Мы вовсе не такие - Бернгард Гржимек
Так, американский исследователь Келлог растил своего семнадцатимесячного сына совместно с шимпанзе четырнадцати с половиной месяцев от роду. В этом возрасте обезьянка Гуа, безусловно, превосходила по сообразительности человечка Дональда. Вот такой пример.
Келлог подвесил к нитке, свисающей с середины потолка в комнате, где играли малыши, кусок кекса. Висело лакомство на такой высоте, что достать его можно было, только пододвинув стул. У стены стоял стул, и вскоре малыши, возясь друг с другом, случайно обнаружили, что, выдвинув его на середину комнаты, можно достать кекс. Сообразив это, они в течение нескольких дней безошибочно доставали себе угощение. При этом стул неизменно передвигался справа (где он стоял у стены) налево.
Однако последующий ход событий весьма озадачил исследователя: когда стул поставили на другое место, малыши, вместо того чтобы пододвинуть его под висящее лакомство, принялись сдвигать его с исходной точки влево, так, как делали это все предыдущее время. Следовательно, они запомнили само движение, а не его цель, как это часто наблюдается и у животных, и у детей. Здесь оба — и ребенок и детеныш-шимпанзе — повторяли лишь заученное движение, а не действовали обдуманно. Правда, вскоре они, передвигая стул по комнате из стороны в сторону, нашли все-таки удобное место, откуда можно было достать подвешенное лакомство. Однако обезьянка нашла его значительно быстрей, чем дитя человеческое…
Подобные опыты показывают, что на ранней стадии развития человекообразные обезьяны в отдельных аспектах своих умственных способностей превосходят детей человека.
Обогрев под кварцевой лампой, содержание в теплой спальне и обдуманная диета — еще далеко не все, что необходимо такому беби-шимпанзе. В первую очередь ему обязательно нужна любовь. Если такая зверюшка без матери попадает в чужую, непривычную обстановку, то может докричаться до полусмерти, если никого не окажется рядом, кто бы над ней сжалился и взял на руки. Дело в том, что у каждого детеныша шимпанзе существует врожденное стремление за кого-нибудь уцепиться и прижаться, ища защиты, тепла и ухода. Новичка, взявшегося ухаживать за человекообразными обезьянами, подобная их реакция почти пугает. Стоит лишь приоткрыть транспортный ящик, как несчастное создание, громко плача, протискивается сквозь образовавшуюся щель и с криком бросается первому попавшемуся на шею, крепко обхватывая ее руками и ногами. Только так обезьянка чувствует себя в безопасности и вскоре, успокоившись, затихает. Уложить такое существо спать в его клетку — дело совсем не легкое. Завидя свою клетку с корзинкой для спанья, обезьянка старается как можно крепче обхватить шею человека. А стоит лишь попытаться разжать эти судорожные объятия, как раздается душераздирающий плач и крик. Иной раз она в своем отчаянии может даже укусить. Оказавшись все же в клетке, малыш способен впасть в настоящее бешенство. Начинает рвать на себе волосы, лупит кулачками об пол или падает на спину, брыкая во все стороны ногами, как это делают иногда капризные дети. Но стоит лишь уйти, погасив свет в комнате, как обезьянка вскоре смиряется со своей участью и, убедившись, что никого поблизости нет, укладывается спать в корзинку, скрестив руки и ноги на груди. Стоит же лишь кому-то вновь приблизиться к клетке, как изъявления полного отчаяния начинаются заново. Так что лучше больше не появляться!
Именно поэтому в зоопарках (если там вообще соглашаются принять таких маленьких шимпанзе) стараются взять сразу двоих детенышей примерно одного возраста. И хотя их приходится обязательно обоих одновременно брать на руки, но зато, опуская на пол, можно не бояться того, что они поднимут крик. Надо только делать это очень быстро, чтобы обезьянки тут же ухватились друг за друга, — и тогда все будет в порядке.
Попытки подсунуть маленькому шимпанзе «искусственную мамашу» из меховой подушки, чтобы он мог за нее уцепиться, не дали положительных результатов: такие «куклы» в течение короткого времени оказывались разорванными в клочья.
Рожденный во Франкфуртском зоопарке детеныш-шимпанзе только к семимесячному возрасту начал отваживаться сидеть на некотором расстоянии от своей мамаши, не держась за ее шерсть. До этого детеныш оказывал матери каждый раз ожесточенное сопротивление, когда она пыталась отцепить от себя его ручонки и отсадить подальше. Чтобы научить его ходить, самке тоже приходилось держать его сначала за обе ручки. Затем она начала ставить его возле решетки, заставляя держаться за нее руками, а сама отходила примерно на метр и старалась подманить детеныша к себе. Но ничего, кроме отчаянного протестующего крика, из этого не получалось, и мамаше приходилось сдаваться, протягивать свою длинную руку и прижимать своего вопящего отпрыска к груди. Только очень постепенно малыш научился подползать к ней, елозя попкой по полу, и лишь в возрасте одиннадцати месяцев научился наконец пробегать «на полусогнутых» пять-шесть метров.
По-видимому, непреодолимое желание виснуть с утра до вечера у кого-нибудь на шее у шимпанзенка, живущего в доме человека, в семье, постепенно ослабевает. Особенно тогда, когда ему не грозит постоянное сидение в клетке.
Ула, конечно, явно испытывает громадное удовлетворение, когда хозяйка ее повсюду таскает с собой. Она отчаянно защищает эту привилегию — и стоит только кому-нибудь попробовать ее снять, она тут же его укусит. Однако большую часть дня маленький бесенок свободно носится по дому. Да и для укладывания на ночь уже не требуются две персоны, чтобы суметь водворить ее в клетку. Теперь в большинстве случаев все обходится вполне мирно: малышка за несколько первых недель, проведенных в доме, поняла, что никакими скандалами, с криком и кусанием, ничего не добьешься.
Только так можно обходиться с шимпанзе, о которых ведь известно, что они самые вспыльчивые и нервные среди человекообразных обезьян. Битьем здесь ничего не сделаешь.
Настроение и поступки взрослых шимпанзе зачастую абсолютно непредсказуемы. Если, к примеру, каждый раз, подходя к клетке, протягивать им лакомство, они легко могут впасть в бешенство и поднять скандал, если когда-нибудь вдруг забудешь это сделать.
Когда Улу хозяйка отругает или отшлепает, она иногда может страшно разозлиться и укусить… совершенно непричастного к ее наказанию человека, просто оказавшегося случайно поблизости. Но никогда хозяйку! Хозяйка неприкасаема. А свою злость ведь можно выместить и на ком-нибудь другом…
Исследователь животных Штеммлер рассказывает, что однажды шимпанзе, к которому он зашел в клетку, выкрал у него из кармана ключи от клетки. А поскольку обезьяна прекрасно знала, как обращаться с этим предметом, ситуация стала весьма опасной. Тогда Штеммлер начал дико кричать (на обезьяний манер), чем явно смутил воришку: тот неохотно протянул ему ключи. Но опытный исследователь знал, что попытка взять ключи из протянутой
