Павел Мариковский - Черная вдова
Сгрудившись, мы склоняемся над ладонью удачного охотника. Не верится, что сейчас так просто откроется тайна. Только бы не упустить…
— Осторожнее!
Открывается один палец, другой… Мелькнули шустрые тонкие усики, показалась коричневая ножка, светлое крылышко и, наконец, из-под ладони извлекается… сверчок! Самый настоящий двупятнистый сверчок гриллюс бимакулятус, обитатель южных степей, неутомимый музыкант, чьими песнями все ночи напролет звенит пустыня. Он ли поедатель яиц какурта? Может быть, все это случайность, и неуловимый воришка опять остался неразгаданным?
Сверчок помещен в просторную банку, туда положен дерн, камешек-укрытие, несколько травинок и пара свежевыплетенных коконов каракурта с оранжевыми яйцами. Наступает вечер. В банке раздаются щелчки прыжков, потом все смолкает, а когда в пустыне запевают сверчки, слышится ответная песня из стеклянной банки.
Утром сверчка в банке не видно и только тонкие шустрые усики настороженно выглядывают из-под камешка. Оба кокона каракурта пусты и зияют аккуратно прогрызенными дырами… Неуловимый воришка оказался разгаданным!
Волны жизниКаракурт относится к тем животным, которые иногда появляются в массовом количестве. Поэтому особенно в северных районах своего распространения, забытый местным населением за годы своего частичного исчезновения, он неожиданно появляется во множестве. Тогда на него обращают внимание из-за частых отравлений человека и домашних животных.
«Черная вдова», о которой Новый Свет имел слабое представление, тоже появилась внезапно в значительном количестве и вызвала эпидемию заболеваний. Тогда она и обратила на себя внимание, стала одним из известных животных. Впрочем, рост ее численности начался в 1927–1932 годах и продолжался до 1935–1940 годов. За это время она была найдена во всех штатах США и даже на юге Канады. Потом также неожиданно стала такой же редкой, как и прежде. Причины массового размножения «черной вдовы» так и остались неизвестными.
Массовое размножение каракуртов наблюдалось и на Гавайских островах в 1939 году. В Европе и Азии этого паука заметили с 1830 года, когда он в громадном количестве появился в Каталонии. Затем ядовитый паук каракурт был замечен в 1838–1839 годах в степях нижнего течения Волги. Здесь он полностью наводнил пастбища и вызвал многочисленную гибель домашних животных. Тогда местные жители в страхе перед каракуртами покинули насиженные места и перекочевали из опасных районов. Поспешные кочевки нарушили быт, а сопровождавшие их лишения способствовали появлению эпидемии холеры. Далее наступает длительный перерыв, протяжением почти в двадцать пять лет. За это время о каракурте ничего не было слышно.
Новая волна массового размножения каракурта нахлынула в шестидесятых годах прошлого столетия. Множество ядовитых пауков было замечено в 1860–1863 годах в Мелитопольском уезде, в 1864–1865 годах — в окрестностях города Бердянска, в 1869–1870 годах — в Таврической губернии и в низовьях Волги, в Оренбургской губернии и на территории Киргизской внутренней Орды. Размножение каракурта сопровождалось многочисленными отравлениями. Только в окрестностях города Бердянска на небольшой территории пострадало около трехсот человек, что вызвало панический страх среди крестьян. И снова наступило затишье.
В конце девятнадцатого и начале двадцатого веков волна жизни ядовитого паука вновь нахлынула. На этот раз она была замечена во всех районах обитания каракурта в России и принесла заметный вред экономике и быту кочевого населения. Донесения о вредоносности каракурта стали фигурировать в отчетах местных властей, проникли в печать и обратили на себя внимание общественности. Из-за тревожного настроения, царившего в местах размножения каракурта, и была послана Министерством земледелия специальная экспедиция по изучению каракурта, о которой уже шла речь.
Образное представление о многочисленности каракурта дает следующее описание, сделанное К. Н. Россиковым в уже упоминавшейся книге, изданной в 1905 году: «В 1898 году, следуя по границе южной части Тургайской области в северную часть Перовского уезда Сырдарьинской области, я был поражен полным безлюдьем степи на несколько сот верст в то время (май. — П. М.), когда степь была покрыта дивным растительным покровом! На мой вопрос, отчего эта степь безлюдна и отчего нигде не видно ни одной киргизской юрты, сопровождавшие меня киргизы (казахи. — П. М.) ответили мне, что года два тому назад все киргизы от мала до велика отсюда укочевали едва ли не в пределы Китая, вследствие беспримерного на памяти их отцов размножения каракуртов. И действительно, повсюду на пути всего десятидневного следования по этой части Каракумов, на всех местах остановок в различных урочищах, нередко с дивной и пышной степной растительностью, я едва ли не на каждом шагу находил упомянутого каракурта!
В этом же году, месяц спустя, на пути следования из города Казалинска на северное побережье Аральского моря к заливу Сары-Чаганак я вновь встретился с картиной такого же запустения целого края по правому берегу Сырдарьи. Тот же паук каракурт, по словам моих проводников и спутников, с 1895 года держал в страхе киргизское население нескольких волостей Казалинского уезда. Все оно откочевало на левый берег Сырдарьи, сидело там и не смело пользоваться угодьями правого берега из опасения потерять весь свой скот. Кочевники предпочитали оставаться на левом берегу, терять скот от бескормицы, но не решались пользоваться теми угодьями, где размножился в последние годы в большом количестве страшный для населения паук каракурт!
Позже, летом 1902 года, находясь на северо-западном побережье Каспийского моря, близ Астраханского залива, по изучению гнездилищ перелетной саранчи в Дагестане, я имел случай видеть участок Тарки-Ногайской степи, на пространстве не одного десятка верст в буквальном смысле заплетенный паутиной. Эта часть степи при восходе и закате солнца представляла в высшей степени оригинальный и эффектный вид! Ближайшее ознакомление показало, что степь переполнена была пауками, которых кумыкское оседлое население Тарки-Ногайского (ныне Чир-Юртовского) участка и Темирхан-Шуринского округа называет „бий-мия-ма“, а тарки-ногайцы — кочевое население этой степи — „каракуртом“. Это было в мае месяце; сплошь зеленая степь — здесь, как и в Туркестане, в Сырдарьинской области, была безлюдной! По словам тарки-ногайцев, в 1901 году в большом количестве каракурт встречался и в соседней Кара-Ногайской степи, расстилающейся к северу от реки Терека вдоль западного побережья Каспия, и в этом году в Кара-Ногае многие кочевники из боязни каракурта вовсе не приходили на раскочевку…»
