Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 18. Посиделки на закате

А скоро ли гриб растет? Глазами заметить рост невозможно, но если поставить рядом с молодым боровиком линейку, то обнаружишь: за сутки «подтянулся» на четыре сантиметра. Быстрее всех из съедобных грибов растет подберезовик – пять-шесть сантиметров в сутки.

Грибы заготавливают. Я помню, из нашего села в лес ездили на подводах. В Рязанской области несколько лет назад я побывал на лесных грибоварнях – утром и вечером к ним из леса собирались десятки сборщиков. Но для многих хождение за грибами – поэзия, страсть сродни ужению рыбы или охоте с ружьем. Кое-кому и лес-то интересен лишь во время, когда он «пахнет грибами».

Грибные запахи очень волнуют. У каждого гриба есть свой аромат. Масленок пахнет яблоками, бледная поганка – мукой, говорушки – анисом, есть грибы, пахнущие чесноком, гвоздикой, а если почувствуете трупный запах, знайте: «благоухает» веселка – манит к себе мух, разносящих по лесу грибные споры.

Но главный, все покрывающий запах в предосеннем лесу – это нечто особенное, словами не объяснимое. Мы тянем ноздрями воздух и взволнованно говорим: «Грибами пахнет…» Чудесно пахнет загорелый благородный боровичок. Но остро почувствуешь аромат, лишь приближая гриб этот к носу. А грузди и рыжики пахнут на расстоянии. Грузди часто не видишь, но запах заставляет шевелить палкой лесную ветошь. И вот оно, прохладное, благоухающее создание – даже срезать жалко…

Ау-у, грибники! Читать и слушать рассказы о «третьей охоте» полезно и интересно. Но куда интересней ходить по лесу с корзинкой. И ведь самое время – леса этим летом пахнут грибами.

• Фото автора. 21 августа 1993 г.

Фрида странствует в банке

Три дня назад заглянул к нам в «Окно» зоолог из Штатов – любознательный человек по имени Алан Бланк. Зашел он посоветоваться, куда направить свои стопы, чтобы увидеть природу России. Алан – вольная птица. С Голливудом, где участвовал в съемке фильмов о дикой природе, он распрощался и, выйдя на пенсию, странствует. Считает: природа – лучшее, что может радовать человека.

Мы обсудили с Аланом несколько мест, где ему хотелось бы побывать, и я спросил: он один или есть спутники?

– Мы вдвоем, – сказал путешественник, улыбнувшись, и полез в потрепанный рюкзачок.

На свет божий появилась жестяная банка из-под кофе с дырочками в крышке. Алан запустил в банку руку и вынул на стол существо, способное напугать даже бывалого человека.

– Паук-птицеед?

– Он! – сказал Алан. – Только, пожалуйста, не пугайтесь. Для человека вполне безобиден.

Покрытого бурой шерстью «зверя» величиной с воробья сбежались посмотреть все, кто был поблизости. Посмотрите и вы на снимок нежданного гостя. Обратите внимание: банка, которую держит профессор в руках, не маленькая – паучок, если раздвинет четыре пары мохнатых членистых ножек, почти упрется в стенки своей походной квартиры.

Этот самый крупный паук на земле обитает в жаркой части Америки. (Профессор Бланк поймал красавца в мексиканской пустыне под камушком.) Ловчую сеть мохнатый разбойник не ткет. Просто терпеливо сидит и ждет, на кого бы кинуться из-за угла. У Брэма в книге во всю страницу – цветной рисунок: паук сграбастал некрупную птичку. Правда, Брэм, ссылаясь на знакомых ему свидетелей, сомневается в «птицеедстве» – «среда обитания паука дает немного возможностей встретиться с птицами». И все же страшноватое название «птицеед» за пауками осталось.

Заглянем в нынешнюю энциклопедию. «Длина (паука) до десяти сантиметров. Тело покрыто многочисленными волосками. Две пары легких. Пауков около 600 видов. Способны к планирующим прыжкам. Питаются крупными насекомыми и мелкими позвоночными, включая птенцов (отсюда название)». А в английской, недавно вышедшей книге я обнаружил рисунок: птицеед расправляется с колибри. Выходит, дыма без огня не бывает…

Профессор Бланк грехов птицеедства за своим подопечным не знает. «Его добыча – крупные насекомые, мелкие змейки и ящерицы. Ядовит, но не очень. Однажды меня укусил. Эффект примерно такой же, как от пчелы, – место укуса даже и не опухло, лишь покраснело».

Фрида. Правда – симпатичная?

У самого птицееда врагов немало. От лис, койотов, скунсов, опоссумов и енотов защищает паука шуба. Каждый зверь, прежде чем тронуть что-либо зубом, понюхает. Противного запаха у паука нет, но в нос попадают тонкие раздражающие стекловидные волоски, и звери теряют охоту к такой добыче. Зато птицы для птицееда очень опасны. Они добычу не нюхают. Раз – и нет мохнатого паука! Атакуют паука также крупные осы. Они птицееда поражают ядом и откладывают в его мускулистое тело яички – еды для осиных личинок тут вдоволь. Вот так в природе все перепутано, перекрещено – ты охотишься, и на тебя есть охотники…

У профессора Бланка паучок живет уже тринадцатый год. «И Фрида (такое у этой красотки имя) далеко не старушка. В зоопарке города Сан-Диего живет ее родственница. Ей тридцать семь». Есть у профессора планы на обратном пути в Мексику, где сейчас он живет, заехать в Германию. Имеется адресок, по которому проживает у кого-то такое же вот чудовище противоположного пола. Трудно сказать, что будет, но очень возможно, что Фрида обзаведется потомством.

Дома Фриду профессор держит в аквариуме, а путешествует она в банке. С пропитанием проблем никаких – в неделю одного таракана Фриде вполне достаточно. Свой наряд «лохматой собаки» Фрида обновляет четыре раза в году – линяет. «Иногда заглянешь в банку и видишь двух одинаковых пауков. Один – обновленная Фрида, другой – целехонькая старая ее одежка».

Не бывает ли с Фридой проблем на таможнях? Профессор говорит, что случаются иногда, но пока бог миловал, никто их не разлучил – побывали в девяти странах.

Профессор закрыл банку и спрятал Фриду в рюкзак. Путешествие продолжается.

• Фото автора. 28 августа 1993 г.

«Лещ – это вещь…»

«Лещ – это вещь», – любит сказать мой приятель, выставляя бутылки с пивом и помещая рядом дивно пахнущую плоскую копченую рыбу. Однажды он взялся пофилософствовать: «А ведь был этот лещик живым. Представляешь, ночью по запаху нашел он на дне червяка и так же, как мы вот, пустил слюну. Встал лещик кверху хвостом, втянул своим хоботом червяка в рот, не чувствуя в нем крючка…»

Рыба под названием «лещ» известна всем, но видят чаще всего ее вяленой или копченой. А как поживает эта обычная, но почтенная рыба в воде? Червяк, и тот имеет характер, повадки, а лещ – существо посложнее, почувствует крючок – червяка вон изо рта, поймет, что смыкается невод, – ищет выход. Прыгнуть над верхней бечевой наверх лещ не умеет – сплющенность тела мешает, ныряет на самое дно, ищет яму или ложится на бок, чтобы нижняя бечева невода прошла сверху. Конечно, эти хитрости всех не спасают, иначе не знать бы нам запаха копченых лещей.

Где живет? Всюду, где воды рек и проточных озер не слишком холодны. Но и большого тепла не любит. Короче, нет этой рыбы на Крайнем Севере, как нет и, скажем, в Италии и Испании. Благоденствует в реках «среднеполосной» Европы. Дон, Днепр, Волга, Ока имеют славу «лещовых рек». К зиме лещи уходят туда, где теплее, но остаются они зимовать и там, где обретались все лето. Они не спят «вповалку», подобно теплолюбивым сомам и сазанам, не зарываются в тину и в ил, как линь и карась, но собираются в ямы и, полусонные, ходят туда-сюда.

«Лещ очень крепок на рану». Никем доныне не превзойденный знаток рыб России Леонид Павлович Сабанеев пишет, что поймал однажды леща аршинной величины, пострадавшего, как видно, от щуки – на одном боку мясо сдернуто было до кости. И ничего, все раны зажили, хотя весил лещ в два раза меньше, чем полагалось при этом рекордном размере.

Добавим: терпимы лещи и к качеству вод. Лет тридцать назад в столовой поселка Шилово на Оке заказали мы с другом жареного леща. «Не знаю, станете ль есть?» – пожал плечами официант. «Почему?» – «Да вот, принесу, узнаете…» Есть лещей было действительно невозможно – источали запах одеколона, керосина и еще чего-то, спущенного под шумок половодья Воскресенским химическим комбинатом. Но пропахшие до самых костей заводской «парфюмерией» лещи не плавали кверху брюхом, ловить их надо было по законам, уважающим рыбьи повадки. В Воронежском «море» местная «парфюмерия» несколько лет назад рыбу так отравила, что в половодье она лежала белыми ворохами на берегах. Я тогда, помню, интересовался: какая рыба более уязвима? Оказалось: судак. Лед выжил.

В здоровой среде леща, любителя тихих течений, одолевают природные паразиты. Заводится у него солитер, в жабры впиваются кровососы. Но отменная жизнестойкость и плодовитость (самка мечет до 140 тысяч икринок) помогают лещам пока что одолевать все превратности среды обитания. Правда, рыба мельчает. Сабанеев пишет о великанах, достигавших иногда десяти – двенадцати килограммов: «чешуя с двугривенный». Сегодня рекорды где-то возле пяти килограммов. Лещик в три килограмма (смотрите снимок) – предмет большой гордости рыбака. А те, что мы видим копчеными, – это чаще всего подлещики, менее килограмма.