Эрик Бутаков - Вокруг Байкала за 73 дня
Утро обещало хороший день. Жарко. На небе ни облачка. Яркое солнце. Полный штиль. Заснеженные вершины отражаются в море, как в зеркале. Воздух, наполненный ароматом летнего леса. Утки с кряканьем проносятся над водой. В такое утро дурных мыслей и помыслов просто не бывает. Всё хорошо!
Чувствовалось, что мы классно отдохнули и выспались. Упругой походкой сбежали с обрыва к Морю, спугнув крохалей, которые, оглядываясь и ворча, ухлопали подальше от берега в Море. Раздевшись по пояс, с удовольствием хлюпались, фыркая и кряхтя. Освежающее действие воды, воздуха и солнца давно воспето в песнях и не поддается объяснению, если ты не разу, выползая из спального мешка, помятый и промерзший, не скидывал одежду и не орал: «А-а-а», растирая по шеи, груди и лицу холодные воды сибирских речушек. Потом, одевая на упругое тело теплую майку, ты произносишь всегда одно и тоже: «Как заново родился!» А за шиворот на шею капают холодные капли с мокрых волос. Но мир уже другой – он полон радостей. Ты – полон сил! Как, заново родился!
Мыло выскользнуло и ушло в глубину между камней, оставляя белый след утонувшей кометы. «Твою мать» – последний кусок. Стоп-кадр. Пауза. Посмотрев друг на друга, мы молча пошли в зимовьё.
Берло из сечки и перловки еле пролезло в пищевод, продавленное густым горячим чаем. Снова крайним был Дима. Собираемся, скоро подъедут охотники, нужно идти к Куркуле. Посмотрим, что там за переправа, если что – перевезут. Не успели собраться, как шум моторной лодки возвестил о приезде гостей.
– Здорово, Орлы! – Аркадий со своей сияющей улыбкой спрыгнул на берег, довольный и бодрый. – Как спалось?
– Нормально. – Я вежливо ответил. Что ещё говорить в таких случаях?
– Ну что, готовы? – Александр тоже вышел на берег размять ноги. Карабин он держал в руке.
– Да в принципе готовы. – Вова уже вытаскивал мешки на песок.
Я поднялся за своим мешком. Мне нужно было ещё кое-что утрамбовать во внутрь, что Вова вытащил у меня вчера, когда я загибался, чтобы облегчить мою ношу. Сегодня я всё у него забрал – чувствую себя хорошо, чего лишний раз другана напрягать? Мужики на берегу шутили и смеялись. Голос Аркадия и его смех вселял уверенность. Есть такие личности от которых уверенность так и прет и заражает других. Аркадий был из таких людей. Рядом с ним было спокойно и надежно, его, почему-то, хотелось слушать с улыбкой, хотя ни чем особым он от других не отличался. Но что-то было в нем такое, что давало право ему смеяться свободно и громко. Александр тоже личность не простая. Спокойный, рассудительный, строгий, но видно справедливый. Помню вчера на его вопрос не встречали ли мы браконьеров, я уклончиво на всякий случай ответил, что на побережье много разных людей. Александр подумал и сказал: «А вы знаете себе цену. Отвечаете как надо, и себя и других не подводите. За стол сели – своё достали. Вроде не отказываетесь, но и себя в обиду не даете». Подобные выводы за столь короткое время общения мог делать только тот человек, кто по долгу службы ежедневно должен в этом практиковаться. Вот тогда-то и зародилась у нас с Вовой мысль, что Саша мент.
– А почему Эрик всё время в перчатках? – Александр задал Вове вопрос, думая что я в зимовье не слышу.
– А ему на конкурсе скоро выступать – руки бережет. – Вова ответил как всегда в нашем стиле, точно зная, что я слышу.
– На каком конкурсе? – не понял Саша.
– Он пианист. Ну, Бутаков! Не слышали что ли? Сейчас в отпуске – по Байкалу идёт, в августе поедет в Сан Ремо на конкурс. – Вова уважал меня, это чувствовалось.
Тишина в ответ была красноречивее любых слов. Вова их удивил, я получил нимб над башкой.
Отчалив от берега, мы вспомнили, что забыли в ящике у зимовья хариусов. Возвращаться – плохая примета. Пусть это будет платой за проезд в моторке через реку, чем-то надо платить?
На расстоянии выстрела потянул табунок уток. Александр вскинул карабин и выстрелил. Мимо. Не мудрено. Пулькой от СКС сбить на лету утку нужно уметь. Но больно красиво они летели – я бы тоже выстрелил.
– А почему ты всё время в перчатках? – спросил меня Аркадий, явно стараясь для Александра. Саша не стал бы при Володе спрашивать вторично – хотя бы из вежливости показывать свое недоверие этот человек не стал бы.
– Мне на конкурс надо – руки берегу. – Как я мог подвести друга и испортить свой имидж? Со спины я видел, что Вова улыбнулся.
– На какой конкурс? – Аркадий делал контрольный замер.
– В Сан Ремо хочу, на рояле поиграть. Я играю немного. Начальная музыкальная школа. Так для души. – Начиная со второго предложения я не врал (хотя и в первом не врал – кто не хочет в Сан Ремо поиграть на рояле?), и именно это утвердило меня в глазах наших попутчиков, как человека скромного и не хвастливого. – Да я-то ладно. Вон Вова в Барселону должен ехать на Олимпиаду. Уже скоро – в июле.
– В смысле? – переспросили меня одновременно Аркадий и Саша.
– Он спортивный врач. Наш боксер из Усолья Альберт Пакеев – его подопечный – Россию выиграл, на Олимпиаду едет. Вова, как его врач, тоже едет. Тренер и врач по положению едут вместе со спортсменом, – я точно не врал, платя другу его же монетой.
Теперь нимб болтался и над Вовой. Аркадий, Саша и их рулевой Владимир что-то гоняли про себя, поглядывая на нас. Уже причаливая к берегу, Александр произнес: «Цену себе знают», а Аркадий добавил: «Жду в гости в Байкальском» и оставил адрес. Мы поблагодарили, попрощались и пошли вверх по склону над Куркулой, которая, кстати, была настолько мелкой при впадении в Байкал, что пройти её в брод не составило бы нам труда – зря боялись. Видимо ещё не тают в горах снега и река ещё мелкая. Но с высоты склона красивая. Особенно когда по мелководному перекату ходят твои друзья со спиннингами и не перестают удивляться: «Какие люди встречаются на берегах Байкала!» Улыбнувшись, мы свернули по лесной летней дороге в сторону наших оставшихся странствий.
На этом веселье закончилось и начались мытарства. Проплутав часа три по тропам Котельниковского в поисках нужной дороги на село Байкальское, злые, промокшие в какой-то мелкой речушке, набрели на полуразрушенное зимовье. Пока искали воду, чавкая болотной жижей, пока готовили обед, погода испортилась. Небо потемнело, и дорога, уходящая в чащу густого леса, пугала своей темнотой и неизвестностью. Вроде по карте и описаниям Брянского это именно та дорога, но кто его знает, действительно ли та. Другой нет, пойдем по этой, там видно будет. И пошли.
Сверху что-то огромное свалилось на голову. Ухнув, на широких крыльях сова улетела вперед по дороге. Сердце стучало громче, чем дятлы в лесу.
– Сволочь! Чуть не укусила – Вова доставал ружьё из рюкзака.
