Петр Карякин - Верный друг
Мушкет бежал рядом, обнюхивая свежий снег. В одном месте он остановился, зафыркал и злобно зарычал, видимо, найдя что-то подозрительное.
Санька направился к собаке и увидел, что та обнюхивает какие-то следы. Он нагнулся, внимательно рассматривая их. Следы были похожи на собачьи, только значительно крупнее, с собранными в комок пальцами лапы. Отпечатки лап были вытянутые. Молодой охотник недоуменно поднял брови, наморщил лоб: что же за зверь тут был.
Он знал отпечатки лап всех зверей, которые водились в их местности, но подобных не встречал. «Наверное, прошёл охотник с собакой какой-нибудь очень крупной породы», — решил Санька и, оставив след, двинулся дальше.
Одолев длинный и утомительный косогор, поросший густым кустарником, он остановился, удивлённый сказочной красотой.
Далеко на востоке, выглянув из-за угрюмой тайги, солнце позолотило верхушки деревьев, и они засияли, излучая радужный свет, переливаясь то изумрудно-холодными, то нежно-розовыми тёплыми цветами. А когда большой багровый диск поднялся над лесом и брызнул во все стороны своими лучами, широкая низина между тайгой и прибрежным березняком словно загорелась. Весь снег на деревьях и на земле стал розовым, сверкающим золотыми и багряными искрами.
— Вот они, алые сугробы, — проговорил восхищённо Санька, вспоминая интересный рассказ под таким названием. — «Разве такое увидишь, если будешь дома сидеть», — подумал он. Потом медленно отвёл глаза от широкой заснеженной низины, которая пылала розовым огнём.
Часа за три Санька обошёл большой участок, расставил на заячьих тропах капканы и повернул обратно, направляясь к бору. Высокие, голые до половины, сосны уносили свои ветви вверх и там раскидывали мохнатые шапки. Густые ели с острыми тоненькими макушками стояли важные, засыпанные до самого низу снегом. Саньке казалось, что ели спят. Прислушиваясь к лёгкому шуму ветра в шапках сосен, мальчик представлял, что это не ветер шумит, а тихо шепотком переговариваются между собой сосны, чтобы не нарушить сон своих соседок — елей.
— Ну, теперь, Мушкет, смотри в оба! — скомандовал он собаке. Та прижала уши, завиляла хвостом и радостна заворчала, показав клыки.
— Ну хорошо, хорошо, — потрепал её по спине мальчик, — больше работать, меньше зубы скалить. — И повелительно махнул рукой.
Из чащи собака выгнала несколько тетеревов, те вспорхнули и расселись на деревьях. Грохнул выстрел, и покатился по лесу сухой звук, отскакивая от дерева к дереву, вскоре по морозному воздуху долетело обратное эхо.
Санька стоял и слушал, пока не замолкли последние его отголоски. Потом, подобрав убитую птицу и внимательно всматриваясь между деревьями, пошёл дальше. А в воздухе ещё долго кружились снежинки, осыпаясь с высоких деревьев. Мушкет несколько раз поднимал птиц, а Санька стрелял.
В одном месте собака облаяла белку. Пока та сидела на вершине пихты, зло цокая на прыгающего под деревом Мушкета, Санька прицелился и снял её выстрелом.
Так они проходили по лесу весь день.
К вечеру в патронташе осталось четыре патрона. Мальчик свистнул собаку и направился домой. Ягдташ тяжело оттягивал плечо. Ощущая его тяжесть, охотник довольно улыбнулся.
Через час густая стена сосен осталась позади, стало светлее. А вскоре за рекой показался город с засыпанными снегом крышами. Там кое-где уже мигали первые огоньки. Вот впереди замаячили знакомые одинокие ели. При виде их Санька улыбнулся. Два года назад у противоположного берега он нашёл маленького Мушкета… Вдруг Мушкет стал как-то странно пофыркивать, словно в нос ему попал дым, он изредка останавливался и потихоньку зло ворчал.
— Вперёд, Мушкет! — звал его Санька. — Скоро дома будем. «Наверно, следы чьи-то чует», — подумал он, не обратив особого внимания на поведение собаки. Но та по-прежнему останавливалась, оглядывалась и нервно повизгивала.
Видя, что Мушкет чем-то сильно взволнован, мальчик остановился, стал осматриваться по сторонам, но ничего подозрительного не заметил. Оглянулся назад и увидел: к его следу тянулись из оврага какие-то серые тени. Он всмотрелся внимательно, но в сумерках было трудно понять, что это за тени. Мушкет крутился вокруг, забегая то с одного, то с другого бока, как бы предупреждая об опасности.
И тогда Санька понял, кто преследует его. Спина как-то сразу застыла, словно в полушубке вырезали большую отдушину. Он отбросил в сторону лыжные палки, пристегнул к ошейнику собаки поводок и бросился бежать со всех ног, крича:
— Вперёд, Мушкет! Вперёд!
Собаке не нужно было и командовать. Она рванулась, что было силы, и понеслась, увлекая за собой Саньку.
«Откуда волки?» — соображал он, часто оглядываясь. «Значит, это их следы и видел я утром у реки. Но о волках давно у нас не слышно».
И верно, в этой местности волки появлялись очень редко.
Стая волков, гонимая голодом и облавами, перекочевала из южных степных районов на север. Волки, не приспособленные к жизни в таёжных лесах, где чаща и глубокий снег мешают преследовать добычу, сильно отощали. В поисках пищи они вышли к самому городку, где и наткнулись на свежие следы мальчика и собаки. Волки редко нападают на людей, только бешенство или нестерпимый голод могут толкнуть их на это.
Стаю вёл опытный старый волк, который много перерезал жертв на своём веку. Ловя чутким носом знакомый запах, от которого из пасти бежала слюна, опустив низко большую голову, он быстро бежал по следу, поводя втянутыми боками. За ним, растянувшись цепочкой, шла стая.
Санька сбросил в снег тяжёлый ягдташ и стал помогать собаке, усиленно работая ногами и поторапливая время от времени:
— Вперёд, вперёд, Мушкетка!
Мимо промелькнула последняя одинокая ель. «Ещё бы шагов триста пробежать, — думал Санька, — тут не спустишься. Берег очень крутой».
Брошенный ягдташ ненадолго задержал волков. Санька увидел, как они закрутились, вырывая друг у друга добычу.
Мушкет тяжело дышал, глубоко проваливаясь в снегу. Тут Санька в страхе заметил, что они сбились со старой лыжни. Растерянно оглядываясь через плечо, он увидел, что волки снова приближаются. От быстрого бега, от напряжения, Санька весь взмок. Он размотал тёплый пуховый шарф и швырнул его в снег.
Чувствуя, что до спуска всё равно не дотянуть, Санька сорвал из-за спины ружьё, и, с хода стреляя по волкам, свернул к реке. Патроны были заряжены дробью, и волки только разбежались в стороны, но не отставали.
Подлетев к берегу, Санька развернулся, затормозил лыжами и отстегнул поводок. Дальше бежать было некуда. Мушкет отпрянул назад: берег круто обрывался под самыми ногами, поверхность реки, казалось, была далеко-далеко, как на дне глубокого ущелья.
