Анатолий Онегов - За крокодилами Севера
На вкус нерка-красница оказалась весьма приличной рыбой, а вот как она в воде, как отнеслась бы к моей спиннинговой снасти, для меня это до сих пор тайна.
Следом за неркой в реки Камчатки заходит очередной отряд лососей из Тихого океана — начинается ход горбуши…
«В море ее окраска серебристая. В реке у рыбы появляются темные пятна на спине, боках, на голове; во время нереста голова и плавники становятся почти черными, тело коричневым, брюхо белым. У самцов на спине вырастает огромный горб, челюсти удлиняются, появляются сильные зубы. Средний размер рыб — 44–49 см. Массовый ход в июне — конце августа…» («Рыбы СССР»)
И снова я не успеваю даже на горбушу… И так, надеяться я могу, видимо, только на кижуча.
«Ярко-серебристая чешуя. Во время нереста бока темно-малиновые. Средняя длина 60 см, максимальная — до 38 см. Многочислен в реках Камчатки. Ход в реки в конце июля — в начале августа, позднее, чем у других лососей. Массовый ход в середине августа. Нерест с начала сентября до марта, часто подо льдом». («Рыбы СССР»)
Да, кижуч. Только кижуч, если задуманное получится…
Еще в аэропорту, дожидаясь в очереди регистрации на рейс «Москва — Петропавловск-Камчатский», я отметил на себе странноватые взгляды моих будущих попутчиков. Причем, как я сразу определил, все, обращавшие на меня внимание, странным находили не видавший виды мой походный рюкзак, не вполне приличный (даже по европейским меркам) кофр с фотоаппаратурой, а именно чехол со спиннинговыми удилищами — чехол, как чехол, скромный, не яркий, без каких-либо фирменных наклеек и прочих, как теперь говорят, прибамбасов. Именно этот предмет, принадлежавший мне, как мне казалось, и останавливал на себе странные взгляды будущих пассажиров рейса «Москва-Камчатка».
Такой же странный, но уже более настойчивый взгляд в сторону чехла с моей спиннинговой снастью отметил я и у моего соседа уже в самолете. К счастью, мой сосед не ограничился недомолвками и попросту задал мне все разрешивший вопрос:
— Что у вас в чехле?
— Спиннинг.
— Для рыбной ловли?
— Да-да, — отвечал я с радостью, надеясь, что встретил товарища по увлечению… Но возможный мой сотоварищ сразу определил свою позицию:
— Зачем на Камчатке самому ловить рыбу — у нас ее и так в достатке.
Самой разной морской рыбы в Петропавловске-Камчатском, действительно, было в достатке: палтус, терпуг, горбуша, треска… — все это в самом различном гастрономическом виде во всех посещаемых мною магазинах… По утру в небольшом буфете-кафе я подкреплялся бутербродами с икрой минтая, причем под этой самой икрой ломтик хлеба только-только угадывался. В обед я не ходил ни в какие столовые, а заглядывал в гастроном, что рядом о гостиницей, покупал порцию палтуса горячего копчения и отводил душу, заедая этот деликатес чудесным пшеничным хлебом и запивая местной минеральной водой… После такого обеда, честное олово, мои экскурсии по справочнику-определителю «Рыбы СССР», откуда извлекал я сведения о различных тихоокеанских лососях, как-то на время забывались.
Конечно, свои планы посетить какую-нибудь камчатскую реку и попробовать поискать там того же кижуча я не оставлял, но пока они не торопились материализоваться, и прежде всего потому, что до кижуча, уже заглянувшего в реки Камчатки, мне предстояло познакомиться с его Величеством Тихим океаном, куда в конце концов согласилось доставить меня в качестве любопытного пассажира небольшое рыболовецкое суденышко МРТ, принадлежавшее известному камчатскому колхозу.
Документы на мой выход в открытый океан, в самые что ни наесть нейтральные воды, были оперативно оформлены, и вот я ступаю на борт МРТ.
Наше путешествие начинается с вечера, почти вся ночь уходит у нас на прощание с Авачинской губой и только под утро мы встречаемся с океаном. И еще до восхода солнца успеваем налюбоватъся громадиной- субмариной, принадлежащей флоту США, которая несет в нейтральных водах, прямо напротив выхода из Авачинской губы, свою сторожевую вахту, отмечая любое движение наших судов. Обычно такой «сторож» тихо лежит на дне океана, но тут, будто специально для встречи с нами, явился из своих глубин на божий свет… Зрелище, безусловно, впечатляющее, а рассказы старпома об американских подводных лодках, которые сторожат Камчатку, о различных буях-шпионах, с помощью которых наши американские «друзья» собирают всю необходимую им информацию о нашем подводном флоте, как-то отвлекают от океана, от удивительной, не поддающейся до конца нашему уму-разуму, бескрайней и бездонной стихии…
Не знаю, долго ли продолжались бы эти шпионские страсти, представшие передо мной не в кино, а наяву, если бы не дельфины… Они явились вдруг и эскортом понеслись впереди нас.
Увы, сверху снять выразительно их никак не получилось. В конце концов эти дельфины, так и не ставшие с моей помощью фотозвездами, куда-то сразу пропали, и вместо них по нашему борту вытянулась громадная медуза — вытянулась, зависла в толще воды точно так же, как на рисунке, который запомнился мне из какого-то школьного учебника… Потом мы потеряли и медузу, и в воду пошла хитроумная рыбацкая снасть, которая помнится мне сейчас под названием — сюрневод.
Ожидание добычи-улова, видимо, всегда трепетно, будь то подтягивание к борту МРТ здоровенной сетевой ловушки или извлечение из подмосковного прудишка карасика-недомерка… Снасть над палубой, и из нее вниз потоком все, что подарил нам на этот случай океан: громадины-трещины, камчатский голубой палтус-гигант, терпуг и грозное страшилище — королевский бычок…
Рыбу быстро сортируют. Оказывается, мы вышли в океан не на обычный промысел — цель нашего похода немного иная: добыть что-то необходимое самими рыбакам, в семью, на зиму. Путина у них уже по сути дела окончилась, сданы многие тонны горбуши, исчерпан лимит на треску, палтуса. И теперь от тех же трещин-громадин оставляют себе только печень, а сами парные туши еще полуживых рыбин за борт… Остаются в добычу и крабы. За борт и палтус и, разумеется, королевский бычок… И после трески, палтуса, крабов и бычка на палубе только разнокалиберные стеклянные бутылки. Количество их поражает… Неужели так загажено океанское дно?..
Снова снасть за бортом и снова треска, палтус, крабы, королевские бычки и различная стеклотара… Множество рыбы угнетает. И отчасти начинаю понимать тех людей, которые удивлялись моей снасти и моему желанию поймать на спиннинг рыбу на Камчатке.
Вся поднятая нами со дна океана рыба и сейчас у меня перед глазами. И после такого похода-удачи уже и не хочется смотреть и на прилавки гастрономов, откуда добывал я для себя ежедневное пропитание. Спасают как-то только несколько безрыбных дней, которые я устраиваю для себя, и еще путешествие к океану…
