Мой знакомый медведь. Зимовье на Тигровой. Дикий урман - Анатолий Александрович Севастьянов
Теперь было ясно, куда пропал первый мост: его тоже сломал Рем, чтобы избежать пограничных инцидентов.
Когда черный шел вдоль берега, Витька успел заметить две березки, между которыми точно умещался зверь. Измерил расстояние — два метра и тридцать сантиметров.
Нежданно-негаданно Рем преподнес Витьке неприятный сюрприз. Витька всеми силами старался отучить его выпрашивать подачки, и оказалось — перестарался. Рем перестал ходить к избушке. Витька уже готов был чуть-чуть подкармливать его, чтобы поддерживать связь… Но Рем не приходил.
Однажды ночью звякнула на улице консервная банка. Витька торопливо слез с нар. Букет даже не шевельнулся, как будто говорил: «Не понимаешь, что ли, кто шумит? Твой Рем сгущенку ищет!» Витька посмотрел в окошко. Медведь что-то искал в помойке. Серебристый свет заливал округу. В нем будто призрачными стали деревья. Как рыбья чешуя, блестела вода в речке. За вершину горы зацепилась луна — такая яркая, что по краям у нее светился искрящийся нимб.
В яркий четырехугольник света Витька протянул руку с часами — было два часа ночи. Оделся, взял ружье и осторожно, чтобы не скрипнула, открыл дверь. Главное — не испугать Рема неожиданным появлением. Витька неторопливо пошел к медведю. Рем приподнялся на задние лапы, потянул воздух и опять стал вылизывать консервную банку. Витька подбросил ему еще одну, с остатками сгущенки. Медведь вылизал ее и лениво поплелся прочь краем болота. Витька пошел стороной, по тропинке, чуть припудренной светом луны.
Не часто удается понаблюдать за медведем ночью. Рем, пригнув голову, что-то вынюхивал, иногда чавкал. Витька свернул на его след в траве и попытался узнать, что он ел в болоте. Медведь почавкал возле кочки и пошел дальше, а Витька включил электрический фонарик и осмотрел всю кочку, стараясь найти какие-нибудь остатки пищи. То ли Рем ел корневища, то ли поймал полевку… Витька погасил фонарик и осмотрелся. Рема не было. «Он шел не быстро и не мог далеко уйти. Нужно идти вперед и слушать».
Болото кончалось. Трава стала выше. Витька остановился. Подозрительно хрустнула ветка в стороне и сзади. Ясно было — там крупный зверь. Но какой? Рем, казалось, должен быть правее. А веткой мог хрустнуть олень или другой медведь.
Страшно было идти в высокую траву. Днем Витька привык подавлять страх, а ночью в каждом темном пятне виделась опасность.
Витька пошел, вглядываясь в подозрительные предметы, в траву, в прогалы между деревьями. Из травы, седой от лунного света, поднялась черная в ночи медвежья башка. Зверь явно слышал Витьку, но не убегал.
«А может, это другой медведь, который ночью привык считать себя хозяином?»
Свет луны прорвался меж облаков. Медведь опять утонул в траве. Только время от времени было видно его темную холку или силуэт башки с округлыми ушами. Над ним вились летучие мыши, ловили комаров, которые роем гудели над медведем. Витька подошел ближе и убедился — в траве был Рем. Он опять высунул башку и лапой стер с морды комаров. Когда медведь пропадал в высокой траве, по вьющимся летучим мышам, хорошо заметным на светлом от луны небе, было видно, где он.
Рем долго петлял по каменноберезовой тайге, катался по траве, давя на себе комаров, и в конце концов завел Витьку в незнакомые места. Луну закрыли облака, заморосил дождь. Брюки, куртка — все намокло. Витька задевал в темноте за валежины, путался в траве, а Рем вел и вел куда-то в неведомые края.
«Ничего, зато буду знать, что делают медведи ночью».
Рем полез по таким зарослям молодого березняка, что Витька едва продрался за ним. Нигде раньше он не встречал такой густой березовой поросли. К счастью, вышли на поляну, и Витька с удивлением увидел что-то темное. Это была какая-то избушка.
«Но что за избушка может быть в этих местах? Почему Гераська ничего не говорил о ней?» Витька даже перестал следить за Ремом. Все внимание было только на эту странную, неведомую избушку. В ней что-то громыхало. Витька отбежал, присел в траву.
«Что там за люди? Я же знаю, здесь, в заповеднике, никого не должно быть. Браконьеры? А может, еще хуже? Все-таки рядом граница… Надо последить, кто выйдет из нее утром…» Он сел в траву и стал ждать рассвета. Боялся, как бы в избушке не услышали стука его зубов.
Рем давно ушел, но Витьке сейчас было не до него.
Начато чуть светать. На фоне неба стала видна жердь над избушкой. И вдруг у Витьки екнуло сердце — к расщепленной вершине этой жерди недавно он привязывал антенну. «Елки-палки, это же моя избушка… Только все повернуто в другую сторону. Это Рем меня закрутил».
Ему было и радостно и обидно. Радостно оттого, что так неожиданно оказался дома, можно сбросить мокрую одежду, растопить печку и напиться чаю. Обидно, что не узнал поросль березняка возле избушки, обидно, что столько времени сидел и мерз.
В избушке заскулил, заскреб лапами Букет.
Глава восемнадцатая
Витька сидел в научной части и переписывал таблицу для Галины Дмитриевны. В комнату вошел директор заповедника.
— Только что принесли заявление. У реки Шумной в туристском лагере по маршруту в Долину гейзеров появились медведи. Пугают туристов, подходят к палаткам. И вот с турбазы пишут: «Ставим вас в известность и снимаем с себя всякую ответственность за возможные последствия. Примите меры».
Директор хотел послать в лагерь Гераську, чтобы тот посмотрел на месте, как можно отвадить медведей. Но Гераська сказал: «Только если отстрелять. От своего дома их не отвадишь».
Никто не хотел согласиться с таким решением, и Витька вызвался попробовать отогнать медведей. На маленьком попутном вертолете он вылетел в туристский лагерь. В ногах едва уместился Букет.
— Звенит погода! До самого Охотского моря звенит! — кричал кому-то по радио вертолетчик.
Погода и правда словно звенела. Сверху хорошо было видно залитую солнцем каменноберезовую тайгу. На отлогий берег накатывались океанские волны с беглыми гривами. Внизу, над зеленой водой пестрели белые черточки чаек. Только на конусные вершины вулканов даже с вертолета нужно было смотреть снизу вверх. У подножия вулкана белели три маленьких квадратика палаток вулканологов. Из одной выскочил человек, замахал руками, запрыгал на месте. Было видно: он что-то кричал. Вертолет сделал вираж и, повалив траву сильными струями воздуха, сел на поляне. К ним подбежал молодой грузин.
— Что случилось? — отодвинув стекло кабины, окрикнул вертолетчик.
— Здравствуй, дорогой! Ничего не случилось. Хорошо все!
— А чего
