Голоса животных и растений - Корочанцев Владимир Алексеевич

Неглубокий корень, пытающийся высасывать хоть малую толику влаги из почвы, вряд ли спас бы растение в жаркой пустыне. Вельвичию выручают близкие к поверхности поперечные корни и особенно листья, утоляющие жажду за счет туманов — главного источника влаги в Намибе. По утрам западные ветры гонят волны жуткой мглы в глубь материка. Конденсирующийся туман соответствует 50 миллиметрам осадков. Самое поразительное в листьях вельвичии — их площадь. Как я уже говорил, в этих краях водятся только ксерофиты с колючками, то есть с минимальной поверхностью листа, позволяющей ограничить потерю влаги через поры. В их компании вельвичия выглядит случайной гостьей. Тайна же выживания вельвичии как раз в обширной площади ее листа. Миллионы устьиц на верхней и нижней его сторонах (на квадратный сантиметр их приходится 2220) усиленно поглощают влагу из тумана. Там, где не бывает туманов, нет и вельвичии. Иногда мучимые жаждой сернобыки объедают водянистые листья, пережевывая их и сплевывая твердые ткани.

Долгое время тайной оставалось то, как вельвичия размножается. До сих пор считалось, что ее опыляет крошечный красный жучок-сокоед probergrothius sexpunctatis, меняющий по мере роста окраску от ярко-красной до сочно-желтой с черными крапинками. Его находят только вблизи вельвичий. На самом деле эндемичное перепончатокрылое — обычный приживальщик. Жучок сосет сок молодых цветов, особенно на женском растении, питается семязачатками. Исчезнет вельвичия — погибнет жучок.

Как выяснилось, в опылении виноват ветер, в помощь которому требуются еще несколько дней довольно сильных дождей. А такое сочетание, понятно, случается далеко не часто. Этим объясняется тот факт, что в некоторых колониях вельвичий все растения оказываются более или менее ровесниками. Женские растения производят до ста алых конусообразных цветов за сезон. Мужские дают пыльцу, которую разносят окрест сухие осенние ветры. Семена пускают корни в сырых местах или ждут, пока водные потоки не разнесут их по скалам и камням — на самые подходящие места, где они затем и прорастают. В ботаническом саду Университета Стелленбоса (ЮАР) я увидел единственное в мире растение, выращенное в тепличных условиях из семени.

В Намибе — наверное, как и в других пустынях — природа сотворила неповторимую, подлинно симфоническую гармонию. Растения ведут себя, можно сказать, осмысленно, никогда не располагаются близко друг к другу, не мешают друг другу. Они сумели не только ужиться на одной земле и научиться развиваться самостоятельно, но и освободились от всякого подобия «кучкования» или соперничества между собой: в их мире есть место для каждого. Профессор Вент из лаборатории биологии пустынь Университета Невады однажды заметил, что в этой особенности жизни растения содержится глубокий урок для человеческой расы.

На гербе Намибии изображена вельвичия, раскинувшая листья на золотом фоне пустыни: молодая республика хочет иметь такую же долгую жизнь, как это растение. Под малахитовой вельвичией начертан девиз: «Свобода, единство, справедливость». В обществе, как и в природе, должна быть своя гармония, основанная на присущих ему внутренних законах.

— Претворение в жизнь одной из составляющих девиза ничего не значит, если игнорируются две другие, — сказал мне президент Республики Намибия Сэм Нуйома.

Именно так все происходит в природе, у которой нам следует учиться. Однако самонадеянные люди, к сожалению, плохо учатся.

Глава тринадцатая

У КАЖДОГО ДЕРЕВА ЕСТЬ ДУША

Живое существо

— Слышите, нам что-то пытается сказать «говорящее дерево»?.. — показывает мне на тихо шелестящее под легким ветерком священное ветвистое существо вождь деревушки на юго-западе Камеруна, Зомо Мебенга. — У каждого дерева есть душа! — повторяет он убежденно и негромко, словно бы для себя.

Я вслушиваюсь в лесной гомон, но, конечно, ничего, кроме шороха листвы, не слышу. Однако уже один вид знаменитого на всю округу дерева околдовывает. Суровые кары грозят в Западной Африке человеку, срубившему или поломавшему это бобовое дерево из рода лоеснерий. Из его древесины делают амулеты и, что особенно интересно, оно отличный собеседник, по сей день слывущий оракулом. Люди готовы платить бешеные деньги, лишь бы в тиши посидеть с ним наедине под его сенью, поведать ему вслух или мысленно (кто как хочет) свои заботы и печали, сорвать несколько листьев и добиться его благосклонности.

— Каждое дерево имеет душу, оно все видит и слышит, ему тоже бывает больно. Как и мы, люди, дерево ощущает несправедливость… — вздыхает вождь.

Наверное, если даже и не разделяешь этих языческих убеждений, представления африканцев о природе не могут не тронуть сердце, поскольку они пронизаны любовью к жизни и неутолимой жаждой красоты. Разве не светел и не прекрасен взгляд людей на мир, при котором все сущее одушевлено и одухотворено, сплавлено общей болью и страданиями? Деревья, холмы, камни, солнце, луна, молния, гроза, землетрясения… — все явления, существа и предметы природы столь же живы для африканцев, как живы сами эти люди. Поведение деревьев, если хорошенько вглядеться, и впрямь отличается несомненной разумностью. Вместе с тем подобные воззрения на мир влекут за собой более эмоциональное, прочувствованное, доброе отношение к тому, что другим кажется неодушевленным, мертвым.

Любой африканец воспринимает деревья как одушевленные, сознательные существа и понимает, сколь сильна его собственная зависимость от них. Ведь без дров и хвороста не приготовить еды, не разжечь костра, чтобы согреться холодными ночами или отогнать хищников. В тропическом лесу темно, страшно, опасно: в зарослях прячется леопард, готовый в любой миг прыгнуть на одинокого путника, особенно ночью, в плотной листве притаились смертоносные змеи, можно нечаянно потревожить пчел или других не менее опасных насекомых. Африканцы благоговеют перед окружающим их лесом и боятся его. Страх обусловлен, с одной стороны, реальной угрозой, таящейся в лесу, а с другой — мистическим его восприятием.

Я часто на закате останавливался у акации беловатой (acacia albida) — жительницы африканской саванны, зоны Предсахарья. Ей поклоняются аборигены из-за ее «оригинальности» и независимого нрава. В ноябре-декабре, когда небо над равнинами Кении заволакивается тучами и все растения пробуждаются к жизни, светолюбивая акация, наперекор всем, сбрасывает листву и, бесстыдно обнажившись, засыпает. В сухой сезон, когда все окрест умирает, она оживает, бросая вызов зною, и одна зеленеет под голубым небом, укрепляя тем самым в людях надежду на грядущее воскрешение природы. Научное объяснение причин ее поведения звучит просто: большая потребность в свете, чем во влаге.

По африканским понятиям, в тропическом лесу царит жестокая иерархия: деревья ростом выше остальных призваны наблюдать за состоянием неба и всего лесного массива, подсказывать другим наилучшую форму кроны, уровень роста и время цветения ради выживания. Народы игбо и йоруба видят в высоких деревьях королей, священных существ. Если же эти деревья-вожаки подсказывают другим, более мелким сородичам неправильные силуэты, то есть неправильное поведение, то духи предков запросто могут повалить обманщиков и изменников наземь. Для оценки поведения деревьев духи, по словам йоруба, используют птиц, взлетающих выше любого дерева и докладывающих тем, кто послал их, точен ли выбор королей леса. Утверждают, что деревья могут превращаться в животных. Наметанный глаз бывалого африканца способен определить по форме дерева его связь и сходство с тем или иным животным.

«У каждого дерева свой ритм, свет и пульс», — говорят бамбара. Смирные на вид деревья могут быть хитрыми, мудрыми, даже вероломными, предупреждали меня крестьяне в Камеруне и на Мадагаскаре. И рассказывали страшные истории: мол, своими корнями и колючими ветвями деревья способны накрепко спутать застигнутого врасплох путника. (Сам путник при этом часто думает, что деревья заворожил, сделал их столь враждебными его недруг. В Намибии растет дерево, которое, как уверяет молва, пожирает людей: оно ловит зазевавшихся ветвями, разверзает кору и проглатывает их. Потом изнутри сытого дерева доносятся звуки: можно услышать, как его жертва поет прощальную песню, адресованную сородичам и друзьям. Несчастных пленников из чрева растительного каннибала может выручить только дятел, поскольку он единственный, по здешним поверьям, обладает необходимыми для этого волшебными чарами.