Михаил Заборский - Рыбьи дорожки
— Эх! — укоризненно протянул Саса Пета, уставив на нас мутные от старости голубые глаза. — Сюдаки́! Опустоси́тели! Сюк под собой рубаете. Сюк!
Для убедительности он похлопал ладонью по стволу ближней кривой березки, повернулся, поднял полы плаща и, как большая летучая мышь, исчез в кустах ольшаника…
Жаль, жаль, что Александр Петрович не задержался на берегу и не развил подробнее своих мыслей. Но… вещими оказались и те слова, которые мы от него услыхали. Вскоре гольянчики совсем исчезли из Никши. Не стало их и на другое лето, и на следующее. Мы таки действительно уничтожили во время икромета все стадо этой рыбы.
И вот спустя много лет я, теперь пожилой человек, с чувством горечи и досады думаю: почему же поступок, совершенный невежественными мальчишками, так часто повторяют наши просвещенные современники? Сколько речушек, особенно в их истоках, до самой последней поры перегораживают браконьеры! Будто не знают эти стяжатели народного добра, что у малых рек своя роль в экономике природы — именно малые реки должны нам сохранить большую рыбу. Сюда по веснам, в полую воду, с низовий из озер и глубоких водоемов устремляются стаи рыб, чтобы отнереститься и дать жизнь новым поколениям.
Но здесь-то рыба чаще всего и попадает в цепкие лапы браконьеров. Верховья рек обычно глухи, они ускользают от внимания инспекции рыболовного надзора. Значит, здесь и распоясываются разные проходимцы.
И я всегда испытываю глубокую злость, когда натыкаюсь весной где-нибудь в укромном месте на тщательно сооруженную перегородку реки. Я забредаю в воду и начинаю раскачивать крепко вбитые колья. Выбрасываю их подальше на берег — на́ тебе, на́! Выбираю плотно уложенный хворост и пускаю его по течению. Наконец добираюсь до главного — верши или мережи, загораживающей горловину протока. Вспарываю сетку ножом, чтобы никогда больше не пригодилась в работе. Вот тебе, хапуга, вредитель! Тебе не хуже меня известны правила рыболовства… Вот тебе, вот тебе!.. Что, сделаешь новую?.. Ничего, и следующий твой самолов постигнет та же участь!..
Удовлетворенно оглядываю я картину учиненного разгрома. Я доволен.
Ерш
Лесная чащоба кончилась. Показалась зеленая, освещенная вечерним солнцем лужайка, по которой заманчиво вилась ослепительная лента Шуи. Я скинул рюкзак, отряхнулся от сосновых иголок, набившихся за ворот рубахи, подошел к реке и с наслаждением умылся.
За ближайшим кустом раздался хриплый кашель, а затем возглас:
— Опять, негодяй, попался!
Сделав несколько шагов в сторону, я увидел низенького рыжеусого старичка. Он сидел и удил рыбу. Трава вокруг была изрядно утоптана. Тут же валялись папиросные окурки, — видимо, дед энергично спасался от комаров. Все обличало боевое, насиженное место.
Рыболов обернулся, молча кивнул головой на мой поклон и стал сматывать одну из удочек.
— Что, — спросил я, — не берет?
— Какое там! Не поспеваю вытаскивать! — раздраженно ответил старик.
И, как бы в подтверждение его слов, поплавок на второй удочке закачался и уверенно ушел под воду.
— Опять! — яростно всхлипнул дед. — А хорошего так и не увидишь… Один хвост да глаза!
Он схватил удочку и, не подсекая, вытащил ее. На крючке, круто откинув хвост вбок, сидел ощетинившийся пятнистый ершик, очень напоминавший маленькую шестеренку.
— Честь отдает! — с презрительным ожесточением сказал рыболов. — Идти надо! Все равно толку не будет. Разве он даст настоящей рыбе подойти! Так и караулит — в какую ты сторону, туда и он следом… Мучает ерш рыбака!
Из этой ничем не примечательной давнишней встречи неизгладимо запомнилась мне фраза, которую рыболовы по праву могут считать классической:
«Мучает ерш рыбака!»
Мрачный колючконос, пожиратель чужой икры, справедливо отнесенный ихтиологами к «сорной» рыбе, ерш любит сумерки, свежую воду, песчаное или каменистое дно. Он водится в изобилии и в реках и в озерах и только в очень мелких травянистых прудах встречается редко.
Ерш мало разбирается в приманках и превосходно ловится на любого червяка. Однако ни на хлеб, ни на зерна ерш не берет. Совершенно расточительно ловить ершей на целого червяка, да еще с длинным хвостиком — достаточно небольшого кусочка. И снасть для ерша нужна самая простая — нет беды, что толста леса, велик крючок. А если крючок мал, ерш обязательно проглотит его, да так, что извлечешь с трудом и уж наверняка исколешь себе руки.
Поэтому не надо давать ершу утаскивать насадку: лучше подсекать немедленно, лишь только поплавок тронется с места. А чтобы ерша снять с крючка, надо плотно сдавить ему пальцами жаберные крышки, тогда он разинет рот трубочкой, после этого следует натянуть лесу и отжать крючок от себя тонкой палочкой с развилкой на конце.
Помните, что ершей рекомендуется ловить на крючки с длинным цевьем. Тогда и освобождать их будет гораздо легче.
Несмотря на прожорливость, ершу не дано вырасти до крупных размеров. Двенадцать — пятнадцать сантиметров в длину — это уже настоящий ершиный «дед». Если верить старым любительским справочникам, только в отдельных озерах Зауралья, где кишат усатые бокоплавы-мормыши — самая кормная рыбья пища, — ерши достигают рекордного веса: двухсот, даже трехсот граммов.
Но что же вы думаете, у ерша нет поклонников среди нашего «великого племени»? Есть, и не так уж мало! Пусть они носят несколько насмешливую кличку «ершатников», но зато как часто волокут с ловли изрядное количество этой превосходной на вкус рыбы.
Ершатник, собираясь на рыбалку, обычно надевает клеенчатый фартук — уж очень пачкает одежду ершиная слизь. Ловит такой любитель чаще всего на две удочки, попеременно вытаскивая их и не давая себе в разгар клёва ни минуты отдыха.
Ерш отменно хорош в жирной и сладкой ухе, из-за которой вошел не в одну русскую пословицу. Впрочем, во вкусе ерша разбираются не только люди, но и рыбы. Есть, видимо, в колючей рыбешке что-то такое, из-за чего ее не пропустит ни один подводный хищник, а в особенности налим. Наблюдательные рыболовы давно подметили эту налимью слабость и удачно используют ерша в незавидной роли «живца». Кстати сказать, между рыболовами встречаются невежды, считающие необходимым сначала остричь у ерша колючки и лишь потом сажать его на крючок— затея совершенно излишняя.
Самая азартная ловля ершей происходит по последнему льду, в конце марта — начале апреля, незадолго до их нереста. Особенно удачна такая ловля на озерах, где ерши почему-то всегда крупнее.
Собираясь к этому времени в густые стаи, ерши медленно ползут по дну, разыскивая пищу. Над ними, по льду, перемещаются едва ли менее плотные компании «ершатников». Случается, что на большом озере коллектив загорелых до черноты, оживленных, веселых людей за день совершит путешествие в несколько километров в погоне за ершиным косяком.
