Константин Бобошко - Радуга под окнами

Если луковицу, корни моркови, свеклы или кочан капусты сохранить до весны и посадить в землю, они выгонят длинную цветочную стрелку, и летом она покроется цветами.

Однако овощи во время цветения есть не будешь. Корнеплод, луковица или кочан становятся дряблыми: все питательные вещества ушли на цветение. И цветы не едят — они невкусные, мелкие и жесткие…

Но мы не про наши огородные овощи, а про настоящие цветы, которые в некоторых странах, в Америке например, стали овощами. Знаете вы настурцию? Вот она и есть тот самый овощ. Из настурций варят супы. В США это довольно распространенное блюдо. Настурцию подают, кроме того, к мясу как приправу, заменяющую салат.

Если кому-нибудь из вас придется побывать в Америке и вы увидите, как женщина в кухонном переднике подходит к клумбе с цветущими настурциями, рвет их, а потом с целой охапкой ярких цветов скрывается на кухне, где в кастрюле клокочет вода—это значит, что хозяйка захотела побаловать своих домочадцев супом из настурций.

А в Китае довольно часто можно встретить цветы хризантем, которые прямо с гряд попадают на кухню в одних корзинах с капустой, морковкой и луком. Из них готовят дессерт, своего рода пирожные.

Первым делом китайские повара обмывают цветы и обрезают их крупные и сочные лепестки. Затем каждый лепесток в отдельности окунают в смесь из яиц и муки, обмакивают в кипящее масло и раскладывают на бумаге, чтобы она впитала излишек жира.

А затем посыпают сахаром, и, поджаренные, хрустящие на зубах, вроде нашего печенья-хвороста, подают к столу.

Говорят, это кушанье так пришлось по вкусу европейцам, что в нью-йоркских ресторанах, приготавливающих китайские национальные блюда, всегда полно посетителей, говорящих на самых различных европейских языках.

На Украине похожее лакомство делали из цветов рябины. Самому мне не пришлось отведать, возможно, потому что оно стало выходить из моды. Но, может быть, кто-нибудь из вас и пробовал. Тогда скажите: вкусно? Говорят, что рябиновые цветы, приготовленные умелой хозяйкой, могут по вкусу поспорить с любым пирожным.

Японцы тоже возвысили хризантему — свой священный цветок — до ранга съедобного растения.

Искусные садоводы Страны Восходящего Солнца вывели даже специальные сорта салатных, если так можно сказать, хризантем. В таком цветке до 250 широких и сочных лепестков. Их подают к столу без всякого приготовления, сырыми, в виде салата, как у нас помидоры, огурцы или капусту.

Немало поработали над хризантемой и японские аптекари. Они научились извлекать из ее цветков вещества, служащие для возбуждения аппетита.

А из сушеных ее лепестков приготовляют лекарства от простуды.

Лишь в недавние годы благодаря работам советских ученых стало известно в нашей стране фейхоа. Он уже растет на Кавказе и в Крыму, этот небольшой кустарник — коренной бразильский житель. Правда, здесь он не вечнозеленый, сбрасывает листву на зиму, но довольно выносливый — выдерживает пятнадцатиградусные холода. Плоды фейхоа имеют сочную кремовую мякоть, которая по вкусу несколько напоминает садовую землянику. Но самое замечательное в плодах растения — содержание соединений йода, растворимых в воде, что делает его отличным лечебным препаратом…

Все это хорошо. Но где же цветы? Почему кустарник попал между кухонными цветами. По ошибке?

Нет. На родине его, в Бразилии, едят и цветы — белые с красными тычинками. И если у нас они не употребляются в пищу, то кто станет утверждать, что от них откажутся, когда культура фейхоа распространится так же широко, как любой плодовый сорт — яблони, груши или вишни. Ведь китайский напиток — чай — так пришелся по вкусу всем, что стал национальным и у русских, и у казахов, и у турок.

А что касается названия растения, то это фамилия директора музея естественной истории в бразильском городе Сан-Себастьян. В Бразилии оно звучит несколько иначе — «фейзхоа». Однако среди садоводов прижилось испанское произношение этой фамилии — «фейхоа».

А знаете, что варить пиво научил людей серый воробей?

Это он, наш постоянный житель, сделал цветок хмеля в некотором роде кухонным цветком. Открыл его для кухни, так сказать.

Сел он однажды на лозу хмеля и начал расклевывать его цветок. Клюет себе и клюет. А как наклевался — полетел в селение. На одной крыше схватил заснувшую на припеке муху. Потом погнался за жуком. Но тот стрельнул куда-то под карниз первого попавшегося дома и спрятался. Обиженный воробей присел на крышу и увидел, что сушится на ней проращенное ячменное зерно — солод.

Склевал воробей несколько зерен. И сразу ему весело стало! Захотелось летать, кружиться, петь захотелось. И он сам себе сильнее орла показался. Но только вздумал взлететь, а крылышки не поднимаются. Удивился воробей. Взмахнул ими что было силы — и свалился с крыши.

Лежит он на земле и поет во все горло. И так, кажется ему, поет, что соловей позавидует. Когда видит — человек подошел, да совсем близко. Вскочил воробей. Заметался, ножки не держат его. Подпрыгнет и упадет, подпрыгнет и упадет.

— Заболела бедная птица, — сказал человек.

Поймал он воробья, сунул в карман и принес домой. Стали они вдвоем с женой рассматривать его. Однако видят—ноги целы. Крылья — в порядке. На теле ни одной царапины. И тут заметили, что от воробья хмельным духом несет.

— Да ты пьян, голубчик, — засмеялась женщина. — И где это ты, куманек, нализался?

Начала она расспрашивать мужа. Стали думать они да гадать, где это сумел: воробей угоститься… Тут муж и рассказал что видел, как клевал воробей ячменный солод на крыше у соседа, а потом на землю свалился. И еще припомнил, что видел он его на хмелевой лозе. Вынесла женщина воробья в сад, положила в тень под дерево. Он проспался, встряхнулся и улетел по своим птичьим делам. А женщина сварила пророщенный ячмень, процедила и положила в варево немного хмеля.

Зашипело варево, заискрилось, заходило. И покрылось оно белой пахучей пеной. Попробовала его женщина — вкусно. Позвала мужа. Тот глотнул, похвалил и позвал соседей. Пили они удивительный напиток и дивились: как хозяйка догадалась сделать такой?

А хозяйка только улыбается потихоньку. Ведь не скажешь же, что серый попрыгунчик-воробей научил. А скажешь, так все равно не поверят люди, за шутку примут.

«Из чего варят пиво? Из солода ячменного, из солода пшеничного, а закваску возьми с хмеля, что вьется по орешнику», — этими словами кончается осетинское сказание о пернатом изобретателе пива.

А кто научил швейцарских женщин готовить из цветов примулы и меда освежающий напиток, вы не знаете? Не попадалась ли вам какая-нибудь легенда по этому поводу?