Сергей Алексеев - Ох, охота!
Медвежья западня устроена по принципу небольшой, три на три метра, рубленой и не высокой избушки с мощным накатником, заваленным камнями и землей. Лаз прорубается низкий, три-четыре венца в высоту и около метра в ширину, а в трех других стенах прорезаются бойницы размером, чтобы только просунуть ствол и прицелиться. С внутренней стороны входа устраивается собственно западня — прочно сбитая из бревен своеобразная дверь, которая не открывается, а западает сверху, наглухо закрывая вход. Западню поднимают вверх и настораживают по такому же принципу, как и пасть; к сторожку, расположенному у противоположной стены, прикрепляют приваду — все, что угодно, от протухшего мяса до медовой соты и плесневелого хлеба. Зверь забирается внутрь, рвет приваду и в тот же миг оказывается запертым. Охотнику остается прийти и взять зверя: если это медвежонок, то живьем, дабы продать потом купцам или цыганам, если крупный, то стреляют сквозь бойницы и свежуют. Одну такую западню я нашел на Сухом Питу — притоке Ангары, неподалеку от Потоскуя, когда работал в геологии. Вероятно, ею уже давно никто не пользовался, если только вместо избушки для ночлега, поскольку на полу была постель из пихтового лапника и пустые консервные банки, однако медведей было половлено: бревна возле бойниц, лаза и даже лиственничный пол из плах были изгрызены и изодраны когтями, в некоторых местах до сердцевины дерева.
Как уже отмечалось выше, самострелы, как в виде арбалета, так и ружья, устанавливают возле троп крупного зверя. Прямо скажем, такой способ добычи, по-настоящему браконьерский, весьма опасный, использовался в глухих уголках России, скорее всего, ленивыми потребителями мяса. Штатный охотник из зверопромхоза в Иркутской области Валерий Ж. поведал мне историю, которая послужила основой для рассказа, опубликованного в журнале «Охота и охотничье хозяйство» за 1981 год. Когда Валеру забросили гидросамолетом на промысловый участок, он обнаружил трех пришельцев городского, нагло-хулиганского вида, которые приплыли сюда на лодке и обосновались в одной из его избушек. Все попытки выставить их с территории оказались бесполезными, один против троих не попрешь, незваные гости либо угрожали, мол, с нами лучше не ссориться, либо смеялись, намереваясь отохотиться весь зимний сезон и заработать на соболях — тогда на них был сумасшедший спрос на черном рынке. Один из них и в самом деле в ловле зверька кое-что соображал, по крайней мере, капканы ставить умел и знал места обитания соболя. Валера свои путики набил, выставил ловушки, а эти злодеи параллельно или вовсе вкрест его путикам свои проложили. И мало того, начали шнырять по его капканам, пока что скрытно: все-таки побаивались, что можно где-нибудь пулю схлопотать и лечь в снежную могилу. В старые времена за подобное стреляли редко, чаще лыжи рубили или, хуже того, на толстой жерди распинали, пропустив ее в рукава, и отпускали — иди себе куда хочешь, как медведь с потаской. Ну что тут делать? Валера за двадцать километров к геологам сходил, на рацию, объяснил ситуацию своему руководству, а оно пообещало милицию прислать, если будет попутный вертолет. В общем, весь сезон насмарку идет, хоть бросай все и уходи. Однажды шел Валера по своему путику невеселый, и глядь, свежая лыжня набита по распадку, а на оленьем переходе одностволка к дереву прикручена и растяжка стоит — самострел! Мысль созрела мгновенно: зашел сбоку, за веревочку дернул, ружье пальнуло, а сам в тот час же направился к непрошеным гостям. Те сидят в избушке, распаренные, жарко. Валера, не снимая лыж, к ним заскочил и с порога:
— На вашем самостреле геолог застрелился! Дергайте скорее, милиция прилетела!
Те схватились и на ночь глядя бежать — только ружья с собой и взяли, продукты и пушнину бросили. И пять лет, пока не пройдет срок давности, прятались в тайге, в потаенном скиту старообрядцев, и там же потом остались жить, приняв «древлее благочестие»…
Ловчие ямы
Что касается ловчих ям, то, на мой взгляд, это такая архаика, к охоте на территории России вряд ли имеющая отношение, хотя в литературе описываются самые разные способы ловли, к примеру, волков в ледяные ямы. По крайней мере я даже не слышал, чтоб кто-то где-то их копал в обозримом прошлом. Не исключено, ими пользовались в Африке, где по саванне бродят стада зверей, но рыть их у нас, к примеру, на тропах неэффективно и слишком трудоемко. Во-первых, яма должна быть глубокой, до четырех-пяти метров, дабы зверь не выпрыгнул. Лось, например, преодолевая заборы, делает скачок вверх на задних ногах до полутора метров. И еще прибавьте его собственный рост. А медведь прекрасный землекоп, и он эту яму вам закопает в течение нескольких часов. Но если даже на дне поставить заостренные колья, на которых якобы должен запороться зверь, все равно глубина изменится незначительно. Во-вторых, нужно убрать весь вынутый грунт — добрый десяток кубометров, иначе любое изменение на тропе, тем паче горы земли, насторожит животное, и оно изменит маршрут. В-третьих, простоит эта яма до ближайшей весны и стока талых вод, которые ее непременно размоют, а если ставить бревенчатую крепь, то уж это слишком! Я думаю, ловчие ямы — это литературно-киношный ход, придуманный для приключений героев, и существуют они только в кинореальности и, возможно, где-нибудь у папуасов.
Ловушки для рыбы
И поскольку всякий охотник, будь то промысловик или любитель, потенциальный или даже профессиональный рыболов, поэтому стоит рассказать и о рыбацких ловушках, но не о сетях, неводах и бреднях, а о малоизвестных, которые охотники изготавливают исключительно из подручных материалов с помощью небольшого топорика и ножа в течение светового дня. Самый простейший способ летней ловли рыбы — так называемый лоточный. Когда после икромета рыба (язь, елец, плотва, окунь) начинает скатываться из пойменных озер, имеющих сток в реку, выбирают самое узкое место и пересыпают его — делают самую натуральную плотину из глины и с арматурой для крепости из ветвей. После чего изготавливают из толстого дуплистого дерева собственно лоток, а иногда и вовсе оставляют его в виде трубы. Когда рыбы перед плотиной накопится достаточно — это хорошо видно, залив буквально кипит, в верхней части плотины прокапывают желоб и устанавливают лоток, по которому устремляется поток воды. С другой, «сухой» стороны плотины ставят большую плетеную из ивы, корзину. Процесс пошел, иногда едва успеваешь затаривать и отвозить рыбу для засолки.
Для летней и зимней рыбалки плетут морды разного размера, в зависимости от назначения. Вначале из четырех связанных в квадрат черемуховых стволов делают пасть, или хайло, которое является основой для выплетения конусного горла и собственно морды. Плетут обычно из неошкуренного, тонкого и длинного ивняка, точно так же, как циновку, переплетая прутья соргой. Для изготовления сорги срубают молодую прямослойную черемуху, распаривают ее над костром, сначала расщипывают на две части по сердцевине, затем каждую снова распаривают и скручивают в веревку, чтобы древесина продольно истрескалась на волокна. После чего эти волокна достаточно легко разъединяют и получается очень крепкий вязальный материал, устойчивый к воде и солнцу. Морда представляет собой два сплетенных из прутьев конуса, где малый, с горлом, вставляется в большой, острая часть которого стягивается соргой, как завязанный мешок, чтобы через него потом вытряхивать рыбу. Эти ловушки устанавливают в протоках озер, в глубоких ручьях, но также и в речных заводях, приспосабливая к морде дополнительное крыло, сплетенное так же из ивняка, как циновка. Рыба проходит через хайло, попадает в узкое горло и, оказавшись в большом конусе, обратно выйти не может. Морду проверяют не часто, поскольку рыба в ней может находиться длительное время, как в садке.
