В океане без компаса - Арчи Карр
Добравшись до более глубокой воды, черепашки продолжают плыть в сторону открытого моря: они некоторое время скользят под водой, поднимаются, чтобы вдохнуть воздух и оглядеться, снова ныряют и плывут вперед. Когда они достигают бурунов, их головы исчезают под белыми гребнями. Скорее всего, они ныряют на дно и продолжают путь там, где сила прибоя почти не ощущается. Этот этап их путешествия подробно не наблюдался, но, несомненно, тут мы столкнулись бы с очень сложным врожденным поведением. В накатывающихся на берег волнах взаимоотношения между прямыми, обратными и боковыми течениями зависят от глубины, очень запутаны и изменчивы. В сущности, мы ничего не знаем о том, как новорожденные черепашки преодолевают буруны. Однако для них это нормальная и обязательная процедура, а раз им удается прорваться даже сквозь мощный прибой у тихоокеанских пляжей, значит, они хорошо приспособились к динамике волн.
Различные полевые эксперименты и наблюдения показывают, что способность находить море у морских черепах не опирается на компасное чувство, то есть у новорожденных черепашек нет инстинктивного стремления двигаться на север, чтобы достичь моря, или на юг, если море лежит в этом направлении. После того как опыты с выключением зрения доказали, что без помощи глаз черепашки найти воду не могут, мы поставили несколько несложных экспериментов с самками, закончившими откладку яиц и, следовательно, готовыми вернуться в море. Мы оставляли их в разных местах между морем и лагуной, которая лежала ярдах в трехстах от него за рощей кокосовых пальм. Во всех случаях, когда небо над морем ничем не было заслонено, черепахи, когда их отпускали, направлялись прямо в сторону моря. Однако ближе к лагуне, где небо над морем было скрыто пальмовыми листьями, все испытуемые черепахи ползли к лагуне. Точно так же вели себя новорожденные черепашки, которых забрали как раз перед их выходом из гнезда в Тортугеро на берегу Карибского моря и на самолете доставили на тихоокеанский берег Коста-Рики: покинув искусственное гнездо среди дюн, они направились прямо к незнакомому океану, хотя он был полностью скрыт от их глаз.
Способность самки отыскивать воду после откладки яиц, по-видимому, вовсе не развивается у нее с возрастом, а является тем же чувством, которое ведет к морю молодь. На это как будто указывают опыты с годовалыми черепахами. Тортугерские черепашки, которые содержались в садках до девяти — четырнадцати месяцев, легко находили воду, когда их выпускали на пляже. Одни из них росли в Тортугеро при естественном освещении, другие — при искусственном свете в лаборатории Флоридского университета, причем помещались они в небольших баках, где почти не могли плавать. С этими черепахами было поставлено в общей сложности двадцать два опыта, причем все черепахи благополучно нашли море даже в тех случаях, когда путь к воде преграждал ряд препятствий, которые полностью ее заслоняли.
Опыт, который мы поставили с крупным взрослым самцом зеленой черепахи, также показал, что эта способность, вероятно, присуща всем возрастным группам. К тому, что было неизвестно о зеленых черепахах, относился, в частности, вопрос, обладают ли и самцы чувством, ведущим их к морю. Казалось бы, самцам такая способность ни к чему, поскольку на сушу они не выходят, живи они хоть до ста лет. Поэтому, когда в один прекрасный день мне позвонил капитан Гибсон из Янкитауна и сообщил, что он поймал большого самца Chelonia к северу от реки Уитлакучи и что ему впервые за двадцать лет довелось увидеть такую огромную черепаху, я немедленно отправился туда и приобрел ее.
Это был очень большой и очень жирный самец. Весил он 360 фунтов. Я дорого бы дал, чтобы узнать, откуда он приплыл и почему оказался на прибрежной отмели с годовалыми черепахами, которые пасутся там летом. Мы втащили его в фургон, отвезли в Дайтона-Бич и выпустили на пляже среди дюн, а сами отошли, чтобы проверить, обладает ли он даром видеть океан в небе или это привилегия только самок и новорожденных черепашек. Старый самец немного поерзал, повернул-таки свое громоздкое тело в сторону моря и даже сделал попытку ползти к невидимой воде. Однако он не продвинулся вперед ни на фут просто потому, что был слишком жирен. Он проползал два-три дюйма, а потом, совсем измученный, делал долгую передышку — впервые в жизни ему пришлось волочить свое тело по суше, и задача эта оказалась выше его возможностей. Он ведь ни разу не выходил на берег с тех пор, как покинул его крошечной черепашкой, и не имел ни малейшего представления о том, сколь грозной и неумолимой может быть сила тяжести. Тем не менее всякий раз, когда мы немного поворачивали старика, он ценой невероятных усилий менял свою позицию так, что вновь лежал головой к морю. Было ясно, что, будь он способен передвигаться, он пополз бы к морю так же прямо, как ползет самка, кончившая кладку.
В конце концов мы убедились, что вряд ли сможем узнать что-нибудь еще о способности черепах находить море, продолжая просто наблюдать, как они из различных мест возвращаются в океан при разной погоде, в разное время суток и в разных условиях рельефа. Для того чтобы установить, какие черты берегового ландшафта замечают черепахи и какого рода свет служит им наиболее эффективным путеводным знаком при отыскании моря, требовалось разработать более сложную методику. И тогда д-р Дэвид Эренфелд из Флоридского университета начал серию опытов, во время которых он надевал на черепах очки со сменными стеклами. Стекла эти были фильтрами, пропускавшими световые волны определенной длины, или воздействовали на свет другими способами: рассеивали его, деполяризовали или просто уменьшали его интенсивность. Это приспособление позволило Эренфелду начать систематический анализ естественного света на морском побережье; черепахи служили ему индикаторами, демонстрировавшими, какие особенности света могут указывать дорогу к морю.
На первых порах Эренфелд работал преимущественно со взрослыми самками, возвращавшимися в море после откладки яиц. Когда в очки вкладывались картонные квадратики и черепахи переставали видеть, они начинали выписывать неуверенные петли или ползли прочь от моря и в конце концов безнадежно запутывались в зарослях морского винограда. Таким образом, проводимые опыты четко подтвердили наше предположение, что, отыскивая путь к воде, зеленые черепахи в основном полагаются на зрение. Конечно, не исключено, что они, кроме того, слышат шум прибоя, или воспринимают вибрацию, возникающую от ударов волн о берег, или улавливают водяные пары в
