Марк Ефетов - Звери на улице

— Есть.

— А я говорю — нет! Это же наш — русский Новгород.

— Русский, а в Германии есть немецкий. Не знаешь?

Слава помолчал. А потом сказал:

— Не знаю.

И при этом подумал: «Нет, тут Глебка что-то загнул. Новгород — это же самый-самый русский город».

— Так не знаешь? — переспросил Глебка.

— Не, не знаю.

— Давай карту. Смотри. — Он ткнул пальцем в маленький кружочек. — Читай.

— Нейштадт. Ну, при чём тут Новгород?

— А теперь переведи.

— Ней-нов…

— Стоп, — сказал Глебка. — Дальше…

— Штадт — город.

— Ну!

— Нов-город…

Нет ли лишнего билетика?

У Славы от Глебки не было никаких секретов. И перед тем как идти в Зооцентр, Слава советовался с Глебкой. А тот сказал:

— Как узнаешь, где твой Мишка, сразу туда топай.

— А если он далеко?

— Всё равно топай. Только сало захвати, рис и компас.

— Для ориентировки? — спросил Слава.

— Ага.

— А рис и сало?

— Это же самые питательные продукты. Их всегда берут в экспедицию. Понял?

— Понял.

— Но главное, — сказал Глебка, — не теряй времени. А то новые хозяева Мишки узнают, что его старый знакомый нашёлся, и объявят розыск, и Мишку твоего — фьють! — запрячут или увезут.

— Не, — сказал Слава, — не дам. Сразу пойду по горячим следам. И компас у меня есть. И сало достанем.

— Правильно! — подтвердил Глебка. И не понятно было, к чему это относится: к тому ли, что Слава пойдёт по горячим следам, или к тому, что он сказал по-моряцки точно — компас, а не компас.

Вот потому, выйдя от Марии Петровны из Зооцентра, Слава решил, что до завтра он ждать не будет. Ведь только что Мишка, казалось ему, вот он — за той толстой дверью. Щёлкнул бы только замок, и можно было броситься к нему. Мамы ведь не было рядом, чтобы удержать его за руку.

А тут ещё как только Слава вышел из Зооцентра, афиши обступили его со всех сторон:

Профессор дрессировки БУЛАТОВ.

Сегодня последнее представление.

И Слава решил: сегодня он должен быть в цирке. Но сколько же было перед этой целью «но»! Знаете, как на состязаниях бегуна с препятствиями: он бежит, а перед ним на всём пути такие полосатые заборчики. Бежит и через препятствия перепрыгивает, бежит и перепрыгивает. При этом надо так прыгнуть, чтобы заборчик не упал, а сам бегун тем более.

Но Слава о первый же «заборчик» споткнулся.

Случилось это всё вот как. Дома Слава сказал:

— Мамочка, пусти меня сегодня в цирк.

— Как это так — пусти? Ты ещё маленький, чтобы сам по театрам и циркам ходить.

— Пусти.

— Вот ещё новости. Ты что?

— Мамочка…

— Не капризничай, не маленький.

— А кто только что сказал: маленький?

— Вот пойдёт весь ваш класс в ТЮЗ, и ты пойдёшь. Где же это видано, чтобы дети одни ходили на вечернее представление?!

— Нигде не видано, — поддакнул Слава. — Пойдём, мамочка, вместе.

— Ещё что выдумал. За целую неделю я устала, только и мечтала об этой субботе. И дома дел прорва. А ты — цирк. Нет, милый мой, пожалуйста, без капризов…

Слава помолчал и выпалил как из пушки:

— А там Миша.

Мама всё поняла, Слава был в этом уверен, но сказала таким удивлённым голосом:

— Какой ещё Миша?

— Как — какой? Наш, мой — Миша, Мишенька, медвежонок валдайский.

Они разговаривали стоя, но тут мама села, а вернее, плюхнулась в кресло.

— Не болтай глупости. Его же отправили за границу.

— А вот и не отправили. Он выступает в Московском цирке в труппе знаменитого дрессировщика Булатова.

— Ты-то откуда знаешь? Ну, выкладывай всё…

Тут Слава всё маме рассказал — и про Зооцентр, и про симпатичную Марию Петровну из Зооцентра, и про афишу, что сегодня последний день выступлений… Думаете, мама Славу отругала и сказала: «Садись за уроки и не выдумывай глупости»?

Нет, если вы так подумали — значит, ошиблись. Мама долго-долго сидела в кресле, задумавшись. Слава молчал. Но всё, о чём думала и вспоминала мама, Слава прочитал на её лице, хотя она наклонила голову и на какое-то время даже закрыла глаза. А вы разве, если давно-давно кого-нибудь хорошо знаете, не читаете в его лице, даже когда он молчит? Слава же свою маму знал всю свою жизнь и знал, что тогда в кресле она всё-всё перевспоминала про Мишку: и то, как он первый раз появился у них в Москве — маленький пушистый шарик — и ноги его расползались на гладком полу; и то, как мама хотела его на прощанье сфотографировать, а он, ослеплённый яркой лампой, цапнул маму за ногу; как Слава потом ждал письма из Валдая, уехал туда, потерялся в лесу, когда пошёл на свидание с Мишей, и ещё тот последний день его встречи с Мишей на мельнице — мама боялась, что Мишка Славу загрызёт, а тот подсунул голову под Славину руку — мягкий, пушистый — и только поуркивал.

Да, конечно, мама обо всём этом передумала и потом спросила:

— В цирке тот самый Мишка?

— Тот самый.

— Ты уверен?

— Уверен!

— Тогда пойдём…

…Нет, они не были в тот вечер в цирке, а побывали только возле цирка. Когда Слава с мамой сошли с троллейбуса, до цирка ещё оставалось два квартала, но их уже начали спрашивать: «Нет ли у вас лишнего билетика?» А у них вообще никакого билета не было. И в кассе билетов не было. И никто лишнего не продавал. Один только дядька успел произнести слово: «Кому…» — и его тут же окружила такая толпа, что этот билет достался какому-то, наверно, боксёру или борцу — здоровяку килограммов на полтораста, а остальные расходились после этой свалки кто без пуговиц на пальто, а кто просто помятый.

Да, на медведей охотников было много.

…В цирке представление уже началось, свет у входа притушили, последние зрители бежали, перепрыгивая через три ступеньки, а Слава всё надеялся, что, может быть, им повезёт — окажутся у кого-нибудь лишние билетики, на их счастье. Но известно: когда очень мечтаешь, чтобы тебе повезло, никак не везёт.

Не оказалось билетика и для Славы и его мамы.

Когда у входа в цирк стало совсем-совсем пусто, мама сказала:

— Стой. Только никуда ни шагу. Я пойду к администратору.

Теперь уже на лестнице и на площадке перед входами в цирк Слава остался один. Со стен на него смотрели медведи. Только сейчас он смог внимательно разглядеть эти яркие плакаты: медведи-боксёры в кожаных, как мячи, перчатках; медведи на мотоциклах, на велосипедах, медведи-акробаты, пожарные, повара… Стоп! Этот в каске пожарного с двумя белыми пятнышками на плечах. Эти белые островки у него, как погончики. И глаза синие. И выражение глаз. Конечно же, это Славин Мишка, Мишенька! Пусть на плакате рисунок, но он, конечно же, с фотографии, а может быть, это даже цветное фото. Это он, он, он…