Джон Грогэн - Марли и мы
По словам Дженни, прошлой ночью Марли, не обнаружив меня, обнюхал весь дом, не пропустив ни одной комнаты, проверяя за дверями и в шкафах. Ему даже удалось подняться наверх, но, не найдя меня там, он спустился вниз и начал поиски по второму кругу.
– Он очень расстроен, – добавила Дженни.
Пес даже смог спуститься по крутой лестнице со скользкими ступенями в подвал, где находилась мастерская. Обычно Марли проводил там много времени со мной, пока я столярничал, и опилки падали на него, как пушистые снежинки. А когда он спустился туда, он не смог сам подняться и стоял там визжа и скуля, пока Дженни и дети не пришли к нему на помощь. Им пришлось взять его под грудь и шаг за шагом, поддерживая, вытащить из подвала.
Когда наступила ночь, пес, вместо того чтобы уснуть возле нашей кровати, улегся в пролете лестницы, откуда мог видеть все спальни и входную дверь на случай, если я выйду откуда-нибудь или приеду домой поздно ночью. Утром Дженни спустилась вниз приготовить завтрак. Через несколько часов она забеспокоилась, почему Марли до сих пор не показался, ведь он обычно торопился к завтраку, а потом, поев, направлялся к входной двери и стучал по ней хвостом, чтобы мы выпустили его погулять. Дженни обнаружила его спящим у кровати, с той стороны, где обычно спал я. А потом она поняла, почему он лег именно там. Когда она вставала, то нечаянно передвинула свои подушки на мою сторону. После того как кровать застелили, казалось, что это были не подушки, а я. Поскольку зрение Марли оставляло желать лучшего, он, скорее всего, принял кучу подушек за своего хозяина.
– Он был абсолютно уверен, что там спишь ты, – сказала Дженни. – Я видела, как он туда смотрел! Он точно думал, что ты спишь!
Мы посмеялись, и потом Дженни добавила:
– Ты должен вознаградить его за такую верность.
Так я и сделал. Преданность всегда была неотъемлемой чертой моего пса.
После возвращения из Шенксвиля прошла неделя, и вот начался кризис, которого мы так боялись. Я одевался в спальне, как вдруг услышал громкий стук, за которым последовал крик Конора:
– Помогите, Марли упал с лестницы!
Я подбежал и обнаружил Марли у подножия лестницы, где он отчаянно пытался встать на лапы. Мы с Дженни принялись ощупывать его, осторожно растерли его лапы, пересчитали ребра и помассировали спину. Вроде бы ничего не сломано. Марли со стоном поднялся и ушел, даже не хромая. Конор рассказал о происшедшем. Марли начал спускаться по ступенькам, но, преодолев только две, понял, что вся семья осталась наверху, и попытался развернуться. Однако лапы отказали, и он полетел вниз, пересчитывая ступеньки.
– О, да ему еще повезло! – заметил я. – Подобное падение могло иметь и летальный исход.
– Не могу поверить, что все обошлось, – сказала Дженни. – Видимо, у него, как у кошки, девять жизней.
Но в том-то и была проблема, что не обошлось. Через несколько минут Марли потерял способность двигаться, а когда я вернулся домой с работы, он был полностью выведен из строя и вообще не мог пошевельнуться. Казалось, у него болело везде и над ним поработал искусный маньяк-убийца. Однако больше всего его обескуражила травма левой передней лапы: она не выдерживала никакого веса. Когда я растирал ее, он не скулил, и мне показалось, что он просто растянул сухожилие. Как только он меня увидел, то попытался встать, но тщетно. Учитывая слабость задних лап, у Марли осталась только одна рабочая конечность, что для любого четвероногого существа просто ужасно. Он попытался было удержаться на трех лапах, но задние подкосились, и пес рухнул на пол. Дженни дала ему аспирин и приложила лед к передней лапе. Марли, не теряя присущей ему игривости даже в такой сложный момент, попытался проглотить кубики льда.
В половине одиннадцатого вечера его состояние не улучшилось, к тому же он не мочился с часу дня, то есть уже около десяти часов. А я и понятия не имел, как выпустить его на улицу и затащить обратно. И все же я решил попытаться. Широко расставив ноги и обхватив пса руками, я поставил его на задние лапы. Раскачиваясь, мы вместе побрели к парадной двери, и мне приходилось постоянно поддерживать его. Но на крыльце Марли замер. Лил сильный дождь, и ступеньки крыльца были мокрыми и скользкими. Он с опаской смотрел на них.
– Давай же, – попросил я. – Сходи быстренько в туалет, и пойдем обратно.
Марли явно не хотел участвовать в этом мероприятии, а я не мог убедить его сделать дела прямо на крыльце. Старую собаку новому фокусу не научишь. Он зашел в дом и посмотрел на меня печально, словно извиняясь за то, что не может выполнить мою просьбу.
– Мы попробуем еще раз попозже.
Словно поняв мои слова, он с трудом опустился на три рабочие лапы и опорожнил весь мочевой пузырь в прихожей. На полу расплылась большая лужа. Впервые с тех пор как я принес его маленьким щенком, Марли написал в доме.
На следующее утро Марли стало лучше, хотя он все еще прихрамывал, как инвалид. Мы выгуляли его, и он облегчился без проблем. На счет три мы с Дженни подняли его на ступеньки крыльца.
– У меня такое ощущение, – сказал я, – что Марли никогда больше не сможет сам взойти по лестнице. Ему придется приучиться спать и вообще жить на нижнем этаже.
На следующий день я работал дома, на втором этаже. Я писал на своем ноутбуке материал, как вдруг услышал шум на лестнице. Я перестал печатать и прислушался. Звук был удивительно знакомым, похожим на громкий топот, словно в гостиной скакал подкованный жеребец. Я посмотрел на дверь спальни и затаил дыхание. Через несколько секунд показалась голова Марли, и он медленно зашел в комнату. Когда он заметил меня, его глаза загорелись. Ах, вот ты где! Пес склонил голову мне на колени, прося почесать его за ухом. Без сомнения, он заслужил такую награду.
– Марли, ты сделал это! – воскликнул я. – Черт возьми! Поверить не могу, что ты взобрался!
Позже, когда я сидел с ним на полу и почесывал ему шею, он повернул голову и весело куснул мое запястье. Хороший знак – привычки игривого щенка все еще давали о себе знать. Я знал, как тяжело ему было взобраться по лестнице. А ведь прошлой ночью мой пес заглянул в глаза смерти, и я готовился к худшему. Но сегодня Марли снова сопел, двигал лапой и пытался заигрывать со мной. Только я решил, что его долгая, счастливая жизнь закончилась, как он вернулся.
Я поднял его голову и заставил посмотреть мне в глаза. – Когда придет время, ты мне скажешь, ладно? – сказал я, больше утверждая, чем спрашивая. Я не хотел, чтобы мне еще раз выпало самому принимать решение. – Ты ведь предупредишь меня, правда?
ГЛАВА 27
Расставание
В тот год рано похолодало. Дни стали совсем короткими, студеный ветер раскачивал голые ветви деревьев. Мы спрятались в нашем уютном домике. Я наколол приличный запас дров и сложил их в поленницу около заднего крыльца. Дженни готовила вкусные супы и пекла хлеб, а дети снова сидели у окна и с нетерпением ждали, когда выпадет снег. Я тоже предвкушал первый снегопад, но с некоторым страхом, размышляя, как Марли переживет еще одну зиму. Предыдущая далась ему нелегко, к тому же, он еще больше ослабел. Я не знал, сможет ли он передвигаться по снегу и скользким дорогам. До меня начало доходить, почему пожилые люди перебираются жить на юг, во Флориду и Аризону.
