Владимир Арсеньев - Встречи в тайге
— Взгляните на оленей, — сказал он. — Видите, они часто поднимают головы и смотрят в одну сторону.
Я постоял на морозе и, не дождавшись гостей, вернулся в палатку. Спустя некоторое время Попов вызвал меня снова наружу.
— Слушайте, — сказал мне Попов.
До слуха моего донеслись звуки деревянных побрякушек, которые эвенки вешают на шеи своих «рогатых коней» вместо металлических звонков. Вслед за тем из перелеска выехал человек на большом седловом олене, а за ним длинной вереницей тянулись важенки. Увидя наши палатки, человек остановился на минуту, осмотрелся и пошел немного влево.
Это были те самые эвенки, которых мы ждали с таким нетерпением. Они расположились биваком шагах в четырехстах от нашего табора. Через час вновь прибывшие были у нас. Они привезли новости с Амгуни, говорили о каком-то охотнике, которого задрал медведь, говорили о якутах, о ярмарке и о ценах на пушнину.
Вечером, когда мы с Поповым сидели у печки в палатке, разговор опять зашел о проводнике, который привел нас как раз к тому месту, где оба отряда так удачно встретились. Каково же было мое удивление, когда я услышал, что проводник только что пришедшего отряда тоже шел впервые по этой тундре, по указаниям, данным ему сородичами на девять дней вперед. Может быть, эвенки, эти скитальцы по тайге и тундре, обладают особо развитым чувством ориентировки?.. Это чувство есть у почтовых голубей и у перелетных птиц.
На следующий день мы передали пришедшим двух женщин с детьми и продолжали свой маршрут на юго-восток.
Характер тундры стал меняться: местность сделалась более холмистой, появились ручьи с берегами, покрытыми хвойно-смешанным лесом. Тут было много звериных следов.
Мы с Поповым шли потихоньку на лыжах и разговаривали между собой. Я заносил наш маршрут на планшет, а он шел безучастно, пока оленью дорогу не пересекли какие-то следы. Тут Попов остановился, внимательно посмотрел на них и сказал:
— Два человека шли: один — высокий, молодой, другой — низенький и старый.
Действительно, следы были человечьи. Кто-то шел по снегу без лыж, причем один пешеход раздвигал коленями снег, а другой шагал прямо через сугробы. Шаг второго был уверенный и сильный. Маленький человек больше наступал на пятку, как это делают старики, и часто отдыхал.
— Это русские, — сказал Попов. — Оба в сапогах.
(Эвенки носят обувь без каблуков, с мягкими подошвами.)
Вскоре он опять остановился и добавил:
— У маленького в руках была палка. Он нес ружье на ремне через левое плечо, а потом перебросил его через другое плечо.
— Почему? — спросил я удивленно.
Вместо ответа Попов указал мне на следы. Там, где низкий человек оступался между кочками, приклад его ружья делал отметки в снегу. Сначала эти отметины были с правой стороны, а потом стали появляться с левой.
Немного дальше Попов поднял корку белого хлеба, по которой он заключил, что поблизости есть зимовье, где можно выпекать кислый хлеб. Тот, кто далеко уходит в горы, несет с собою только сухари.
Мы оба внимательно рассматривали следы. В одном месте снег оказался истоптанным. Я понял только, что неизвестные люди здесь отдыхали, причем один из них стоял, а другой сидел на снегу.
— Один человек курит, а другой нет, — заметил Попов, указывая на снег. — Вот тут стоял большой человек и свертывал папиросу. Он немного просыпал махорки, а тот, что поменьше ростом, ждал, когда товарищ его закурит. У них был обтертый коробок, и они попортили много спичек. Потом большой человек протянул маленькому руку и помог встать на ноги.
Действительно, по снегу было видно, что маленький человек, вставая, не поворачивался на бок, что, поднимаясь, он крепко уперся на ноги и глубоко вдавил снег каблуками.
Это чрезвычайно заинтересовало меня. Мы двинулись дальше. Вдруг Попов обернулся и сказал:
— Большой человек сегодня утром ел много соленой рыбы — ему сильно пить хотелось, и он всю дорогу хватал снег горстями.
Следы стали забирать влево, к лесу. Далеко впереди виднелся наш караван. Тоненькой змейкой двигались вьючные олени между сугробами. Отставшие животные казались маленькими точками. Мы взяли направление прямо на них и быстро пошли по занастившемуся снегу. Вскоре олени остановились и сбились в кучу. Когда мы подходили к ним, эвенки развьючивали их и собирались ставить палатки.
— Пойдемте поищем тех людей, — предложил мне Попов. — Они где-нибудь тут, неподалеку.
— Как ты это узнал? — спросил я у своего приятеля.
— Они здесь прошли, — отвечал он, указывая на следы. — Без лыж по такому снегу далеко не уйдешь.
Оставив эвенков устраивать бивак, мы пошли по следам, которые скоро привели нас к реке. Многочисленные порубки говорили о том, что те, кого мы ищем, стоят здесь давно и находятся где-то совсем поблизости.
— Погодите, там слышны удары топора, — сказал Попов, указывая на реку.
Не успели мы сделать и двухсот шагов, как увидели дым, а затем и зимовье, сложенное из бревен, крытое накатником и землею, а около него двух лошадей. От зимовья вниз по реке шла санная дорога. Когда мы подходили к жилищу, худая собака встретила нас злобным лаем. Здесь мы застали трех человек: кривоглазого старика с седою головою, одетого в какую-то ватную кацавейку, и двух лесорубов. Один из них, как Попов и предполагал, был действительно высокого роста, лет тридцати, другой значительно старше и ниже ростом. Это были рабочие лесозаготовительного завода. Старик был караульщиком и кашеваром, а другие двое только два дня назад приехали из Хабаровска и вчера ходили смотреть, много ли в лесу кедра.
Когда я сказал им, как они шли, как несли ружье, кто из них курил и кто ел соленую рыбу, они очень удивились и спросили, в свою очередь, откуда я знаю такие подробности. Я указал на своего спутника и сказал, что все это он усмотрел по их следам.
— Вот диво! — воскликнул высокий парень. — Значит, от них, — он кивнул в сторону Попова, — никуда не скроешься… Верно говорили старики, что в лесу надо вести себя хорошо. Выходит, что в городе легче скрыться, чем в тайге.
Попов был настоящим следопытом. Неудивительно, что его сородичи, наши проводники, по признакам, незаметным для моего глаза, нашли друг друга, в снежной пустыне.
Мы распрощались с нашими новыми знакомыми и пошли к себе на бивак.
Примечания
1
Важенки — самки оленей, матки.
