Игорь Акимушкин - С утра до вечера
Если животные, не сознавая, зачем это делают, глотают такие совсем не годные в пищу вещи, как камни, то, конечно, тому же инстинктивному механизму их мозга еще проще заставить их съесть вполне съедобные и полезные для здоровья вещества и травы.
Звери знают толк и в витаминах. Говорят, что беременные самки оленей так тщательно выбирают, какую траву съесть, а какую не надо, как не многие женщины в таком же положении. Так же и самцы оленей, когда растут у них рога, не жалеют ног и далеко уходят, если поближе нет, пить воду, богатую известью. И саму известь лижут и грызут: ведь чтобы рога быстрее и лучше росли, нужно много кальция.
Дикие индюки, да и домашние, в дождливую погоду часто болеют. Дождь для них из всех природных зол — худший бич. И вот тогда, мокрые и замерзающие, ищут они растения, в которых много дубильных веществ. Сами их едят и индюшата, подражая им, клюют тонизирующие листья.
Про льва в Африке говорят, что перед охотой он возбуждает себя диким луком. Место, где лук растет, на некоторых местных наречиях так и называется: «львиная аптека», если перевести это название на современный язык.
Медведи, давно известно, выбравшись весной из своих берлог, тощие и голодные, буквально, как коровы, пасутся на лугах, едят много зеленой травы, ягод и всяких кореньев, в которых и витамины и разные другие полезные для здоровья вещества.
И лоси, и олени, даже волки, лисы, кошки и собаки так делают: за долгую зиму все запасы витаминов израсходованы. Вот они их и пополняют.
Хищные звери в эту пору, да и не только в эту, часто добычу свою начинают есть с печени, а печень буквально «нашинкована» всякими веществами и витаминами.
Поэтому и в зоопарках звери сразу дольше стали жить и меньше болеть, как только догадались их кормить, хотя бы время от времени, целыми голубями, кроликами, мышами с перьями и шерстью, с мозгом, печенью, селезенкой и другими потрохами, а не отдельными кусками мяса, как было заведено прежде.
Раз заговорили мы о витаминах, то необходимо рассказать еще об одном интересном способе, которым животные их получают. Когда кошка или собака (и всякое другое животное) лижет свою шерсть, выигрывает от этого не только их внешность: лижущий язык собирает с кожи богатый урожай витаминов. Так что знайте: если вымыли свою собаку мылом, вы лишили ее на время витамина «Д». Значит, надо купить этот витамин в аптеке и вернуть его животному, положив в миску с едой.
Когда крысам и кроликам, устроив особые приспособления в лабораториях, не давали облизывать себя, все они вырастали рахитиками, хотя их регулярно облучали кварцем.
Дело в том, что в коже — главным образом в подкожном жире и, по-видимому, в сальных железах — многих животных работают свои микроаптеки, производящие противорахитный витамин «Д». Но работают только на солнце! Точнее, при любом освещении, лишь бы были ультрафиолетовые лучи в излучаемом спектре. Простое стекло, и оконное и ламповое, ультрафиолет не пропускает, поэтому, сидя перед закрытым окном, загорать бесполезно. Но кварцевые лампы, сделанные из особого стекла, так же полезны для здоровья, как и натуральное наше солнышко.
Тут подошли мы к другой терапии, всюду в природе практикуемой: к солнечной. Очень многие животные обязательно принимают солнечные ванны. Даже барсук, который днем спит в норе, а ночью гуляет по лесу, промышляя пропитание, в солнечную погоду просыпается ненадолго и вылезает из мрака своего подземелья на божий свет. Сам греется на солнышке и барсучат одного за другим выносит из норы «позагорать», чтобы не росли рахитиками. Облучит их ультрафиолетовыми лучами и опять тащит под землю.
Солнце одаряет здоровьем не всех, кто живет под ним: многих — и заметьте: самых вредных! — оно и губит. Бактерии и другие микроорганизмы силы его лучей не выдерживают и умирают. Убивает их, по-видимому, все тот же ультрафиолет. Поэтому солнечные ванны — отличная дезинфекция: всю заразу уничтожают.
Грифы и все, кто ест падаль, это знают (бессознательно, конечно: не знают, а инстинктом чувствуют). Ни одна птица не любит так, распушась, греться на солнце, как грифы. В их «языке» есть даже особая командная поза, которая, по-видимому, передает приказ о всеобщей дезинфекции: «Всем санобрабатываться на солнце!» Стоит одной птице, иногда даже иноплеменной, полураскинуть взъерошенные крылья и вытянуть из белого «воротника» шею, как другие грифы делают то же и, млея, облучают бесплатным «кварцем» то один бок, то другой, то спину, то брюхо.
Ванны другого сорта — и пресноводные, и морские, и минеральные, и грязевые, и пылевые, — которые так любят животные, и всякого рода гребешки, помады и пудра, щедро выделенные им природой, служат тоже культурным целям медицинской профилактики. А старые ревматики гризли и другие медведи, купаясь в серных и прочих источниках, лечат свои хронические недуги с таким усердием, на которое способен не всякий берегущий свое здоровье пенсионер. В спорах из-за территории лечебные источники — главное яблоко раздора у пожилых медведей. За них они нередко дерутся с большей яростью и отвагой, чем за медведиц.
Я уже говорил, что много разных историй можно услышать о том, как животные лечат себя от разных недугов и увечий. К сожалению, не всему этому можно верить.
А некоторые из них очень забавны.
В книге «Секреты диких дебрей» английский натуралист Кэлверт рассказал, например, такую «медицинскую» историю. В одной барсучьей семье родился слабый и болезненный барсучонок. И вот будто бы ночь за ночью родители-барсуки выносили его из норы и купали в ручье. Полоскали в родниковой воде до тех пор, пока все болячки с него не сошли.
Ну, в это еще можно поверить, хотя и нелегко. Рассказывают басни совсем уже эзоповские (в буквальном смысле, потому что Эзоп был первым их автором).
В английском журнале «Поле и река» напечатали однажды такую корреспонденцию из Америки.
Там будто бы видели скунса с пучком сухой травы в пасти. Куда же это он направился, набив сеном полный рот? Оказывается, к озеру. Подошел к самой воде и развернулся к ней тылом. Но не обстрелял ее, по своему обыкновению, а стал медленно пятиться, погружаясь в воду (задом вперед!) все больше и больше. Постоял немного, подождал и опять задним ходом зашагал в озеро, а сено все во рту держал. Вода покрыла его ноги, дошла до брюха — а он все пятится, но медленно, заметьте, очень медленно, с остановками. Вот и спина уже под водой, и голова отправилась туда же: только пучок сухой травы торчит над ней. Еще постоял немного погруженный в волны скунс, а потом вдруг бросил траву, нырнул, поплавал немного, сторонясь поплавком плывущего сена — прошу вас, заметьте и это! — и вылез на берег.
