Вячеслав Пальман - Восточный кордон

Так он утвердил своё достоинство. Это утверждение стоило Елене Кузьминичне неприятностей, хлопот и штрафа. Она загнала Лобика домой и наказала. Но что она могла сделать с повзрослевшим воспитанником, если забор ему уже нипочём? Сажать на цепь? Жалко. И она решила подождать хозяина. Как скажет, так и будет…

Самур не показывался.

Между тем разгоралось лето. Дикие груши и яблони отцвели и покрылись зелёными плодами. Они обещали большой урожай, но пока что плоды крепко держались на ветках и были несъедобными. Зато покраснели кроны дикой черешни, спелые ягоды обвесили ветки, как игрушки праздничную ёлку. Налетели на черешню дрозды-лакомки, посыпались красные и чёрные ягоды на землю. По ночам под черешни собирались кабаны, там слышалось чавканье и хруст твёрдой косточки. Подобрав на земле все до единой ягодки, кабаны принимались тут же рыть податливую землю в поисках старых косточек и свежих корешков. Под утро все было перепахано, возле дерева держался устойчивый запах свинарника.

Зацвёл рододендрон, склоны гор, полоненные этим кустарником с глянцевитыми толстыми листьями, сделались нарядными. На тропах, ведущих к перевалу, появились свежие человеческие следы, задымили костры около приютов. Начался туристский сезон.

Дикие звери заповедника постепенно покидали слишком шумные места и перебирались дальше к востоку, где сохранялся глубокий резерват и люди не встречались.

Мирно и скрытно паслись олени. Косули и серны забрались в самые неприступные места. Кабаны ходили по скрытым тропам. Зубры потеряли интерес к дальним передвижениям и толкались в одной какой-нибудь полюбившейся долине. Медведи отощали и слишком были заняты отыскиванием пищи, чтобы озорничать. Животные в это время года занялись очень важным, пожалуй, самым важным делом жизни — воспитанием малышей. На игры у взрослых не оставалось времени. На долгие переходы — тоже.

Серьёзное время.

Когда Егор Иванович появился в районе своего лесного домика, Рыжий как раз отлучился по важным кошачьим делам. Он проводил часы досуга в обществе славной черненькой Мурки на туристском приюте, примерно в трех километрах от лесной сторожки. Это были весёлые и хлопотливые часы. Бесконечные концерты по утрам, лазанье на крыши домиков, переговоры на языке любви с таким душераздирающим музыкальным сопровождением, от которого поднимались самые тренированные туристы, способные спать и во время оглушающей грозы и под грохот «Спидолы» со свежими батареями. В Рыжего и его подругу летели палки, их осыпали всякими нелестными словами, но они начисто игнорировали общественное мнение и хмельными чертенятами скакали с крыш на деревья и обратно, полагая, что людям можно простить их странное недопонимание. Поют же сами? Почему нельзя развлекаться кошачьей паре?..

Поустав от приключений на туристском приюте, испытывая какую-то сладкую тягу к покинутому родному дому, Рыжий в конце концов довольно легко оставил свою подругу и поздним вечером помчался вдоль реки к сторожке, соображая по пути, где бы поесть.

До хижины оставалось метров триста, когда Рыжий вдруг почуял запах, от которого душа его возликовала. Хозяин! Кот прибавил прыти, голод заставлял скакать как можно быстрей. Уж где-где, а у хозяина всегда найдётся что-нибудь вкусненькое.

Рыжий свернул с тропинки, чтобы сократить расстояние, и, задрав хвост, побежал через каштанник. В спешке он не успел расшифровать предостережение, которое таилось в застывшем воздухе леса, и чуть не наступил на страшное существо, свернувшееся клубком под густым орешником. Взъерошенный, испуганный, взлетел кот на ближнее дерево и зелёными глазами уставился на одушевлённый предмет, так напугавший его. Рыжий хорошо видел в темноте. Каково же было удивление и — не скроем — радость кота, когда он узнал под кустом Шестипалого! Выражение мордочки у Рыжего тотчас изменилось. Усы пошли в стороны, нос задрожал, и, похоже, кот дружески ощерился.

Самур не встал, только лениво поднял голову и поморгал сонными глазами. Хвост его дважды поднялся и стукнул о землю. Потом он добродушно зевнул. Рыжий промурлыкал музыкально, не спеша слез на землю, но не подошёл близко, а только сделал круг возле овчара, выгибая спину и грациозно ступая по земле, словно прима-балерина.

Встреча прошла «по протоколу», обе стороны проявили безукоризненную вежливость, и можно было расставаться, но Рыжему до смерти хотелось узнать, почему овчар не идёт в конуру, а, похоже, скрывается. Кот пошёл было по второму кругу, уже поближе, но втянуть в деловой «разговор» приятеля не удалось. Овчар уткнул нос в собственный мех и закрыл глаза. Не очень тактично, разумеется, с его стороны, но воспитанность требовала не мешать отдыху, и Рыжий помчался к домику, вновь вспомнив хозяина и его умение готовить отличную мясную кашу.

Сцена встречи с хозяином была радушной, изобиловала лаской и дружескими словами. Молчанов потрепал Рыжего по ушам, подбросил, поймал и спросил, разглядывая при свете лампы сощуренную его физиономию:

— Где ж ты, гуляка, пропадаешь?

Кот начал сбивчивую песнь о Мурке, об охоте и Самуре, но лесник подставил ему консервную банку с кашей, и голодный старожил, забыв про все на свете, стал жадно есть. А отвалившись, почувствовал такую сонливость в натруженном теле, что едва нашёл в себе силы забраться на лесникову постель. И тотчас уснул.

Чем свет Молчанов отправился в обход. Рыжий, конечно, увязался за ним.

Лесник перешёл вброд зеленую мелкую речку и тронулся на подъем по пологому хребту. Рыжий поотстал, его интересовала позиция Самура. Он увидел, что овчар топает следом за хозяином, но старается не попадаться на глаза. Странно и необъяснимо! Несколько раз кот сновал челноком между тем и другим, тёрся о сапоги лесника, звал Молчанова к Самуру и наоборот, но успеха не имел. Егор Иванович не понимал его демаршей, а овчар хмуро отворачивался от довольно-таки прозрачных приглашений кота следовать за ним.

Так они втроём поднялись на хребет, и здесь Рыжий благоразумно оставил хозяина, считая, что выполнил роль проводника и не его вина, если эти двое оказались неспособными понять самые простые вещи. Он прошёл обратно мимо овчара так близко, как позволила храбрость, хвост поставил палкой и прошипел чуть ли не в ухо Шестипалому какую-то кошачью дерзость. Но и её не понял овчар и не обиделся. Шёл и шёл следом за хозяином какой-то помятый и невесёлый, совсем не похожий на себя.

Молчанов двигался по роскошному буковому лесу и не без удовольствия думал о том, что с браконьерством они, кажется, покончили. Вот уже четыре месяца — и только один случай с медведицей в ущелье Желобном. Да и это происшествие можно считать раскрытым. Хотя он и не завёл дела на Цибу, виновник, в общем-то, известен: либо Михаил Циба, либо этот мерзавец Матушенко. Вот это «либо» и помешало ему привлечь к ответственности бывшего пасечника. Кое-что следовало ещё уточнить.