Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 18. Посиделки на закате
Блохи распространены по всему свету. Их 1830 видов. Но для непосвященных все они «на одно лицо». И только узкие специалисты по какому-нибудь волоску могут отличить один вид от другого. Представляете трудности этой работы! И все-таки все виды блох учтены, на каждую заведено «дело». И существует уникальная коллекция блох. Собрали ее не специалисты, а обыкновенный любитель энтомологии Н. Ротшильд. Вы подумали: однофамилец знаменитого финансового магната. Нет, сам магнат Ротшильд. Из мира денежных махинаций человек в частной жизни уходил в мир бабочек и жуков и прославился собиранием блох. Коллекцию свою Ротшильд передал лондонскому музею, выделив крупную сумму на ее обслуживание и на дальнейшую «ловлю блох». Коллекция имеет исключительную научную ценность. Она является сравнительным эталоном в исследованиях животного мира. Только описание коллекции составляет десять отдельных томов.
И если с виду курьезные страсти Ротшильдов фактически – дело серьезное, то более ранние увлечения блохами воспринимаются ныне как смешные причуды. Ну а что вы скажете о галантных французах, носивших на шее цепочки с золотыми шкатулками-клетками, в которых обретались блохи, пойманные на теле возлюбленных, и о возлюбленных, оберегавших блох, чтобы было за чем охотиться. И увлечение это не такое уж давнее – XVII век.
Позднее в моду вошли блошиные цирки. Блох, одетых в жилетки, штанишки и панталоны, запрягали в золотые коляски, заставляли ходить по канату, совершать головокружительные прыжки. Забавляясь с этими оригинальными насекомыми, люди не ведали, что играют с огнем.
Тут самое время вспомнить о болезни, многие сотни лет бывшей бичом человечества. Чума. Более страшного слова люди не знают. Первое упоминание о «черной смерти» находим в Библии, а позже многочисленные хроники и воспоминания оставили страшные свидетельства о болезни, буквально косившей народы. «Ассирийский царь Синанкериб в несколько дней потерял 180 000 воинов». «В Константинополе в 544 г. от чумы каждый день умирало до пяти тысяч человек, а в отдельные дни до десяти тысяч». «От чумы не было человеку спасения, где бы ни жил – ни на острове, ни в пещере, ни на вершине горы. Многие лежали по нескольку дней не сожженными», – пишет хроникер Византии.
Из южных районов чума проникла в страны Европы. В средние века от нее погибло около 25 миллионов людей – четверть тогдашнего населения.
Люди не знали причины болезни. Подозревались: «отравленный воздух», «миазмы, исходящие из земли». От внимания людей, однако, не ускользнуло, что болезнь приносится войском, караваном купцов, кораблем, бросившим якорь в порту. («Эпидемию 720 – 721 годов во французском Марселе связали с приходом из Сирии торгового судна. Из 90 тысяч жителей города 40 тысяч погибли.) Это была плата за беспечность, ибо уже в XII веке в Венеции были приняты жесткие меры: корабль, пришедший в порт, сорок дней оставался на рейде – следили, не вспыхнет ли среди команды чума. Слово «карантин» – производное от итальянских слов «сорок дней» – пришло к нам от давних попыток бороться с «моровыми болезнями».
Люди давно догадывались: болезнь передается как-то от человека человеку. Уже в средние века во время чумы предписывалось не собираться кучно на площадях, в церквах и тавернах. Замечено было и еще кое-что. В Индии люди покидали поселки, как только обнаруживали в них мертвых крыс, вслед за смертью которых начинался мор у людей. С неожиданной гибелью черных крыс связывали появление чумы и в Европе. Но как объяснить эту связь? Ответа не было до той поры, пока люди не узнали о существовании невидимых глазу животных, способных болезнетворной массой своей сеять смерть. Микроскоп помог разглядеть эти формы жизни. Появились названия: микробы, бациллы, вирусы. Подбираясь к разгадке чумы, исследовали кровь погибших крыс и погибших людей. Нашли в ней одну и ту же бациллу! Но есть, наверное, и посредник, передающий болезнь? Под подозрение попала блоха. И вот картина под микроскопом: организм ее был буквально напичкан уже знакомыми бациллами. Так, в 1898 году было установлено: переносчик чумы – блоха. (Знать бы это кавалерам XVII века, ловившим блох в постелях возлюбленных!)
Разумеется, не каждая блоха обязательно носила в себе болезнь. Транспортировщиками чумы в человеческом мире блохи становились, когда разгорался пожар эпидемии. Но откуда все начиналось? Энергичными исследованиями было установлено: чума – болезнь на земле древнейшая. Регулярно косила она грызунов – песчанок, сурков, черных крыс. Плодовитость этих сынов Природы очень большая и узда на полчища их должна была отыскаться. Как только численность норных зверьков вырастала и они входили в большее, чем обычно, соприкосновение, чума с помощью блох выкашивала чрезмерность. Так было всегда.
Человека чума особенно не касалась, пока людей было немного и пока они не особенно двигались по Земле. Какой-нибудь охотник, промышлявший сурков, оказавшись в зоне болезни, погибал. Этим чаще всего и кончалось. (Монголы с давних времен, заметив в степи место массовой гибели грызунов, место это помечали камнями. И никто тут не смел появляться.)
Большие пожары чумы в Европе потухли уже в XVIII веке, хотя отдельные вспышки возможны и в наши дни. С распознаньем природы болезни появились активные формы борьбы с чумой – карантин, вакцинация, лекарства. Но и до этого автоматически обуздали чуму в Европе две важные экологические причины. Распаханы были целинные степи с вековыми колониями грызунов, и, стало быть, ликвидированы природные очаги болезни. Вторая причина связана с вытеснением черных крыс натиском пришедших с востока крыс серых (пасюков). Крыса серая к чуме менее восприимчива. И, хотя она тоже может быть источником чумы и других эпидемий (очень тревожен рост численности крыс в нынешней замусоренной Москве!), все же черная крыса опасней.
Природные очаги чумы сохраняются в азиатских, африканских и американских полупустынях, а также в горах. Но существует противочумная служба (в бывшем Советском Союзе она была образцовой), и большие вспышки чумы уже маловероятны. А если болезни нет, блохам нечего и распространять. Да и повывелись блохи. И если санитария у нас совсем уж не пошатнется, шансов даже просто увидеть блоху немного, разве что в птичьем гнезде или же на собаке. Но насекомое это распространяется быстро и было не так уж давно в жилищах обычным. Оно оставило нам поговорки: «Какая блоха тебя укусила?», «Никакая блоха не плоха…», «Поспешность нужна при ловле…». И вспомним шаляпинский бас о блохе… Интересное насекомое!
• Фото из архива В. Пескова. 16 января 1993 г.
Это надо уметь…
Окно в природуЗанятно?.. И это не цирк. Коза развлекается. Причем жертва гимнастических упражнений, как видно, уже привыкла к таким прыжкам – не реагирует, спокойно щиплет траву…
Козы знакомы с детства. Я их пас или, на вечер глядя, ходил встречать: пастух, прогоняя коз улицей, не мог за всеми бестиями углядеть, обязательно разбегались по огородам, всюду предпочитая капусту.
Перед войной козы были в селе диковиной. Насмехаясь, называли их «сталинскими коровами». Однако в военные годы козы спасли многим детям если не жизнь, то здоровье. Когда в феврале у наших Катьки и Майки появлялись козлята, их приносили в избу и помещали в просторный ящик. Попахивало. Но неудобство это сторицею окупалось. Козы давали пять литров превосходного молока в день – хватало козлятам и ребятам.
Недели через две малышам в ящике становилось тесно. Их выпускали. И тогда начинался в избе кавардак. Ходьба по полу козлят не устраивала. Им надо было куда-нибудь прыгнуть – на лавку, на кровать, на сундук. Однажды один акробат ухитрился четырьмя копытцами утвердиться на головке прикрытой шалью швейной машины – бесплатный цирк на дому!
Взрослые прыгуны свои способности развивали. Соседский козел, помню, стоило только пригнуться, норовил без разбегу прыгнуть на спину. И это ему доставляло явное удовольствие. А однажды он собрал толпу любопытных, объявившись на соломенной крыше возле самой трубы. Гадали: как мог забраться? Оказалось, с кучи навоза козел залез на забор и по торцам не очень толстых досок прошел до ветлы, а с нее уже прыгнул на крышу. Обратный путь оказался для козла затруднительным, пришлось его вызволять. И что же, на другой день обладатель апостольской бороды повторил номер – опять его увидели у трубы.
Прародина коз – горы. Жить они приспособлены у самой кромки снегов, где у Природы на учете каждая сухая былинка. Но козам этого корма довольно. По краям пропасти, по скальным уступам, по тонким каменным гребням ходят они в поисках скудной пищи – чуткие, осторожные, бесстрашные в легких прыжках. На третий день от рождения козленок идет за матерью по всем опасным путям.
