Фолькер Арцт - Умные растения
Тот факт, что мы считаем цветущий мак-самосейку или включенный стоп-сигнал машины особенно яркими, наверняка имеет нечто общее со стратегией рассеивания семян в девственном лесу. Действительно, Ричард и его сотрудники каждый день осознают правильность этой уловки: помет шимпанзе по краям дороги полон плодовых семян. Некоторые даже начинают прорастать — прохождение через желудок и кишечник явно пошло им на пользу. Кто знает, быть может, через несколько десятков лет здесь вырастет новая псевдоспондия — основа питания будущих поколений шимпанзе. Если, конечно, эти обезьяны еще будут существовать в дикой природе.
Хитрый трюк растений, привлекающих голодных животных к транспортировке семян, удается в самых, казалось бы, безнадежных случаях. Даже если семена разжевываются и перевариваются. Дубы полагаются на белок и соек, хотя на первый взгляд это может показаться абсурдным. Белки разгрызают скорлупу и проглатывают то, что заключено внутри; сойки сначала размягчают скорлупу у себя в зобе, а затем съедают богатое маслом и крахмалом содержимое. В обоих случаях не остается ничего, что могло бы прорасти.
Однако дубы, похоже, знают о предусмотрительности своих «клиентов». Сойки, как и белки, делают запасы; они зарывают оставшиеся желуди и в голодные времена вновь находят свои тайники. По крайней мере, таковы их намерения. В действительности же они раз за разом забывают о некоторых желудевых припасах, и плоды дуба — уже, по сути, высаженные — имеют возможность прорасти.
Эти деревья пользуются забывчивостью животных и даже усиленно способствуют ей: в некоторые особенно урожайные годы они производят много плодов — такое количество, что и самая лучшая память не способна удержать месторасположение всех тайников.
Переносчики фиалок
Когда ботаники говорят о плодах, они имеют в виду не только фрукты и ягоды, но и все прочие растительные семена, включая дополнительные образования, служащие для защиты и распространения генетического материала. С этой точки зрения плоды — оригинальные конструкции для распространения семян. К ним относятся и те, которые, несмотря на свою гениальность, лично у меня вызывают неприязнь.
Во время съемок в Большом Бассейне нам почти ежедневно приходилось ходить по траве, после чего вся группа оказывалась «меченой». Семена этой травы, снабженные острыми крючками, непочтительно цеплялись за штанины и кроссовки. А потом впивались в носки и кожу. Каждый вечер мы пытались «обессемянить» носки, но из этого мало что получалось. Цепкие крючки прочно застревали в одежде. Так прочно, что даже дома, в Гамбурге, без труда выдержали две стирки в стиральной машине. Вот такая пересылка семян через континенты. И все это совершенно бесплатно. Честной плодовой сделкой, как в девственном лесу Уганды, здесь и не пахнет! Эти семена просто крепко вцепляются в своего перевозчика — по принципу репейника.
Справедливости ради я расскажу и о тех плодах, которые вызывают у меня особую симпатию. Я не могу равнодушно относиться к трехцветной фиалке, или viola tricolor. Полевые анютины глазки, как их величают в народе, завоевывая пространство для своих семян, придерживаются двухступенчатой стратегии. Первый этап цветы выполняют самостоятельно, а для второго привлекают постороннюю рабочую силу.
Когда семенная коробочка фиалки поспевает, все три ее шва «распарываются», и она раскрывается. Три части семенной коробочки расходятся в стороны, образуя звезду, и в каждой из них, точно на ладони, покоится горстка семян. Но долго лежать им не придется: «ладони» начинают медленно сходиться. Давление на гладкие округлые семена увеличивается, и они, одно за другим, улетают — так можно «выстрелить» влажной вишневой косточкой, если сжать ее двумя пальцами.
Впрочем, слишком далеко фиалка не стреляет — семена улетают в лучшем случае на полметра. Время суток ей важнее, чем дальность. «Выстрел» фиалки бывает успешным только днем, когда мимо еще не снуют мыши и хомяки, — эти животные выползают из своих нор лишь в сумерках. Зверьки, тут же принявшись за питательные семена, разжевывают их. Поэтому, как показали эксперименты, свыше девяноста процентов потомства фиалки, выброшенного вечером, погибает.
Среди дня дело обстоит иначе. В это время активны муравьи, и именно на них, кажется, рассчитывает фиалка. Она снабжает выброшенные семена приманками для муравьев, совершенно особыми придатками, состоящими из питательной смеси сахара, жиров и белков. Вдобавок «муравьиный хлеб» очень соблазнительно пахнет: пробегающие мимо насекомые, не долго думая, взваливают семечко на спину и доставляют в муравейник. Это фиалка тоже «продумала» заранее, создав специальные шершавости на гладких семенах, чтобы их было проще нести. Удобная упаковка специально для муравьев.
Фиалка не зря старалась. Ее потомство отнесут в муравейник, и прикрепленный к нему «муравьиный хлеб» быстро найдет применение — например, в качестве корма для личинок. У самих семян слишком твердая оболочка, и для муравьиного рациона они не подходят. А потому отправляются — порядок должен быть во всем! — на мусорную кучу, расположенную неподалеку от муравейника. Для семян фиалки это идеальная и к тому же безопасная питательная почва: какая мышь сунется к муравейнику?
Правда, некоторые муравьи относятся к семенам без должного уважения. Они уже в пути лакомятся сладким «хлебом», а само семя оставляют на прежнем месте или, дав слабину, сбрасывают груз прямо у дороги. Во всяком случае, трехцветные фиалки часто растут по обочинам муравьиных троп. Ведь именно по этим дорожкам анютины глазки выходят в жизнь.
Дети орхидей: количество вместо качества
Если растение собирается переслать свои семена по воздуху на дальние расстояния, ему приходится оборудовать их устройствами для полета — маленькими парашютиками, как у одуванчика, или пучками волосков, как у пушицы. Тогда благодаря повышенному сопротивлению воздуха они будут так медленно опускаться на землю, что любое дуновение вновь закружит их и перенаправит дальше. Этот принцип, конечно же, действует тем лучше, чем меньше ненужного груза несут с собой семена.
Орхидеи, похоже, хорошенько «обдумали» все это, потому что приняли радикальное решение: они отказались от провианта. Комфортабельный «летный аппарат» для семян ссыхается до узкой капсулы, и даже путешествующий в ней эмбрион сокращается на несколько клеток. Примерно 50 тысяч отощавших семян орхидеи весят 0,1 грамма. Их уносит ветром на сотни километров, точно пылинки.
Но какой прок от дальнего путешествия, если по прибытии оказываешься без провианта? Как можно пробиться в новом мире без сил и питания? Матери-орхидеи, как уже установлено, не очень-то заботливы по отношению к детям. Но тот факт, что дикие орхидеи все еще существуют, подтверждает успешность этой «невозможной» стратегии, пусть даже она опровергает удачные рецепты эволюции.
