Бернгард Гржимек - От кобры до медведя гризли
Смертельно больной Чириков выехал в Петербург. Там он был представлен царице Елизавете Петровне и высочайшим повелением повышен в чине, но когда он скпонился над рукой своей повелительницы, то сильно закашляйся, и из горла у него хлынула кровь, что привело его в крайнее смущение. Спустя некоторое время он скончался.
А Георг Стеллер умер на обратном пути. Ему не пришпось больше увидеть Петербурга, не говоря уже о его далекой родине.
В течение последующих десятилетий русские проникали все дальше на Восток — в Сибирь, на Камчатку и через Берингово море в Северную Америку. Плавали они также через Копенгаген, мимо Бразилии, мыса Горн, Гавайских островов к острову Кадьяк, находящемуся недалеко от берегов Аляски, построили форт Ново-Архангепьск с собственной школой, церковью и лабазами и все расширяли свою торговлю пушниной [12]. Комендант форта Александр Баранов женился на индеанке. Их дочь унаследовала голубые отцовские глаза и гордые, словно чеканные, черты лица матери. Баранов нанял для нее немецкую монашенку в качестве воспитательницы.
Другой русский посланец, Николай Резанов, отправился в 1806 году на своем корабле в калифорнийское Сан-Франциско, столицу тогдашней Новой Испании. Губернатор Сан-Франциско дон Луи принял русского гостя в своем скромном доме весьма радушно. Они общались между собой наполовину по-русски, наполовину по-испански с добавлением французского и латыни и тем не менее прекрасно друг друга понимали и очень подружипись. Преподносились взаимные подарки. После долгих переговоров русские получили разрешение основать в северной провинции свои поселения. Однако не эти переговоры послужили причиной столь затянувшегося пребывания русских в Сан-Франциско. Дело было совсем в другом. Жена Резанова, богатая, отнюдь не моподая и не слишком-то красивая дама, за несколько лет до описываемых событий скончалась в Петербурге. Теперь же его сердце воспылало страстью к шестнадцатилетней Консепсьон, одной из дочерей губернатора, отца пятнадцати детей. Именно она и ее мать склонили губернатора к тому, чтобы разрешить русским вопреки испанским предписаниям торговать в Калифорнии. Полюбив друг друга, молодые люди решили пожениться. Однако сразу же возникли серьезные помехи: он был православным, она католичкой. Услужливые францисканские патеры посоветовали влюбленным обвенчаться тайно. Сами же тем временем послали депешу в Рим с просьбой, чтобы папа в виде исключения дал разрешение на подобный смешанный брак. После обручения Резанов отправился на «Юноне» в Петербург, с тем чтобы вскоре вернуться. Под громкие звуки салюта он отчаливал от берегов Сан-Франциско, а донна Консепсьон, стоя на крепостной стене, махала ему вслед кружевным платочком…
Резанов торопился в Петербург, а сердце его наполняла подлинная горячая любовь — первая и последняя в его жизни. Потому что на полпути, доехав только до Красноярска, он внезапно заболел и умер. Вот такова она — жизнь.
Старый испанский губернатор Сан-Франциско скончался вскоре после возведения Форт-Росса. Его семья переселилась сначала в город Монтерей, в Калифорнии, а позже в Центральную Мексику. Вместе со всеми уехала и донна Консепсьон. Она долго ждала своего возлюбленного, но так ничего и не смогла узнать о нем. Родственники считали, что он нарушил клятву верности и уговаривали ее забыть о нем. Патеры освободили ее от данного при обручении слова. Но, несмотря на то что многочисленные женихи добивались руки прекрасной девушки, она всем отказывала и оставалась верна своему далекому возлюоленному. После смерти матери Консепсьон ушла в монастырь, где только через тридцать шесть лет узнала от одного американского путешественника о том, где и при каких обстоятельствах умер ее суженый.
Глава 12. Белоголовый орлан, или как американцы распорядились своим гербовым животным
За один-единственный апрельский день 1974 года в американских штатах Огайо и Джорджия погибло более 300 человек. Они стали жертвой страшного урагана, который в течение нескольких часов лютовал над этой областью, разрушив дома общей стоимостью в несколько сот миллионов долларов. В другой раз подобный же ураган погубил 689 человек и ранил еще 1980. Каждый год ураганы в Северной Америке уносят сотни человеческих жизней.
Кому уж тут придет в голову скорбеть о том, что ураган по имени «Донна» за одни только сутки сорвал во Флориде с деревьев 90 процентов всех гнезд белоголового орлана и унес их вместе с птенцами? Правда, примерно 60–65 процентов разоренных гнезд птицам удалось потом восстановить, но лишь в одной трети из них появились птенцы; в предшествовавшем урагану году птенцы насчитывались в 70 процентах гнезд.
Всем, наверное, известно, что именно белоголовый орлан (Haliaetus leucocephalus) изображен на американском государственном гербе. Но не многие знают, что на Аляске с 1922 по 1940 год выплачивались премии за убитых белоголовых орланов. И таких премий было выплачено 103 454. А с 1949 по 1950 год выплатили еще 7455. На сегодняшний день во всей Аляске насчитывается в лучшем случае 7 тысяч орланов, а на остальной территории США, вместе взятой, может быть, осталось еще 700 штук. Зато теперь они находятся под строгой охраной закона. Однако кто уж там, честно говоря, станет волноваться, что где-то на далеком берегу замерзшей реки какой-то «охотник» все же взял да подстрелил охраняемого орлана?
То же самое произошло с гербовым животным ФРГ — беркутом: его сохранилось всего несколько считанных экземпляров в Баварских Альпах, а те три-четыре пары орлана-белохвоста, сохранившиеся в Шлезвиг-Гольштейне, обязаны своей жизнью истинным любителям природы, которые ежегодно охраняют их кладки и птенцов от разграбления. То же самое относится и к последним 30–40 парам соколов-сапсанов. Субсидируется эта деятельность из нашего «Фонда помощи истребляемым животным».
Что и говорить, гербовое животное американцев — это сила! Размах крыльев у такого белоголового орлана — два с половиной метра, он способен поднять в воздух груз, весящий от двух до четырех килограммов, а своим знаменитым «орлиным взором» видит в восемь раз острее, чем мы. Следовательно, он способен с поднебесных высот различать совсем мелкие предметы на земле. На каждую зрительную клетку в человеческом глазу в орлином приходится целых восемь. На распростертых крыльях он без всякого труда повисает в воздухе, словно планер, используя при этом восходящие потоки воздуха. Но в случае надобности он может и взмахивать крыльями с необычайной силой: ведь его лета тельная мускулатура, а следовательно его «мотор», составляет пятую часть всего веса тела и развивает вчетверо больше силы, чем человеческие мускулы тех же размеров; в общей сложности она соответствует одной десятой лошадиной силы. Но при этом нельзя забывать, что лошадь весит в среднем от 500 до 600 килограммов, а белоголовый орлан только 5 килограммов, следовательно, лишь сотую часть веса лошади… А это значит, что он в десять раз сильнее лошади. Остается действительно только восхищаться подобным созданием!
