Майн Рид - Юные охотники
Гендрик и Толстый Виллем, у которых были лучшие лошади, условились ехать под прикрытием леса, один по правой, другой по левой стороне клина, до выхода в пустыню. Здесь каждый должен был остановиться и не двигаться, пока его товарищ не появится на противоположной стороне. Затем они должны были выехать друг другу навстречу, но не съезжаться, а встать так, чтобы наверняка отрезать страусам дорогу.
Гансу и Аренду предстояло отправиться по следам Гендрика и Толстого Виллема, но остановиться на полдороге и ждать, пока те не покажутся в конце клина. Тогда они должны были выехать из леса и, если страусы побегут на них, гнать их обратно.
Не остались без дела и Клаас с Яном: им тоже было велено разделиться и встать там, где укажут старшие. Все двинулись одновременно — трое цепочкой направо и трое таким же порядком налево. Конго получил приказ оставаться в чаще до тех пор, пока Гендрик и Толстый Виллем не выедут друг другу навстречу, а дальше действовать, как остальные, с той только разницей, что ему придется полагаться лишь на быстроту своих собственных ног. Если Гендрик и Виллем доберутся, пока птицы не ушли, до назначенного места, то страусы очутятся в замкнутом кольце. Охота обещала быть очень интересной. Возможно, юношам удастся убить или захватить живьем несколько гигантских птиц. Окруженный со всех сторон, страус теряет голову, мечется как угорелый, и тогда его легко можно загнать.
Вся трудность заключалась в том, чтобы поспеть к условленным местам. На окружение требовалось много времени, так как клин пустыни, на котором находились страусы, был в три мили шириной. Гендрику же и Толстому Виллему предстоял конец еще в два раза больший и, кроме того, сквозь чащу. Ехать они могли только шагом.
Итак, на страже остался один кафр. Остальные пробирались по лесу и только урывками, когда попадались просветы между листьями, видели страусов. Молодые люди очень торопились скорей занять свои посты и старались не задерживаться по дороге. Все понимали, как драгоценна каждая минута: если птицы почуют опасность и выбегут в пустыню, то все их труды пропадут даром. Поэтому, бросив взгляд сквозь листья и убедившись, что страусы не ушли, охотники спешили дальше, к назначенным местам.
Глава 24. ТАИНСТВЕННЫЙ СТРАУС
Конго внимательно, насколько позволяло светившее в глаза солнце, следил за движениями птиц.
Он увидал, что кормившийся отдельно самец теперь близко подошел к кучке страусов; когда он оказался от них в нескольких ярдах, все птицы вдруг поднялись и, вытянув шеи, уставились на него, как на постороннего. Через секунду все семеро, точно чего-то испугавшись, отбежали подальше; одинокий самец пустился за ними, но на некотором расстоянии.
Шагов через двадцать стадо, успокоившись, остановилось. Самец снова медленно зашагал вперед, подбирая на ходу что-то съедобное.
Когда он приблизился второй раз, страусы опять переполошились, отбежали еще на несколько ярдов и снова стали. По-видимому, этот самец был чужак и его присутствие страусы рассматривали как вторжение.
Опять он стал подходить, опять они бросились прочь, но на этот раз уже не вперед: они обежали кругом него и очутились почти на прежнем месте. Однако в этом маневре участвовали одни самки. Оба самца остались стоять где были, и их поведение немало удивило Конго.
Один из них присел на землю, другой начал бегать вокруг, время от времени хлопая своими белыми крыльями и шатаясь, как пьяный. Через несколько минут картина изменилась. Тот, что сидел, теперь улегся на песке, а тот, что кружился, присел недалеко от него. Тотчас к нему подбежала одна из самок и тоже села рядом. На ногах остался один самец и четыре самки.
Конго, который у себя на родине редко наблюдал страусов и не знал их повадок, никак не мог уразуметь, что все это значит. «Я видел, — думал он, — как играют журавли и куропатки; наверно, эти тоже играют в какую-то свою птичью игру».
Но не один Конго удивлялся проделкам страусов. Клаас и Ян, добравшись до своих мест раньше остальных, во все глаза смотрели на птиц и не могли надивиться на их непонятное поведение. Немного погодя из своей засады выглянули Ганс и Аренд и, увидев эту странную игру «в соседей», изумились не меньше братьев. Но Гансу и Аренду было не до наблюдений за страусами. Они смотрели туда, где должны были показаться Гендрик и Толстый Виллем, и нетерпеливо ждали их появления.
Долго ждать им не пришлось. Через несколько минут из леса выскочили два всадника и галопом понеслись по направлению к страусам и друг другу навстречу. Увидав их, все пятеро, считая Конго, выступили на открытое поле и двинулись к месту, где находились страусы.
Теперь охотники были уже в полном недоумении. Когда они подъехали ближе, оказалось, что большинство птиц сидят или лежат на земле, как будто греясь на солнце. Почему же при своей крайней пугливости страусы не обращаются в бегство? Или они до сих пор не заметили приближения лошадей и не услышали топота копыт? Только две самки, казалось, почуяли неладное и бросились в сторону открытой пустыни, но, увидав Гендрика и Толстого Виллема, тотчас повернули назад. Кроме них, на ногах был только один самец, тот, что держался в одиночку. Но он стоял неподвижно и тоже не думал о спасении. Как все это было странно!
Ближе всех к страусу находились Гендрик и Толстый Виллем. Они скакали во весь опор и через минуту были бы около него. Когда между ними и страусом оставалось меньше пятисот ярдов, они решили выстрелить в него на скаку и уже вскинули ружья, как вдруг, к величайшему их изумлению, птица испустила громкий крик ужаса! Через секунду пернатый покров свалился с ее плеч, и перед охотниками предстал не голый страус, а голый бушмен с вымазанными мелом до самых бедер ногами. Этот бушмен был Черныш.
Да, друг Черныш напялил на себя кожу страуса, два дня назад убитого отравленной стрелой, и та же стрела — верней, полдюжины ей подобных заставили страусов проделывать все эти непонятные штуки. Пять из них уже лежали мертвые или умирающие и только две самки, еще не получившие своей доли яда, воспользовались замешательством охотников при внезапном появлении Черныша и обратились в бегство.
Счастье Черныша, что он успел крикнуть. Еще мгновенье — и ему пришлось бы разделить участь своих жертв — страусов. Он не скрывал, что страшно перепуган. Поглощенный охотой на страусов, Черныш забыл обо всем на свете; перья, нависая ему на глаза, мешали смотреть по сторонам, а прилегавшая к ушам кожа старого страуса заглушала звуки. Только благодаря чистой случайности он увидел скачущих на него всадников. А ведь ему надо было еще мигом скинуть с себя маскарадный костюм — что не так-то легко! — и успеть предстать собственной персоной… Молодые охотники, сидя в седлах, глядели на голого Черныша, от пят и до бедер вымазанного мелом, и покатывались со смеху.
