Беззащитные гиганты - Дейв Кэрри
Настало время действовать. Пока Лапуэнт с кафедры произносил свою речь, я встал и взял несколько экземпляров нашего доклада. Затем медленным шагом, так, чтобы не особенно привлекать к себе взгляды собравшихся, я направился в сторону президиума и положил экземпляр, прежде всего, на пустующее кресло Лапуэнта. Он бросил на меня резкий взгляд, но продолжал свою речь. Я же уверенной поступью прошелся вдоль президиума и вручил по экземпляру каждому из находившихся там светил. Уильям Мэнсфилд — у которого Лапуэнт фактически находился в подчинении — бросил на меня хмурый, неодобрительный взгляд. Принцу Бернгарду тоже пришлось не по душе это нарушение этикета. Но сейчас было не до политесов.
Когда я возвращался на свое место, на меня с одобрением смотрели десятки лиц. Я сел и чувствовал, как у меня колотится сердце. Лапуэнт по-прежнему изливался в красноречии. Коллега, сидевший позади, наклонился ко мне.
Даже Роуан Мартин смеялся над этим трепом, — прошептал он.
Остаток дня был посвящен приветственным речам и административным объявлениям. Рабочая часть конференции начиналась только со следующего дня; к тому времени из Лондона должен прилететь Дейв. Я уже потерял терпение.
Подготовка закончилась. Мы были готовы в бой.
Дейв
Американский делегат поднял мандат.
— Господин председатель! На нас смотрит весь мир.
Хотя США твердо стоят на позиции «разумного использования» дикой природы, в случае с африканскими слонами мы столкнулись с силами, контроль за которыми не в состоянии установить ни одна страна. Из вышесказанного следует вывод о невозможности любого регулирования торговли слоновой костью.
Я наклонился к Эллану.
— Слава Богу, США поддержат Приложение I.
Эллан кивнул в знак согласия. Влияние США было огромным и могло вызвать мощную поддержку стран, кичащихся тем, что они в одном лагере с американцами. Если судить по этому дню, всё должно было пойти удачно. Но в череде речей в пользу запрета была пробита брешь, причем с самой неожиданной стороны.
Слова попросил директор Международного союза за охрану природы и природных ресурсов (ИЮКН) Мартин Холдгейт.
— Представляется неадекватным единое для всех африканских стран решение проблемы, — сказал он. — ИЮКН предлагает вынести африканского слона в Приложение I на большей части Африки, но в странах, где в наличии объективные критерии, он может быть внесен в Приложение II. Этим странам следует объявить добровольный мораторий на торговлю костью, возможно, до следующей конференции КИТЕС.
Я не мог поверить услышанному.
— Это же попытка похерить запрет! — сказал я с тревогой.
— Да, похоже, трудненько будет нам в ближайшие дни, — скорчил гримасу Эллан.
ИЮКН представляет собой объединение различных правительственных организаций и природоохранных групп. Он организован на научной основе, является филиалом ВВФ и имеет мощное влияние. Но предложение Мартина Холдгейта было неприемлемым, с какой стороны ни посмотри. Двухлетний мораторий на торговлю костью означал бы только то, что в 1991 году мы окажемся перед лицом той же ситуации, что и сегодня. Если даже небольшому числу южноафриканских государств оставить разрешение официально экспортировать кость, то Гонконг и Сингапур по-прежнему смогут легитимно оперировать ею, а это означает, что у браконьеров останется рынок, где они смогут отмывать добытую ими кость. Разрешить любую торговлю значило благословить браконьеров орудовать, как прежде. Двухлетний мораторий ни в коей мере не менял дела — или, может быть, Мартин Холдгейт считает, что за этот срок удастся восстановить поголовье слонов?!
Выступление Холдгейта послужило для оппозиции сигналом к атаке. Роуан Мартин, выступавший от имени делегации Зимбабве, был склонен преуменьшать ущерб от браконьерства в своей стране.
— С 1984 года мы объявили партизанскую войну браконьерам, охотящимся за носорогами, — заверял он, — а что касается убитых браконьерами слонов, то вряд ли их число удвоилось с этого срока по настоящее время.
Я почти чувствовал, как на голове у Эллана волосы встали дыбом. Он поднял мандат.
— Господин председатель, — энергично запротестовал он, — делегат от Зимбабве заявляет, что браконьерство в его стране едва ли могло удвоиться. Но в его же собственном докладе прозвучало признание, что браконьерство резко возросло во многих районах Зимбабве. ЕИА располагает сведениями, что в прошлом месяце одна тысяча скелетов слонов была обнаружена в национальном парке Гонарежу и что активное участие в браконьерстве принимает зимбабвийская армия.
Стремясь разгромить зимбабвийцев по возможно большему числу пунктов, Эллан дошел до самого существенного.
— Нас также очень беспокоит двойная бухгалтерия, происходящая на границе Зимбабве и Ботсваны. Есть свидетельства тому, что Зимбабве считает своими слонов, мигрировавших к ним из Ботсваны, а когда они вернулись обратно, Ботсвана засчитала их как своих.
В ответ на это разоблачение по рядам пронесся глухой шепот. Очевидно, наш доклад прочитан далеко не всеми присутствующими. Но теперь к обсуждению присоединился и ряд стран — потребителей кости. Они мотивировали свои протесты тем, что торговля костью обеспечивала средствами к существованию многих граждан этих стран. Эти заявления задели Косту за живое. Он попросил слова для выступления от имени Танзании.
— Господин председатель! Позвольте поблагодарить Австрию, Венгрию и Соединенные Штаты за дальновидность и мудрость, проявленные при поддержке предложения к Приложению I. Нам больно слушать о том, что торговля слоновой костью обеспечивает средствами к существованию граждан стран-потребителей, в то время как в Танзании и других странах Африки люди кладут свои жизни, пытаясь защитить слонов.
То, что торговцы и косторезы в странах-потребителях добывали себе средства для жизни ценой жизней африканцев, явилось важным фактором, с которым не могли не считаться и другие выступавшие. Бюрократам, безразличным ко всему, что не имеет отношения к бизнесу да торговому сальдо, ничего не стоило пренебречь даже столь вопиющим фактом. Но Коста и его союзники, у которых перед глазами стояли бойцы из антибраконьерских бригад, сраженные браконьерскими пулями, игнорировать это никак не могли.
К моменту закрытия заседания трудно было сказать, какая из сторон набрала больше очков. Я чувствовал себя тревожно. Видно, я слишком рано посчитал битву выигранной, оценив ситуацию лишь по бурной реакции общественности на наши фильмы. Элементарные вопросы, которые задавали делегаты, наводили на мысль, что об аргументах в пользу запрета они узнают впервые. Значит, им неизвестно реальное положение вещей, и то, к чему склонится их мнение,
