Григорий Устинов - В краю лесов и озер
— Курки взведены. Я наклонюсь, а ты стреляй с колена по уткам, когда они полетят. Сразу два пальца на гашетки не клади, а то выстрелишь сразу из двух стволов и вылетишь из лодки, да и пальцы отобьет отдачей. Понял?
— Понял...
Петя впервые держал в руках такую хорошую двустволку! Сердце его радостно забилось. Он старался сдержать волнение, но не мог. А утки уже заплыли в чучела и насторожились, инстинктивно почувствовав обман. Увидев человека, они поднялись в воздух.
Петя выстрелил. Сноп дроби хлестнул по воде правее уток. Тогда он перенес палец на вторую гашетку и выстрелил вторично, но все утки благополучно улетели...
Расстроенный он опустился на место. Отец лихо заломил ему шапку, подмигнул:
— Не волнуйся. Научишься еще!
Солнце поднялось уже выше тростников. Стало нестерпимо жарко. Николай Петрович и Петя сняли куртки, освежились холодной водой.
Вдруг видят: болотный лунь утащил у них тушку чирка.
Башилов выстрелил... Лунь бросил добычу, но продолжал лететь. Тогда Николай Петрович выстрелил второй раз, и птица упала в заросли.
— Вот разбойник! Среди белого дня грабежом занялся...
— Папа, нам учительница говорила, что болотный лунь большой хищник и что он враг водоплавающей птицы...
— Да, это верно, — подтвердил отец. — Я вот сделаю из него чучело с чирком в когтях, и ты его школе подаришь...
Мальчик радостно закивал головой.
— Ну, а теперь давай собираться. Нам ведь поручено еще осмотреть озеро.
Они прибрали все в лодке. Дичь разложили в середине лодки брюшками вверх. Кровоточащие ранки, клюв и заднепроходное отверстие уток Башилов заложил кусочками ваты.
— Это для чего? — поинтересовался Петя.
— Чтобы не пачкать кровью и другими выделениями перо птицы. А то потом очень трудно отмывать его, особенно белое.
«Да, можно бы на этом озере организовать охотничий стан для рабочих завода, например», — подумал Башилов, беря в руки весло.
Длинный шест пришлось сменить на весло, так как глубина водоема увеличилась. Николай Петрович поплыл к центру озера.
— Видишь, как много здесь рдестов,[5] — Башилов сорвал головку растения и протянул ее сыну. — Вот смотри. Здесь имеется много питательных семян для птиц.
— Потому их тут так много, — взмахнул рукой Петя в сторону уток, поднявшихся табуном с рдестов.
Лодка приближалась к центральной части озера. Николай Петрович измерил глубину. Оказалось, более пяти метров.
«Для карпа, а тем более для линя, глубина достаточная, — подумал он. — Зимой рыба уже не задохнется от недостатка растворенного в воде кислорода. Надо взять пробу».
Башилов опустил в озеро на тонком шпагате белый диск, определил прозрачность и цвет воды. Затем маленьким дночерпателем набрал ила и внес в блокнот его данные: цвет, запах, структуру.
Закончив с пробами, Николай Петрович вынул карту озера и отметил на ней точку этой центральной станции.
— А теперь поехали вон туда, — сказал Башилов и повернул сына лицом к песчаным отмелям озера.
Среди обитателей песчаных отмелей — гальки и водорослей — шныряли разноцветные жучки, клопы, клещи, бокоплавы. Извивались прозрачные олигохеты, кишели дафнии, циклопы. А там, где темной полоской лежал ил, виднелись борозды от медленно проползавших беззубок. Чего здесь только не было!
От песков Башилов направился в залив к зарослям. Здесь тоже устроил станцию: проверял глубину, качество и продуктивность ила, химический состав воды, описывал водную растительность и зональность ее расположения. Правда, осенью некоторые растения отмирают и опускаются на дно, а потому обнаружить их бывает трудно.
«Но таких растений, должно быть, немного, — решил Николай Петрович, продолжая обдумывать проблему использования их в хозяйстве. — Вот, например, тростники — целое море! А используют ли их колхозы? Нет, не все. А ведь это отличнейший строительный материал. Из тростниковых щитов можно быстро и дешево выстроить сухие и теплые сельскохозяйственные помещения.
Скошенный и высушенный молодой тростник охотно поедается скотом. От него даже увеличивается надой молока. Он хорошо силосуется с другими травами. А как быстро растет! Дает три укоса за лето.
Метелки, головки его, заваренные и слегка посыпанные отрубями, хорошо поедаются свиньями. А корневища тростника, камыша и рогоза? Они содержат более пятидесяти процентов крахмала и около десяти процентов сахара. Разве плохо обладать такими богатствами? Некоторые говорят, что использовать водную растительность — это тяжелая работа, надо затратить много труда. Но в наше время можно прибегнуть к технике, механизировать трудоемкие работы...»
Башилов почерпнул ладонью какие-то мелкие плавающие растения, передал их Пете.
— Это ряска, — сказал он, — водяная чечевица. Видишь, маленькое, свободноплавающее растение. В стоячих водах она бывает в таком большом количестве, что... да вон, посмотри! На берегу ее набило волной целый вал. А в зарослях она местами лежит слоями в несколько сантиметров. Это хороший корм для домашней птицы, особенно для уток. Ее можно скармливать и в сыром и в сухом виде.
— Вот, а мама говорит, что нечем уток кормить, — протянул Петя.
— Да. Много кое-чего мы говорим, — вздохнул Николай Петрович. — В природе водная растительность имеет огромное значение, Петя. Она оказывает большое влияние на химический состав воды, на заболачиваемость водоемов, служит пищей для многих рыб, а также некоторых зверьков. Ондатра, например, только ею и питается! В зарослях водятся насекомые, нужные птицам и рыбам как питание. Здесь мечут икру многие рыбы, в том числе и азбайский карась... Гнездует разная птица. Да разве все перечислишь? Одно тебе скажу, Петя: очень плохо поступают те, кто выжигает на озере тростники.
Некоторые, наоборот, растительность даже разводят! Есть вот растение дальневосточный рис. Его специально высаживают корешками на прибрежных участках озер для водоплавающих птиц. Семена они поедают, а густые, высокие заросли служат им хорошей защитой и местом гнездования...
Петя был в восторге и от объяснений отца и от всего, что видел в водоеме. Сегодняшний день сблизил его с природой, принес ему очень много нового и интересного.
— А для карпа и линя наше озеро подходит?
— Подходит, Петя, — ответил отец. — Замечательное озеро для дичи и для рыбы!
Солнце уже шло на закат. Старый Азбай дремал в тяжелом, свинцовом блеске. Вдали кричали савки. Лодка держала путь к дому...
НЕУТОМИМЫЙ ОХОТНИК-ПРОМЫСЛОВИК
Стоял жаркий июньский день. Воздух был наполнен острым запахом хвои и цветов. Среди высоких папоротников пестрели цветы конского щавеля, первоцвета, синюхи.
