Кумаонские людоеды. Леопард из Рудрапраяга - Джим Корбетт
Охраняя свой тыл, разыскивая следы, наблюдая за природой и прислушиваясь к каждому звуку в джунглях (в миле расстояния замбар внизу на склоне к Мохану предупреждал население джунглей о присутствии тигра, а каркер и лангур по дороге в Чакнакл — о присутствии леопарда), я не замечал, как летит время. К закату я миновал скалу, у которой внизу проходила дорога. Несомненно, это было самое опасное место из всего пройденного мною пути. Тигру, залегшему в поросшем травой клочке земли на скале, нужно было только ожидать прихода кого-либо в любом направлении по дороге, чтобы получить новую добычу. Да, это ловушка, которую надо запомнить.
Когда я вернулся в домик, оба буйвола уже находились здесь, но в этот вечер уже поздно было что-либо предпринимать.
Мои люди поддерживали огонь в домике почти целый день, и воздух в нем стал свежим и приятным. Но я теперь не хотел рисковать, ночуя в комнате с запертыми дверями. Я распорядился поэтому срубить два колючих кустарника и прочно укрепил их у порога, перед тем как лечь в постель. В эту ночь в джунглях все было спокойно, и после крепкого сна я проснулся со значительно улучшенным состоянием горла.
Утром я расспрашивал крестьян, отмечая все, что они говорили мне о людоеде и о тех попытках, которые предпринимались, чтобы его застрелить. После завтрака я привязал одного буйвола на небольшом гребне скалы, где тигр прошел, унося женщину, а другого — на повороте дороги, где видел отпечатки его лап.
На следующий день утром я нашел обоих буйволов, мирно спящих после того, как они почти целиком уничтожили большие запасы оставленной им травы. На шею каждому из них я раньше привязал бубенцы. Отсутствие звона бубенцов ввело меня в заблуждение и вызвало разочарование, когда я увидел, что они попросту спят. Этим вечером я переместил второго буйвола с поворота дороги к луже стоячей воды.
Самые распространенные способы охоты на тигра — это засидка и загон. В обоих случаях как приманкой пользуются молодыми бычками буйволами. Выбирают место, наиболее подходящее для устройства засидки или загона. Вечером приманка привязывается такой веревкой, которую она не в состоянии оборвать, хотя тигр может это сделать. Если тигр взял приманку, над убитым животным устраивают засидку или в этой местности организуется загон.
В настоящем случае ни один из этих способов не был применим.
Хотя моему горлу стало гораздо лучше, я не мог просидеть сколько-нибудь значительное время на махане, не кашляя, а загон на пересеченной и богатой лесом местности был безнадежным. Оставался один путь: взять тигра с подхода. Для этой цели я тщательно выбрал место для моих буйволов, привязал их к деревьям дюймовыми пеньковыми веревками, а затем расстался с ними на целые сутки.
Посещал я буйволов каждый день утром и вечером, как только условия света позволяли стрелять, так как тигры — все равно, людоеды они или нет, — убивают добычу и ночью и днем. В свободное время я ожидал новостей из соседних деревень, лечил горло и отдыхал, а мои шесть гарвальцев кормили и поили буйволов.
На четвертый день вечером, возвращаясь на закате солнца с гребня после посещения буйволов, я подошел к повороту дороги в тридцати ярдах от нависшей скалы. Внезапно, и в первый раз после моего прибытия в Картканоула, я почувствовал, что нахожусь в опасности и что опасность грозит мне с находившейся передо мной скалы. Пять минут я простоял совершенно неподвижно, рассматривая передний край скалы и ожидая заметить там какое-нибудь движение. На таком расстоянии даже мигание века привлекло бы мое внимание, но все было неподвижно. Тогда я прошел десять шагов и опять остановился, наблюдая за скалой еще несколько минут. То, что я не заметил никакого движения, меня не успокоило, людоед был на скале, в этом я был уверен. Вопрос был в том, что же мне предпринять? Гора была очень крутой, на ней росли густая трава, деревья и кусты. Какой бы трудной ни была ходьба по горе, я, если бы дело происходило в более ранний час, пошел бы назад, обошел тигра сверху и попытался его застрелить. Но теперь оставалось только полчаса светлого времени и изрядная часть мили до конца пути. Сойти с прямой дороги было безумием, поэтому, сдвинув предохранитель и приложив ружье к плечу, я направился вперед, чтобы пройти мимо скалы.
Ширина дороги на этом участке была около восьми футов. Выйдя на самый край противоположной от скалы дороги, я пошел боком, ощупывая землю ногой, прежде чем сделать шаг. Движение было медленным и трудным, но, когда я поравнялся с нависшей скалой и стал проходить мимо нее, возникла большая надежда, что тигр не двинется с места раньше, чем я достигну той части дороги, с которой площадка над скалой, где залег тигр, была уже видна. Однако тигр, которому не удалось захватить меня врасплох, не собирался делать каких-либо попыток.
Только что я миновал скалу, как услышал выше себя тихое ворчание, а немного позже каркер с криком появился с правой стороны, а две самки замбара подали голос у вершины треугольной горы.
Тигр ушел с целой шкурой, у меня она тоже уцелела, так что в этом случае жалеть было не о чем. Я был уверен, что с места на горе, где присутствие тигра было указано замбаром, тигр сможет услыхать звон бубенцов буйвола, привязанного на гребне у лужи.
Дойдя до полей у деревни, я встретил группу ожидавших меня людей. Они слыхали крики каркера и замбара и были огорчены тем, что я не видел тигра. Я утешил их, что питаю большие надежды на завтрашний день.
Ночью прошел пыльный смерч, а затем сильный дождь. К сожалению, я обнаружил, что крыша домика протекает во многих местах. Я нашел место, где лило меньше, чем в других, перенес туда мою походную кровать и продолжал спать. Проснулся я сияющим ясным утром. Дождь очистил атмосферу, каждый листик, каждая травинка сверкали в лучах восходящего
