Алексей Ливеровский - Охотничье братство
Николай Николаевич рассказывал охотно, удивительно просто, совершенно без пафоса, словесных украшений и, избави бог, преувеличения фактов. Наоборот, ощущалось, что повествует сокращенно, касаясь только сути, однако даже при таком изложении то, что возникало перед нашими умственными взорами, было так необычно, так значительно, что мы слушали, замирая от сопереживаний и боясь пропустить слово.
Слухи или легенды о существовании земли к северу от Таймыра относятся к незапамятным временам: «Приходят на материк с иной земли песцы и белые медведи, летят по осени дикие гуси с океана на юг». Штурман Великой Северной экспедиции весной 1742 года, проходя с описью вдоль Таймырского побережья, достиг мыса, где берег, наконец, повернул на юг. Он записал в журнале: «Сей мыс, каменный, приярой, высоты средней, около — льды гладкие, торосов нет». Перед Семеном Челюскиным в морозной дымке, сколь глазу хватит, простирались торосистые льды Студеного моря. Если бы погода была ясной, он заметил бы купола Северной Земли, рисующиеся с мыса в виде узкой белой полосы, что можно принять за туман или облачность. Легенда осталась легендой. Редкие мореплаватели продолжали огибать мыс Челюскина по шестидесятикилометровому проливу Вилькицкого, считая его открытым океаном. Не мог усмотреть землю Норденшельд на «Веге», не обнаружил ее и Ховгард на «Димфне», не нашли Ф. Нансен и Э. Толль. 3 сентября 1913 года ледокольные суда «Таймыр» и «Вайгач», идя от острова Малый Таймыр, обнаружили неизвестную землю и нанесли на карту контуры части ее южного и восточного берегов. Так получилось, что в течение двух десятков лет после открытия мир и наука знали малый край новонайденной суши и только. Однако именно это возбуждало интерес исследователей и аппетиты зарубежных дельцов. В 1918 году Амундсен попытался проникнуть на Северную Землю санным путем, швед Паллен предложил послать туда на три года специальное экспедиционное судно. Вальтер Бруно проектировал исследование на «Цеппелине». У. Нобиле дважды попытался достичь Северной Земли на дирижабле «Италия». Не достиг цели, хотя был всего в 20 километрах от нее, и высказал мысль, что если Северная Земля и существует, то это лишь группа мелких островков. В 1926 году летчик Б. Г. Чухновский пытался пролететь по маршруту Архангельск — Маточкин Шар — Диксон — Северная Земля. Пришлось вернуться из-за полосы густого тумана в Пясинском заливе. Неудачи, неудачи… Время шло, и время не ждало.
Весной 1930 года Правительственная Арктическая комиссия утвердила план двухлетнего исследования Северной Земли, предложенный двумя опытными полярниками, — они же стали и основными исполнителями дела. План особый, трудный, рискованный и глубоко продуманный. Учтены неудачные решения Шеклтона и Скотта: передвижение на лошадях и пони; исключены олени — неизвестно, есть ли ягель на таинственном острове, да и вряд ли его в таких высоких широтах достаточно. Не подходят для дела шлюпки — слишком много льда. Собаки. Только собаки, как у Амундсена при походе на Южный полюс. Много собак, пятьдесят — не меньше. Чем кормить? На каждую надо килограмм мяса в сутки, на два года — это десять тонн. Выручит охота, хорошо знающий это дело промышленник. Связь. Без нее просто невозможно. Нужен опытный и смелый радист. Все! Итого четверо, ни одним человеком больше. Практика Севера показывает, что чем меньше, тем лучше.
22 августа 1930 года ледокольный пароход «Седов» высадил на островок у Северной Земли зимовщиков. Начальник партии — Г. А. Ушаков, научный руководитель Н. Н. Урванцев, радист В. В. Ходов, охотник и каюр С. П. Журавлев.
— Вот и провели мы там два года, — рассказывал Урванцев. — Не просто было, однако. Дело сделали, разведали, описали — все на собаках; — оказалось три больших острова. В газетах писали: «Стерли последнее белое пятно на Севере, утвердили для Родины тридцать семь тысяч квадратных километров (площадь больше Бельгии)».
Я спросил Николая Николаевича:
— Почему у многих не получалось, а вы справились? В чем причина успеха?
Он ответил сразу (видимо, давно решил для себя этот вопрос):
— Обдуманность и расчет. Все было учтено (способ передвижения, одежда, питание, инвентарь) до мельчайших деталей, и главное, самое-самое главное — подбор людей. Мы с Георгием Алексеевичем на Севере бывалые и люди одной жизненной страсти, нам ужиться легко, а вот другие… Радиста Ходова мы выбрали потому, что он любитель-коротковолновик, не профессионал, и молодой сильный человек спокойного характера. Не ошиблись. Сложнее было с Журавлевым. Нужен был северный промышленник, охотник высочайшего класса. Сергей Журавлев — коренной новоземельский зверобой, больше четверти века там промышлял. Такие люди под влиянием суровых условий жизни сами становятся жесткими и несколько анархичными, и все, без исключения, крепко пьют. Но и этот выбор оправдался. Журавлев оказался знатоком дела — замечательным охотником и собачником. Его первоначальное ироническое отношение к «несерьезным» научным занятиям, непонятным замерам, магнитным определениям, бесконечным расчетам резко изменилось, когда на стол полярного домика легла карта с первыми очертаниями неведомой земли. Это он понял.
— Охотились? — довольно наивно спросил кто-то из наших молодых.
У Николая Николаевича засветились смехом глаза и округлился рот:
— А как же! Не могли не охотиться. Представляете, страна-то наша еще бедная была, денег в обрез, на дорогую полярную одежду явно не хватало, да и на продовольствие тоже. Тут мы рискованно предложили Госторгу открыть кредит с погашением долга тем, что добудем на Северной Земле. Госторг поверил нам, согласился.
Фотография белого медведя из архива Урванцева.
Спрашиваем:
— Рассчитались?
— С избытком, в основном белыми медведями.
— А как вы на них охотились?
— На зимовке мы так стреляли: возьмешь пласт сала нерпы — чутье у медведей отличное, — поджаришь слегка и привяжешь к нему веревку. Идешь на лыжах, а сало за тобой по снегу тащится, след дает. Сделаешь круг километров двадцать и обратно к становищу. Медведь наткнется на твой след и прямо в гости пожалует. Один раз намазал я этим же салом сапоги и пошел на работу в будку делать магнитные наблюдения. В магнитную будку ничего железного брать нельзя. Вот и пошел без ружья. Зашел в прирубок, оглянулся, протер очки, заметил — в сумерках что-то движется. Пригляделся — медведь следы мои нюхает, идет за мной. Что делать? Бросился бежать, еле успел вернуться к домику. Там у нас в тамбуре винтовки стояли. Тут уж не я живая приманка, а он попался.
