон могла бы способствовать приведению популяции вапити в равновесие с площадью оставленных им пастбищ. В качестве временной меры осенью 1968 года Вайомингскому охотничьему обществу было выдано 2500 специальных разрешений на охоту в Национальном парке Грэнд-Титон, которые распределялись по жребию. Охотники, вытянувшие счастливый помер, на время охоты числились егерями парка. Такая процедура не нова: для уменьшения численности стад в последние годы не раз использовались подобные методы. Если бы в глухих уголках заказника можно было развести таких природных врагов вапити, как волки, они, несомненно, также способствовали бы установлению равновесия, однако местные скотоводы, конечно, стали бы возражать против этого.
Вапити Скалистых гор являются в настоящее время наиболее многочисленным подвидом, о чем неоспоримо свидетельствует рост популяции в Йеллоустоне. Численность канадского подвида — манитобских вапити, обитающих в Манитобе и Саскачеване, — заметно ниже. Рузвельтовские, или олимпийские, вапити, крупные животные с темной окраской и тяжелыми рогами, встречаются на Тихоокеанском побережье от Северной Калифорнии до острова Ванкувер. Им обеспечена охрана в Олимпийском национальном парке в штате Вашингтон и в калифорнийском заказнике Мэдисон-Грант-Форест. Эти олени были также выпущены на остров Афогнак у берегов Аляски, где хорошо прижились.
Болотных вапити сохранилось в настоящее время три стада, и общее число их достигает почти трехсот голов. Одно из этих стад ведет полудомашний образ жизни в вольерах парка Тьюл-Элк под Тапменом в Калифорнии. Еще одно бродит на свободе в заказнике Оуэнс-Вэлли, созданном по постановлению Лос-Анджелесского муниципалитета в 1967 году. Но даже это маленькое стадо оказывается нежелательным конкурентом домашнего скота, лишая его какой-то доли корма, и местные фермеры настойчиво требуют его уменьшения.
Как ни грустно, но приходится признать, что в Соединенных Штатах нигде, кроме Аляски, нет места даже для средней величины стада таких крупных травоядных, как бизоны и вапити.
Калан
(Enhydra lutris)
После гибели «Святого Петра» у острова Беринга в ноябре 1741 года натуралист Георг Вильгельм Стеллер увидел из шлюпки, в которой потерпевшие кораблекрушение добирались до берега, что к ним «приближалось несколько морских бобров[12], которых одни издалека приняли за медведей, а другие — за росомах».
Зимуя на пустынных берегах прежде никому не известного арктического острова, голодающие моряки «Святого Петра» часто убивали каланов, или «морских медведей», как они их называли, ради их мяса. Оно отнюдь не отличалось приятным вкусом, но все-таки поддерживало слабеющие силы истощенных людей. А главное, добывать его было легко. На острове Беринга каланов было очень много, а догнать их на суше и прикончить дубинкой не составляло большого труда.
Но если на суше калан медлителен и неуклюж, то в своей родной стихии он удивительно ловок и грациозен. Его гибкое, идеально обтекаемой формы тело быстро скользит по воде, когда он гребет задними, похожими на ласты лапами, вытянув передние вдоль боков. Взрослые самцы достигают в длину полутора метров и весят до 35 килограммов. Самки заметно мельче.
Самка обычно приносит только одного детеныша. Этот тридцатисантиметровый малыш, с рождения пушистый и ясноглазый, выглядит удивительно симпатичным. Мать держит детеныша на груди передними лапами и в минуты опасности покидает его с большой неохотой.
Питаются каланы моллюсками, крабами и морскими ежами. В калифорнийских водах они всему предпочитают морские ушки. Ныряя за добычей, калан нередко захватывает со дна плоский камень. Находчивый зверь кладет камень себе на живот и, плавая на спине, разбивает об него твердую раковину моллюска.
В мире, пожалуй, нет другого такого красивого глянцевитого меха, как у каланов. Блестящий черновато-коричневый подшерсток мягок и шелковист, как лучший бархат. Седина более длинных волос придает меху серебристый отлив. Добыча бесценных шкур каланов принесла богатство лишь горстке охотников, другим же — несчастья и смерть.
Когда в 1742 году
