Легар Рудый - Порождение зла, или нет страшнее врага, чем бывший друг
– Клянусь! Я сделаю всё, чтобы он жил, – заявил Али. С чего бы это?! Сам убивший не один десяток человек и потерявший не одного соратника, он вдруг проникся к нашему Юрику и сам полетел, чтобы устроить его в больницу.
Долетят ли?
Николай положил на стол в «сакле» Воланда, но тому уже не нужна была помощь Ген Геныча. Воланд потерял много крови и душа его отлетела. Наверное, помчалась догонять Юрика, чтобы поддержать родственную душу в борьбе со смертью.
Виктор с Николаем и «настоящим полковником» вышли хоронить тело Воланда, а остальные мужики начали потихоньку помогать хозяину Цыгана, Ген Генычу, приводить нас в порядок. Воланда закопали у правого дерева, на котором появилась вторая зарубка. Взяв самых смелых боевиков, принесли мертвяков.
В эту ночь у костра не пели, не танцевали, а, стоя в кругу, палили из автоматов в воздух, периодически что-то выкрикивая.
Виктор сидел на бревне между двумя зарубочными деревьями и курил, курил, курил…
Потом, видимо поддавшись общему настроению, не поднимаясь выпустил весь свой боезапас в Созвездие Гончих Псов. Зайдя вдом, он ткнулся головой в подушку, зло выматерился и, не найдя поддержки у мужиков, затих. В эту ночь боевики оставили Николая в «сакле».
Остатки стаи не появлялись пять дней. Пять долго тянувшихся дней не звонил наш «пожарный колокол» – Рич. Боевики ликовали. Их командир Али начал подкатывать к Глебу с просьбой продать ему Ричарда за любые деньги.
– Ты жену или детей продашь?! – спросил возмущённый Глеб.
– Жену продам… Хочешь, поменяемся, она у меня молодая, красивая!
– Не нужны мне ни твоя жена, ни твои деньги. Рич мне как сын, понимаешь?! Ты сына продашь?
– Э, сравнил, ведь это собака. Я тебе столько денег дам, что ты 100 таких купишь.
– Вот и купи! – начал терять самообладание Глебыч, – выбери, купи, вырасти, воспитай, душу вложи, а потом я посмотрю, как ты его продашь. Да и вообще, закроем эту тему, и чтобы разговор этот никогда больше не возникал!
– Э-э, не горячись, подумай – деньги дам большие!.. Я украду его у тебя – запомни!
После разговора Глеб матерился нещадно. Таким я его никогда не видел.
Но вот взлаял Рич. Нас одели в шипы, которые мы оценили уже в день смерти Воланда, после боя отделавшись лишь гематомами и незначительными покусами. После прошлого сражения на наших мужиках появились бронежилеты, защищающие спину и живот, а на АКМ-ах – штыки-ножи. Так любители собак превращались в опытных убийц-»собачников».
ИХ оставалась ровно половина, но самых опытных, самых хитрых, самых везучих. ОНИ выработали тактику пожирания одного всем миром. Мы тоже были не лыком шиты – моментально нашли противоядие, используя характерные черты пород, представленных в нашей дружной команде. Жаль, что мужики совсем не понимали, что у нас и у НИХ на уме.
Итак, всё готово к бою. Бойцы рассредоточились на огневых точках. Мы – на охотничьих, легко сбрасываемых сворках у дверей «сакли». Сворки – в руках Николая.
Рич лает очень беспокойно, направляя морду то в одну, то в совершенно противоположную сторону. Но ОНИ внезапно подлетели с разных сторон. Алый вышел вперёд и спокойно встретил песочного дога, как полагается – по месту. Дог кувыркнулся на спину, не понимая, как это произошло. Тут же в шею Алого вцепился ротвейлер, которого жевал Серый. А на крупе Алого успела повиснуть, дёргаясь и давясь густой шерстью, целая гроздь всякой мелочи.
Овчар, натыкаясь на шипы, пытался подобраться к рёбрам Алого, но я по тактическим соображениям, взял его на себя. Цыган, в свою очередь, оторвал от меня ненавистного полулая и распорол ему брюхо. Мои челюсти ощутили предсмертные судороги овчара. С ним всё было покончено. В это время мне в пах впился другой полулай. И только откушенная мною мочка его носа помогла мне сохранить моё мужское достоинство. Боль у нас была примерно одинаковая, но помощь Кроша и Рича обратила моего противника в бегство. Разделавшись с догом, Алый сел с размаху на зад, подмяв под себя сразу нескольких «засранцев» (тематическое выражение Цыгана). Ротвейлер невдалеке нёсся сломя голову, а Серый на ходу распускал его шкуру на ленты. Мужики штыками закололи несколько дворней. Остальные бежали.
Торжества от победы не было. Была какая-то оглушительная опустошённость. Ген Геныч заливал нас перекисью и зелёнкой, кое-где наложив скобки.
Снова костровое пение, выстрелы, зарубки. Меня уже начало тяготить пребывание здесь. Папа, чувствуя это, тоже нервничал, даже хватанул водки, к моему величайшему удивлению. Мы оба с ним неплохие «едоки», но сейчас нам не хотелось ни пить, ни есть. Николая опять начали уводить на ноль. боевики, осмелев, пытались с нами разговаривать, но мы, ощущая неприязнь, щерились и рычали.
Алый за боевые заслуги был признан вожаком, а я и Серый считались его вице-премьерами, но и это радости не приносило. Всё это суета сует!
ИХ осталось совсем немного. Неужели у НИХ не хватит ума признать своё поражение и уйти отсюда. И не дай Бог, если хватит. Ведь боевики знают, что кое-кто из НИХ ещё остался в живых – значит, условия до конца не выполнены. Но к нашему «счастью» ОНИ оказались упёртыми. В НИХ поселилось настоящее чувство вольницы. ОНИ ненавидели нас, с ИХ точки зрения, гнусных прихлебателей двуногих, лютой ненавистью. Для НИХ же это была только ходячая «свежатина», некогда решавшая, что и когда ИМ есть, составляющая расписание выхода в туалет и порой лупцующая ногами и всем, что попало под руку за так называемые ИХ «провинности». С ещё большим удовольствием впивались ИХ зубы в тела двуногих, когда приходили эти мысли. А видеть в глазах двуногих панический ужас и купаться в волнах адреналина – это ли не упоение!
И вдруг появляется кучка совершенно не пугающаяся ИХ кучка людей, да ещё с собаками. И их собаки, вместо того, чтобы примкнуть к СТАЕ, не дают запугать и разделаться с этой кучкой «ходячих продуктов».
Что двуногие представляют собой без собак? МЫ видели! А посему, при стычках нужно уничтожить своих братьев по крови. Выпустить им эту кровь, размотать кишки и порвать глотки. А с человеками потом – с ними проще.
ОНИ подкручивали друг друга и боевой дух не дал ИМ времени для зализывания ран. Этот же самый боевой дух погнал ИХ на последний бой – восстановить свою власть или погибнуть!
Заволновался, занюхал, заострился Рич. Нас схватили, некоторых сдёргивая с «горбатой позы», ещё до лая Рича. Но потом, одумавшись, дали доделать дела. И вот чистый голос Рича предупредил боевиков, что нужно прятаться по нарам. Мы устремились в «саклю» экипироваться. Мужики наконец поняли глупость своих «огневых точек». Перехитрить СТАЮ не было никакой возможности. ИХ нужно было встречать лицом к лицу. Ибо все засады, все установленные ловушки ОНИ обходили играючи.
