В. Васильев - Два года в тундре
В глухую ночь подъехали к Усть-Белой и только по собачьим голосам разыскали в сугробах снега поселок.
Наступила пора готовиться к весенним маршрутам. Ни один из геологических отрядов до сих нор не был обеспечен перевозочными средствами. Предсказания местных работников пока что оправдались, и пряговых оленей приобрести не удалось ни марковскому, ни устьбельскому отрядам.
Все надежды возлагались теперь на местные съезды, созыв которых намечался на март. В Усть-Белой должен был состояться съезд Нижнеанадырского, а в Ерополе — Верхнеанадырского районов. Судьба экспедиции целиком зависела от решения съездов, которым предстояло ознакомиться с задачами отрядов. Местному населению нужно было разъяснить, что необходимо положить конец зависимости бедняков, чукчей и ламутов от своих богатых соплемеников. Необходимо было доказать, что богачи-кулаки, враждебно относившиеся к проникновению мильгитян в кай, где они до сих пор были полными хозяевами, наносят тем самым непоправимый вред беднейшему населению края. После этого можно было говорить с бедняками о помощи экспедиции.
Вернувшись из своей неудачной поездки к серным источникам, Скляр и Мария застали в Усть-Белой представителей анадырских властей, приехавших проводить предвыборную кампанию.
Выписка из протокола 4 и 27 января 1932 г. заседания геологической партии Анадырско-чукотской экспедиции Всесоюзного Арктического института, совместно с дирекцией Оленсовхоза.
Присутствовали: Скляр, Кирюшина, Первак; от Оленсовхоза: директор Друри, зам. директора Гусев, агент по закупке оленей — Приведенцев, учитель Петров и окружной инструктор Оленсовхоза — Куриленко.
Повестка дня: Информация тов. Скляра о плане работ на предстоящий весенне-летний сезон и обсуждение вопросов о транспорте.
Прения:
1. Друри считает организацию оленьего транспорта в экспедиции невозможной, исходя из следующих соображений: русские не умеют обучать диких оленей и следовательно придется обратиться к помощи чукчей, которым требуется для обучения оленя срок от одного года до двух лет. До момента выхода партии в поход осталось только два месяца, следовательно вопрос о подготовке оленей к упряжке сам собою отпадает. В Оленсовхозе на 1 января 1932 г. насчитывается всего 59 быков, причем в это количество входят пряговые быки, принадлежащие пастухам, и молодняк, негодный для объезда. Кроме того, в течение двух месяцев совершенно невозможно закупить или сделать самим десять нарт, а экспедиции их нужно не менее двадцати.
2. Куриленко заявляет, что Оленсовхоз находится на хозрасчете и не может, во вред себе, делиться тем немногим, чем он располагает в настоящий момент.
3. Гусев напоминает о значении экспедиции для края и о том, что совхоз не может и не должен считать себя свободным от каких бы то ни было обязательств по отношению к такому крупному, всесоюзного значения, делу. В случае срыва работ партии из-за отсутствия транспорта, ответственность ложится не только на экспедицию, но и в первую очередь на Оленсовхоз, как на единственную организацию края, которая конкретно может помочь экспедиции в этом вопросе.
4. Петров считает единственным выходом из создавшегося положения увязать маршрут партии с путями кочевок кавралян, которые приходят на сельскую мартовскую ярмарку, а затем спешат обратно в табуны к периоду отела. Кавраляне очень подвижны и путь от Усть-Белой до Колючинской Губы проходят в три недели.
Этот протокол точно отобразил общее положение экспедиции и отношение к ней со стороны местных работников.
Наступала весна, а отряд не имел ни одной нарты и ни одной полной упряжки собак. Ждать больше было нельзя ни одного дня. Воспользоваться помощью кавралян не представлялось возможным, так как отряд не мог выехать раньше конца марта, ибо теплая одежда для его состава не была еще готова, и пошивка ее могла быть закончена лишь после подвоза рухляди на мартовскую ярмарку.
Кавраляне здесь обычно не задерживаются более трех-четырех дней и вряд ли согласятся поджидать отряд. Кроме того, пути кочевок кавралян были совсем иные, нежели намеченные отрядом маршруты. По плану экспедиции за время от первых чисел апреля и до половины августа партия должна была пройти от поселка Сталино к верховьям Канчалана по южным склонам хребта. Без своих оленей отряд обойтись никак не мог. Скляр решил довериться чукчам, обещавшим ему, в свое время, продать пряговых быков на ярмарке и таким образом создать транспортное ядро голов в пятнадцать. Если бы сверх того удалось приучить хотя бы десяток диких быков, партия имела бы уже половину необходимого ей количества оленей. С этим можно было бы начать работу.
Несмотря на категорическое утверждение Друри о бессмысленности обучения диких оленей своими силами, Скляр решил приступить к этой работе. Партийная часть Оленсовхоза деятельно помогала этому первому в истории края начинанию, предоставив в распоряжение экспедиции пастуха-инструктора и 12 диких быков.
Первак и Семен работали на складе, развешивая и отбирая продукты и снаряжение для предстоящего маршрута. Рабочим, назначенным для обучения диких оленей, достали пыжиков на две кухлянки и торбаза.
В половине января солнце в первый раз осветило противоположный берег реки, а в конце месяца в полдень яркий луч ударил в окна экспедиционного домика. Не дождавшись сменной обуви, рабочие и Скляр уехали в табун. Температура воздуха упорно держалась около —48–50 градусов.
Аймет повез в Марково Баклана. В Усть-Белую они возвратились вместе с начальником экспедиции.
— А, дружище! Здравствуйте! С вас причитается, — закричал он Скляру, слезая с нарты.
— Сколько и за что?
— Я вам двадцать ламутских оленей достал!
Этот вечер был похож на праздник. Стены дома кряхтели и трещали от мороза, ярко пылали дрова в печке и камбузе. Начальник экспедиции и неожиданно приехавший с Мухоморной Чекмарев прогревались чаем с портвейном. Блаженно ухмылялся Аймет. Радоваться было чему, так как начальник экспедиции договорился с ламутами о том, что они подгонят к Усть-Белой проданных оленей к началу ярмарки.
Вскоре начальник уехал в Ново-Мариинск, а в Усть-Белой появились новые гости: председатель окрисполкома, его заместитель, уполномоченный ОГПУ и судья. Приближались перевыборы местных советов, совпадавшие по времени с ярмаркой, т. е. периодом наибольшего наплыва сюда чукчей.
База экспедиции превратилась в самый настоящий постоялый двор. Здесь то чаевали анадырцы, то приезжие со Снежной, то местные организации экспромтом устраивали совещания. Чаще стали наведываться чукчи. Красный уголок превратился в дом туземца, где проводились беседы с беднотой и готовилось помещение для делегатов районного съезда.
