Виктор Гребенников - Тайны мира насекомых
Мною зарисовано немало интересных и красивых перепончатокрылых: и желтых ос, и стройных наездников, и больших мохнатых шмелей, и крошечных орехотворок, но лучшим украшением этой «галереи» остаются все-таки разбойницы-блестянки. И очень хочется, чтобы эти маленькие носители красоты (красоты уникальной и волнующей) жили на нашей планете всегда.
Писать золотых ос хризид красками очень трудно: у красок явно не хватает силы. Притом чистоту цвета нужно постоянно сочетать со скрупулезной проработкой всех ямочек на покровах, без которых пропадает половина прелести. Мелкие же детали, изображенные в подробностях на картине или цветном рисунке, глушат общий чистый цвет. Пробовал применять флуоресцентные (отсвечивающие) краски — те самые, которыми сейчас красят речные бакены, некоторые сигналы и применяют в ярких рекламах. Блики стали более звонкими, но все равно получается что-то не то. Короче говоря, осы-блестянки для меня пока что недосягаемая вершина.
Я рисую тараканов
Как-то один знакомый художник спросил меня: «Ты еще не бросил рисовать своих тараканов?» — «Нет, — говорю, — не бросил. И почему вы считаете, что это так уж плохо — рисовать насекомых. Какая, собственно, разница — крупное или мелкое животное». — «Зверей, — ответил мой собеседник, — знают все. А зачем всем знать, как выглядят под микроскопом всякие там букашки и инфузории? Это занятие биологов, а не художников. Кому, к примеру, нужен портрет комара?»
А ведь дело вовсе не в размерах животного и степени их известности. Важно, как художник сумеет показать своих героев и натурщиков, чем привлекают его самого эти существа, хорошо ли знает он их жизнь, строение и повадки.
Мне на иллюстрирование попала популярная книга о насекомых, и, на мое счастье, книга эта была о моих давних друзьях и питомцах — о муравьях. Встал вопрос: какими изображать их? Симметричными, со строго расправленными лапками, со скрупулезной передачей всех особенностей, как обычно делают в учебниках и научных книгах. Или же примерно условными, стилизованными, лихими, лишь бы украсить и заполнить страницу. Книга научно-художественная. Поскольку она научная, значит, нужно выполнять первое условие. Но она в то же время и художественная. Следовательно, нужно иметь в виду и второе. А оба условия вроде бы в изображении животных исключают друг друга. В общем, задача была нелегкой.
В моей домашней лаборатории, кроме кузнечичьих и сверчиных клеток, жучиных и гусеничных жилищ, появились искусственные муравейники, сначала один, потом несколько. Вооружившись оптикой, планшетом с бумагой и терпением, я подолгу наблюдал за повадками своих питомцев, за их жизнью, за позами, принимаемыми во время работы, еды, умывания, «разговора», ухода за потомством. Это был особенный мир — таинственный, своеобразный, словно я бродил по иной планете среди ее обитателей, подвижных, изящных, обладающих необыкновенно выразительной внешностью, поражающих совершенством строения и какой-то осмысленностью действий.
Но как передать все это на рисунках? Работающие насекомые всегда в движении, и я успевал схватить позу или действие лишь в быстрых, схематических набросках, иногда состоящих из двух-трех линий. Эти наброски после основательного пополнения знаний по анатомии, морфологии, систематике муравьев, дополнительных наблюдений их в природе и послужили основным исходным материалом для иллюстраций, на которых требовалось изобразить героев живыми и умными, ввести элемент сказочности, таинственности и даже легкого юмора, притом не нарушая научной достоверности. Некоторые рисунки из моего «муравьиного» цикла вы найдете на этих страницах.
Отправляясь в очередную экскурсию на природу, я беру с собой принадлежности для рисования, и всякий раз в блокноте появляются новые наброски.
Иногда натурщики мои исправно позируют и после смерти: разыскав нужное насекомое в коллекции и расправив его (чтобы не сломались сухие конечности), с помощью булавок, пластилина и различных приспособлений придаешь ему нужную позу — бегущего, летящего, падающего. Но для этого все равно необходимо хорошо знать повадки и биологию своего героя.
Высочайшее наслаждение доставляет мне разглядывать в слабый бинокулярный микроскоп живых насекомых. Сверкающие полированным металлом чеканные доспехи жуков, мохнатые шубы шмелей и гусениц, замысловатые ткани узоров на крыльях бабочек, тончайшие переливы радуги на крылышках наездников, какие-то неземные сочетания форм и красок, невиданная игра света — все это не дает оторваться от окуляра.
А каких только физиономий не бывает у насекомых! Какое разнообразие характеров и выражений!
...Вот в поле зрения появились длинное буроватое туловище, спинка, разрисованная узором, напоминающим греческий меандр, и вдруг — высокая странная голова с глазами навыкате, с блестящим полуоткрытым ртом. Это маленький травяной клопик из семейства набидовых. А это совсем человеческое лицо. Наверное, нежный светло-желтый хитин на голове мухи-сирфиды случайно помялся в коллекции, так что сбоку стал напоминать профиль человека. Просматриваю еще несколько сирфид того же вида, поворачивая их по очереди на бок, и что же вы думаете — все мухи «на одно лицо» Высокий лоб, красивый прямой нос, губы, подбородок — идеально правильные черты женского лица.
Фантастическая физиономия с длинным угрюмым хоботом принадлежит скорпионовой мухе — древнему реликтовому насекомому, дожившему до наших дней. Приглядитесь, чуточку воображения, и на вас повеет далеким прошлым, запечатленным не то в этих больших странных глазах, не то во всем облике древнего жителя Земли.
Особенно выразительно выглядят те насекомые, у которых голова сочленена с переднегрудью очень подвижно. У верблюдки шея вставлена в просторную трубку: чтобы высмотреть жертву, расправиться с ней, хищнице-верблюдке надо часто вертеть головой.
У жука-трубковерта голова сочленена с туловищем настоящим шаровым шарниром, но это устройство предназначено для более мирных целей. Жук скручивает из березовых листьев плотные бочоночки очень хитрой конструкции, орудуя лапками, а главное челюстями. Чтобы перехватить, загнуть, надрезать тугой лист, сложить его вдвое, скрепить края будущего жилища личинки, жуку нужно как следует поломать голову в буквальном смысле, то есть необходима свобода движений в шейном суставе.
Еще несколько портретов: необычайно длинноногий слоник с идеально круглой головой; стрекоза-стрелка, громадные глаза которой охватывают сразу весь мир; глуповатая рожица травяной цикадки; высокий островерхий шлем клопа-черепашки с рядами прочеканенных мелких ямок.
